На прощание дядюшка радостно напутствовал меня:

— Виола, я посмотрю, что можно сделать. Передай привет моему брату и Анне-Лизе.

На обратном пути Бенедикт сказал: не надо волноваться из-за того, что дядя Георг не принимает всерьез перспективу моей работы в фирме. Действительно, глупо было бы ожидать, что он сразу примет меня на работу, чтобы я потрудилась над бесплатным составлением сметы расходов. Тут Бенедикт был, безусловно, прав.

Ладно, вскоре всем моим тревогам должен прийти конец. Я заметила, что рассуждаю как Руфус: Таня сказала, что все будет хорошо. А пока все, что обещает Таня, сбывается.

— Могу я поинтересоваться, когда твой банк начнет перечислять мне деньги? — спросила Мерседес в своей обычной бесцеремонной манере.

— Я уже сделала распоряжение. Отныне ты будешь получать плату пятнадцатого числа каждого месяца.

— Почему только пятнадцатого?

— Я всегда давала тебе деньги пятнадцатого.

— Насколько я знаю, вы въехали сюда первого сентября. Как-никак, это составляет плату за полмесяца, если уж быть точными.

— Мы въехали только третьего, — ухмыльнулся Бенедикт, — это я хорошо помню, если уж быть точными.

— И я получила ключ от твоей комнаты только через неделю, то есть десятого, если уж быть точными.

— Какая мелочность, — презрительно фыркнула Мерседес. — Обычно плата вносится первого числа каждого месяца.

— Будем уж совсем точными, — произнесла я, — не хватает платы лишь за пять дней. — Я посмотрела на нее с усмешкой. Я одержала над ней победу ее же собственным мелкотравчатым оружием. Потом поднялась в свою комнату, высчитала плату за пять дней и со словами «сдачи не надо» положила рядом с ее тарелкой.

Она покраснела, но деньги, разумеется, спрятала в кошелек.

— Кстати, разве ты не собиралась пригласить нас на этой неделе, чтобы познакомить общественность с твоим воздыхателем?

— В среду мы едем во Францию — так, немного покутить. Вернемся только в пятницу после обеда.

— Прекрасно, значит, ты можешь пригласить нас в пятницу вечером, — безжалостно настаивал Бенедикт.

— Пожалуйста, раз уж вам так хочется, — согласилась Мерседес, как будто это зависело только от нас.

— Но по пятницам у тебя волейбол, — напомнила Нора.

— Ах, да! — спохватился Бенедикт.

— Вот видите, — обрадовалась Мерседес, — значит, не получится, нет смысла все устраивать только ради матери.

— Почему? — тут же обиделась Нора. — Я бы тоже хотела с ним наконец познакомиться.

— Ты ведь давно знаешь его, мама.

— Разве? Я думала, тот господин, которого я тогда у тебя встретила, был твоим сотрудником…

— Это мне не совсем удобно, потому что тогда придется вечером возиться с готовкой. Я не могу потчевать своего ненаглядного фасолевым супом-пюре.

— Хочешь, я приду и приготовлю все для вас? — предложила Нора.

— Я даже готов пропустить свою тренировку, чтобы событие состоялось, — вызвался Бенедикт.

Я тоже с радостью пропустила бы занятия на курсах. На прошлой неделе мне выпало делать картофельный салат, пришлось резать кубиками картошку, лук, маринованные огурцы и вареные яйца. А потом все заявили, что едали куда более вкусные салаты, хотя я точно придерживалась рецепта Каролы. Я абсолютно готова пропустить кулинарные курсы, но что делать, если мужчина из четвертого номера узнает меня?

— Я не позволю, мама, чтобы ты у меня надрывалась!

Ну вот. Мерседес всегда найдет отговорку!

— Мне вполне хватит легкой закуски, — не сдавался Бенедикт.

— Пожалуйста, тогда пятница, восемь часов, — сухо сказала Мерседес.

— Как замечательно, доченька!

