Не дождавшись ответа, Марк продолжал:

— Я не обещаю, что никогда не поддамся искушению. Обстоятельства меняются. Человек слаб. Его чувства часто подчинены капризам физиологии. Ради Бога, не надо делать из меня святого. Но сейчас мне не интересен никто, кроме тебя. Я люблю тебя. И если я когда-нибудь изменю тебе, милая, я признаюсь тебе. Мне ничего не останется делать. Я не лгун.

Катринка подняла голову, взяла салфетку, вытерла слезы и уткнулась ему в грудь.

— Ты веришь мне? — спросил он.

— Да, — прошептала она. Наверное, она беспросветно глупа, но тем не менее она ему верила.

— Точно?

Катринка кивнула.

Марк взял письма, разорвал их на мелкие клочки и выбросил в корзину.

— Если эта дрянь выкинет еще какую-нибудь гадость, — пообещал он, — я задушу ее собственными руками.

Скрытная по натуре, Катринка была абсолютно откровенна только с Марком, и хотя с недавних пор она стала делиться кое-чем со своими подругами, она все еще мало кому доверяла, особенно когда у нее были неприятности. В подобных случаях, повинуясь инстинкту, она улыбалась, работала, а ее мозг напряженно искал выход из трудного положения.

Она не считала Монику Бранд реальной угрозой. И она верила Марку. Но поверят ли ему ее подруги, если их собственные мужья и любовники оказались изменниками? А когда они вспомнят, как легко ее обманул Адам Грэхем? Не желая бороться с их сомнениями, впрочем, так же, как и со своими собственными, Катринка помалкивала.

А сомнения у нее были — небольшие, несущественные, мимолетные, но, тем не менее, были. Как бы ни был верен муж, как бы ни доверяла ему жена, отмести такое прямое доказательство в измене было нелегко. Для этого требовалось немало отваги, решимости и полное непризнание законов вероятности.

Катринка промыла глаза холодной водой, нанесла косметику и, улыбаясь, спустилась к своим гостям на коктейль в гостиную виллы «Махмед». Марк тоже не выглядел подавленным. Если кто и ловил за ужином его настороженный взгляд на Катринку, то относил это на счет обычного беспокойства любящего мужа за жену, находящуюся на последних месяцах беременности. Если в воздухе и носились небольшие тучки беспокойства, то все они собирались над головой Марго. Даже у Кристиана было необычно хорошее настроение.

На утро после Пасхи гости стали покидать виллу. Кристиан уехал в Бонн, Рик в Париж, Пиа отправилась вместе с Дэйзи и Рикардо на их машине во Флоренцию. Чуть позже шофер ван Холленов отвез Марго в ее дом в Монте-Карло, откуда она якобы хотела забрать оставшуюся одежду. На следующее утро она позвонила Катринке. Усталым, но полным надежд голосом она поведала ей о том, что они с Тедом решили помириться.

— Я вошла, рассказывала она, — и у него челюсть отвисла, что я выгляжу бесподобно. Этот идиот не понял, что я сделала операцию. Он думает, что я помолодела на десять лет от разлуки с ним! Уверяю тебя, это дало ему пищу для размышлений.

Марк тоже намеревался уехать в понедельник, но отложил отъезд, поскольку хотел немного побыть с Катринкой. Никогда еще ему так не хотелось покидать ее. Письма Моники Бранд нанесли серьезный удар по их отношениям. Безоговорочное доверие, на котором они строились, погибло. Осталось множество вопросов, и до тех пор, пока он не найдет на них ответы, ему не хотелось оставлять Катринку одну. К сожалению, они имели обязательства, которые были не в силах отменить. В Лондоне требовалось присутствие Марка и не только для того, чтобы решить возникшие проблемы с «Интернейшнл», но и потому, что акции ван Холлена снова поползли вверх, подсказывая, что на компанию готовится еще одна атака. У Катринки были дела в Праге, которые, по ее мнению, тоже не терпели отлагательств.

Марк и Катринка провели остаток дня у бассейна и в галерее, сидя на разных деревянных стульях. Имя Моники Бранд не упоминалось, хотя мысль о ней то и дело возникала, вызывая паузы в разговоре, пока кто-нибудь из них не начинал другую тему, например, что делать с Кристианом…

— А что с ним надо делать? — спросил Марк, который считал сына Кристинки вполне способным постоять за себя.

