Он снова уселся за руль и поинтересовался:

— Вас это не устраивает, Джулия?

— Что вы имеете в виду? Пить кофе в машине? Нет, ничего.

— Я имел в виду поездку вместе со мной. Вас фактически вынудила на это ваша энергичная дочь.

— Нет проблем. — Она немного подумала, а потом продолжала: — Я не возражала против этой поездки, хотя вы правы, выбора у меня не оставалось. Для Кристи, по-моему, не существует слова «нет».

— Мне тоже так кажется. — Он улыбнулся с нежностью и отхлебнул кофе. — Но, может, сегодняшняя поездка даст нам возможность спокойно поговорить. Может, мы установим кое-какие правила игры.

— Что? — От удивления она еще крепче сжала бумажный стаканчик, чтобы не расплескать кофе.

— Правила игры. — Бен повернулся к ней, в его глазах светились нежность и искренность. — У меня создалось впечатление, Джулия, что вы хотите держать меня на расстоянии. Вот я и старался в последнее время изо всех сил; может, вы заметили это?

Не выдержав, она громко рассмеялась.

— О Господи! Да, заметила. И удивлялась, что же случилось… Я просто благодарила свою счастливую звезду, вот и все.

Фрейдистский подбор слов? В голове у нее вновь прозвучал голос Ирмгард, ругавший ее: «Вы должны сказать «благодарствую», а не «спасибо, не нужно».

— Вы благодарили свою счастливую звезду? — Его улыбка сделалась широкой и признательной.

— Да. — Она с достоинством вскинула подбородок. — Очень приятно иметь такого доброго друга.

Несколько минут он молчал, затем сказал:

— Пожалуй, нам надо ехать, иначе мы пропустим весь праздник… — Он повернул ключ зажигания. — Кстати, это я и имел в виду под правилами игры. Если вы, миссис Максвелл, предпочитаете, чтобы мы оставались просто друзьями — никаких объятий, поцелуев и тому подобного, — то я намерен подчиниться вашему решению.

Она была тронута.

— Благодарю вас, Бен.

Он прибавил газу и выехал снова на шоссе.

— И тогда это снимет напряженность с нашей поездки?

— Конечно. — Джулия старалась не смотреть, как он управляет машиной, хотя заметила, что он превосходный водитель, обладающий спокойствием и уверенностью. Джей за рулем вел себя неровно, всегда пытался обгонять машины, поднимал крик, если другой водитель делал что-то неподобающее. Сам по себе необычайно милый, Джей превращался на скоростном шоссе в мистера Хайда.

— У меня к вам вопрос, Бен, — сказала она.

— Слушаю.

Она поглядела на проносившиеся мимо улицы города Уотербери, чуть туманные в свете раннего утра.

— Через какое время после смерти вашей жены — вашей Лили — вы снова начали встречаться с женщинами?

Его брови поползли вверх, но он не отрывал глаз от дороги.

— Вы скорее всего мне не поверите.

— Почему же?

— Ответ таков: я еще и не начинал.

— Но — ведь ее уже несколько лет нет на свете…

— Шесть лет. Что я могу сказать? Мне не хотелось заводить связи с незамужними особами. В колледже их много, всех возрастов, но я старался держаться от них подальше.

— Но вы… ведь это так трудно и одиноко.

— Я же говорил, что вы не поверите.

— Верю, раз вы так говорите, но… ну, со мной вы…

«Ты все время пытаешься меня поцеловать», — подумала она.

Он быстро повернул к ней голову. Его глаза отражали зелень плакучих ив, посаженных вдоль шоссе I-84.

— Что? Я веду себя так, словно влюблен в вас?

— Точно. То есть, что происходит? Если у вас нет на меня видов, тогда зачем все это? Зачем устраивать амуры с соседкой?

Бен рассмеялся.

— Джулия, неужели вы это говорите всерьез? Так вы обо мне думаете?

Она пожала плечами.

— Я не знаю, что о вас думать.

Ответил он не сразу.

— Разве не может быть, что вы мне нравитесь, вот и все?

— Это кажется мне маловероятным. Я далеко не красавица и никогда не была с вами особенно любезна, Бен. Я едва не отправила вас под арест, а потом долго питала к вам антипатию…

Он решительно потряс головой.