Мне потребовался не один час, чтобы прийти в себя от неожиданности. Одновременно росли мои тревоги. Что делать, если ее ухажер узнает во мне уборщицу из отеля? Стоит ли вообще рисковать и идти туда? Бенедикт предложил: если он действительно окажется жильцом из четвертого номера — в чем Бенедикт сильно сомневается — и если он узнает меня, надо просто сказать, что в отеле работает горничная, похожая на меня. А я там занимаюсь дизайном по интерьеру. И на моем месте он бы выложил этому господину во всех подробностях архитектурные возможности реконструкции отеля. В самом деле, нет никаких проблем, если я сама не буду их придумывать.

На всякий случай я все же решила сделать себе в пятницу другую прическу. И непременно одеться очень элегантно. И побольше косметики. В гостинице он видел меня серой мышью…

За уборкой я непрестанно размышляла: оформить обстановку в оригинальном современном стиле или легком античном? Дизайнерский стиль и стиль изысканно античный полностью исключались из-за их дороговизны. Лучше всего, пожалуй, скомбинировать современные элементы со старинными. Но сначала нужно дождаться архитектурного решения Бенедикта.

В среду после обеда я пошла в двенадцатый номер, крошечную комнатку на втором этаже. Постучав, как обычно, и не услышав ответа, вошла — и тут увидела его! У окна стоял ненаглядный воздыхатель Мерседес.

— Ой! — испуганно вскрикнула я. — Я думала, вы уехали!

— Конечно, уехал, иначе меня бы не было в отеле, — ответил он. — Вы что, пьяны или у вас месячные?

Прочь отсюда, подумала я.

— Зайду попозже, — я попятилась к двери.

— Стоп! Оставайтесь здесь. Я специально ждал вас. Обожаю наблюдать, как убираются милашки-горничные.

Если он прикоснется ко мне, я его убью, решила я. Чтобы он не видел моего лица, я тупо смотрела на пол.

— Вы что-нибудь там ищете? — быстро спросил он.

— Вдруг вы опять потеряли свое обручальное кольцо! Вам оно наверняка понадобится, когда встретитесь вечером со своей подругой.

— Похоже, ваша память еще не подводит вас, — ответил он. — Не бойтесь, старуха уехала.

— Уехала? — Чтобы не смотреть на него, я принялась протирать кафельную стенку над раковиной, хотя она была чистой.

— Поехала в командировку во Францию. Три дня будет торчать в занюханном городишке и переводить скучные химические акты про ароматизирующие средства.

— Про духи? — Я как-то спросила у Мерседес, что она, собственно, переводит. Но она только хвастливо заявила, что работает в очень специфической области, где от переводчиков требуются неординарные специальные познания.

Подонок широко осклабился:

— Ароматизирующие вещества для дезинфекционных средств — вот что выпускает ее фирма. Чтобы ваш нежный носик не морщился, когда намокнет ваша прокладка или когда приходится выбрасывать из бачков вату. Да, деньги не пахнут, должна же старая дева как-то зарабатывать себе на хлеб!

Послушала бы Мерседес, как ее ненаглядный о ней отзывается! Я представила себе, что она постояла бы за дверью и неожиданно ворвалась в комнату.

— Ваша подруга знает, что вы сегодня здесь?

— Моя подруга, как вы ее называете, вообще никогда не знает, что я здесь. Она думает, что я живу у старой тетки моей больной жены. Иначе приперлась бы в гостиницу и досаждала мне еще и здесь.

— Слава Богу, — с облегчением сказала я, — это хорошо. — Тогда в пятницу вечером он поостережется говорить при Мерседес, что знает меня.

— Вы находите, что это хорошо? — обрадовался мерзавец. — Что вы делаете сегодня вечером?

— Провожу его со своим другом, — отрезала я ледяным тоном.

— Друг есть у каждой. Только до женитьбы дело что-то не доходит. Знаем мы это.

— Комната готова. До свидания. — Я больше была не в силах выносить этого мерзкого типа.

— Минутку, барышня. — Он выудил бумажник из сумки на поясе — сначала я испугалась, что он расстегивает брюки, — и положил на тумбочку десять марок. — У вас есть шанс заработать.

Я от возмущения чуть не лишилась дара речи.

— Что вы себе позволяете! — заорала я на него.

— Если будете разыгрывать из себя недотрогу, так вы не единственная. Есть немало девушек, которые хотели бы заработать. А теперь вон отсюда! Возьмите у вашего шефа пару хороших адресочков, иначе я на вас пожалуюсь. Понятно?