— В следующем месяце он получит диплом.

— Да. С дипломом экономиста, окончившего Боннский университет, он сможет найти себе работу где угодно…

— Но он хочет переехать в Нью-Йорк…

— Он или ты?

— И он и я.

— Он так и сказал тебе? — Марк не был уверен, что Катринка не выдает желаемое за действительное. Желание Кристиана, так же как и причины его поведения, часто было очень трудно угадать.

— Он не просил об этом. Ты же знаешь, какой он! Но он напомнил мне, что Нил Гудмен помогает Мартину…

— Да, ведь он должен был встретиться с Нилом?

Катринка кивнула.

— В прошлый четверг. Нил предложил ему работу в «Нап Маннинг», начиная с июня, — последние новости о Мартине ей недавно сообщила по телефону Зузка.

— А ты рассказала об этом Кристиану…

— Я сама предложила сыну работу, но он отказался. Отели его не интересуют.

Марк был уверен, что ответ ему не понравится, но все же спросил:

— А что его интересует?

Катринка улыбнулась.

— Газеты.

— И что же именно привлекает его в газетах?

— Не сами газеты, конечно, — пояснила Катринка, а «Ван Холлен Энтерпрайзис» — огромная многонациональная корпорация. Ты владеешь газетами, издательствами, типографиями, разбросанными по всему миру. Ты же понимаешь, как это притягивает такого честолюбивого человека, как Кристиан.

— Да, — сказал Марк и задумчиво посмотрел вдаль. Он не хотел брать Кристиана на работу. Ему Кристиан не нравился (хотя стыдно было признаться в этом даже самому себе). Он не доверял ему. Марк знал, что Катринка не затаит на него зло в случае отказа, но в этот момент он чувствовал потребность сделать все, что в его силах, чтобы порадовать жену.

— Хорошо, — сказал он. — Но ты должна понять, что я не собираюсь сразу делать его начальником.

— Конечно нет, — горячо подхватила Катринка. — Это было бы для него вредно. Он и так избалован.

— И еще… — Катринка повернула к нему голову. — С нами он жить не будет. Ты можешь снять для него квартиру, купить, в общем, что хочешь…

Катринка сразу поняла, что это условие не подлежит обсуждению. Как бы она ни хотела быть поближе к Кристиану, она понимала, что Марк прав.

— Мы что-нибудь подыщем, я думаю. Я сама займусь отделкой…

Никто из них не хотел никуда идти вечером, поэтому они поужинали дома при свечах. Потом в кабинете, лежа на широком удобном диване, они смотрели телевизор, пока не кончился выпуск международных новостей «Си-Эн-Эн». После этого они пошли в спальню и долго наслаждались друг другом.

— Надеюсь, ты уезжаешь не слишком надолго? — спросил Марк, когда они уже спокойно лежали рядом.

— Только до конца недели, — ответила Катринка.

— Хочешь, чтобы я дождался тебя в Лондоне?

— Если сможешь. Тогда мы полетим домой вместе.

— Я постараюсь…

— Я тебя люблю…

Они уже засыпали, когда ребенок повернулся и разбудил их. Как всегда Марка переполнило чувство любви и страха. Он поцеловал Катринку в затылок.

— Я буду ждать тебя в Лондоне, — пообещал он.

Пройдя через двери пражского аэропорта, Катринка почувствовала прилив радости, который не могли испортить ни бедно одетые люди, ни длинная очередь в пункт обмена валюты. Катринка никогда не жалела о том, что уехала из Чехословакии, но всегда возвращалась с радостью.

Поскольку она заранее заказала машину и могла обменять деньги в удобное для нее время, Катринка сразу прошла паспортный контроль и стала ждать прибытия своего багажа. Один из служащих помог погрузить два ее чемодана на тележку, и она сама покатила ее в крошечный закуток, где один-единственный строгий таможенный инспектор проверял багаж. Катринка протянула американский паспорт, и ее пропустили без проблем: туризм становился важной отраслью экономики, и наибольшим гостеприимством пользовались те, кто был в состоянии тратить твердую валюту.