— Можно я точно скажу, чем вы мне нравитесь?

— Ну… я вообще не знаю, зачем мы говорим об этом. Мне-то казалось, что эти вот правила игры действуют уже давно.

— Вы спросили о моей личной жизни, и я вам ответил без утайки. Теперь хочу сказать следующее: мне нравится моя соседка, потому что я уже давно любуюсь на очень храбрую, веселую и трудолюбивую женщину, которая совершенно лишена эгоизма… Вспомните хотя бы несостоявшуюся поездку в Грецию.

— Любая мать отложила бы свою поездку ради свадьбы дочери, — покраснев, возразила Джулия. — Мы, матери, все такие. У меня к вам еще один вопрос, правда, на другую тему.

— О’кей.

— Почему вы все-таки носите бороду?

Теперь настала его очередь удивляться.

— А я и сам не знаю, — ответил Бен. — Неужели вы видите в бороде какой-то подспудный, тайный смысл?

— Просто поинтересовалась, вот и все.

— Наверное, мне просто лень бриться каждый день. К тому же с бородой я больше похож на преподавателя колледжа. И…

— Что?

— Пожалуй, я считал, что она будет нравиться определенному типу женщин. — Уголки его рта иронично дернулись. — Когда созрел для того, чтобы подыскивать себе спутницу.

В ее сознании вспыхнула картинка той туманной, дождливой ночи в саду, когда она с нежностью погладила его бороду. Значит, он заметил ее состояние, а теперь намекал на тот случай, который привел к их первому поцелую…

Должно быть, ее лицо сделалось ярко-пунцовым. Она отвернулась от Бена и уставилась в боковое стекло, пытаясь вернуть самообладание.

— Пожалуй, я больше не буду задавать вопросов, — сказала она, покачав головой. — Ответы мне не слишком нравятся.

Бен от души рассмеялся. Джулия заставила себя откинуться назад и ровно дышать, чтобы расслабиться. До Сторрса было еще очень далеко.

Звуки мелодии из «Роскоши и бедности» неизменно заставляли Джулию плакать — всегда. Еще в тот раз, когда девочки прощались с детским садом, она вдруг обнаружила, что у нее потекли по щекам слезы при первых же звуках прощального марша.

И сегодняшний день не стал исключением. Сотни выпускников выглядели одновременно смешно и торжественно в своих мантиях и дурацких шапочках. Взволнованная до слез, Джулия удивлялась тому, что ее малышка, сладкая и пухлая девочка, упрямая и резвая Кристи Линн, теперь взрослая, образованная женщина, без пяти минут замужняя дама…

Она вытащила бумажный носовой платок, промокнула щеки и постаралась придать лицу спокойное выражение на случай, если на нее кто-нибудь поглядит. И действительно, Бен уже смотрел на нее с встревоженным видом.

— С вами все в порядке? — спросил он. — Я еще никогда не видел вас плачущей.

— Слишком неожиданно для вашей храброй соседки, — заметила она сердито.

— Конечно же, вы храбрая. — Он достал чистый белый носовой платок и протянул ей. — Оказывается, вы тоже сентиментальны. Я только сейчас узнал об этой вашей черте.

Пока играла музыка, она не переставала тихонько всхлипывать. Когда все выпускники вошли и заняли свои места, музыка прекратилась, и Джулия пришла в себя. Она промокнула лицо носовым платком и попыталась улыбнуться.

— Я даже хотел вас обнять, чтобы вы успокоились, — сказал он с хитрой усмешкой. — Но сдержался. Вспомнил правила игры.

— И правильно.

— Кстати… вы часто так плачете? — шепотом спросил Бен, когда они сели.

Джулия вытягивала шею, чтобы видеть дочь.

— Лишь при полной луне, — нашлась она.

Весна в кампусе Коннектикутского университета бушевала вовсю. Повсюду, куда ни падал взгляд, виднелись ярко цветущие плодовые деревья, пышные кусты и аккуратные клумбы. Птицы пели и перелетали с дерева на дерево, создавая не меньший шум, чем сами студенты. Лужайки мерцали изумрудной зеленью, манили к себе мягким бархатом, сверкали под солнечными лучами. На одной из них студенты из колледжа Кристи устроили праздничный пикник для своих семей и гостей.