Приблизившись к дверям, Нимве замешкалась у входа: привратник выпроваживал оборванца, норовящего пробраться внутрь. Привратник, здоровенный плечистый мужик, молча хватал бродягу за руки, а тот с пьяной горячностью доказывал что-то, вцепившись в дверной косяк. Нимве с трудом протиснулась мимо, вошла - и с маху ткнулась в грудь высокому мужчине. Отшатнулась, вскинула голову… Перед ней стоял Мафхор. Нимве осеклась, хлопая ресницами. Вблизи, а уж тем более вот так, нос к носу, она никогда его не видела. У мага были черные глаза, и он в упор глядел на Нимве.

Она замерла, будто мышь перед ужом, сердце, стукнув, нырнуло куда-то в живот. Но ведь он же меня не знает, отрезвила спасительная мысль. Он не знает, кто я! Нимве с облегчением выдохнула, и, распрямившись, прошла мимо, независимо вздернув подбородок и задев мага плечом. Не оборачиваясь, прошагала к лестнице, юркнула в свою каморку, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Он здесь, думала Нимве. Сердце колотилось, и ладони сделались мокрыми.

Бросив котомку в угол, Нимве опустилась на узкий топчан около стены. Кроме этого топчана, расшатанной сосновой табуретки да рукомойника в углу, за дверью, в чулане ничего не было. Но сложив руки на коленях и глядя перед собой, Нимве думала вовсе не об этом. Значит, он все-таки здесь, думала она. Перед внутренним взором так и стояли черные Мафхоровы глаза, а взгляд такой пронзительный… А если он догадается, подумала Нимве. Он же меня тогда… Королева отсюда далеко, а Мафхор - вот он. Может, плюнуть на все, в который раз соблазнила мысль, да рвануть к границе? Нет, до Кирвана далеко, а в Эбирну и дурак не сунется. Да и что тогда будет с мамой? Эх, что теперь об этом думать. А вот интересно, где этот тип остановился? В гостинице я его вроде бы не видела, разве что он изменил внешность…

Решив, что надо все же разузнать, где живет Мафхор, Нимве выбралась из каморки и проскользнула на улицу. Остановившись у порога, начала озираться, словно опасалась увидеть мага прямо перед глазами. Но его, конечно, не было. Служанки, что работала на кухне, тоже нигде не было, а соваться с расспросами к хозяевам или, упаси Творец, к поварам Нимве побоялась. Ладно, решила она, вечером найду кого-нибудь из слуг, может, удастся что-то выяснить.

Оранжевый диск солнца почти коснулся горизонта. Народу на улице заметно прибавилось. Нимве внезапно вспомнила, что с утра ничего не ела, и словно отзываясь на ее мысли, желудок сжался от голода. Забрав из каморки котомку, она отправилась на базар.

Тут было людно, как обычно к вечеру, у лавок и кабаков толпились завсегдатаи. Завидев лоточника, торговавшего горячими пирогами, Нимве подошла и принялась разглядывать товар.

- С пылу, с жару! - лоточник оборвал вопли и нормальным голосом сказал:

- Ну, чего смотришь, парень? На пирогах, чай, узоров нету.

- А мне не интересно, что на них, мне интересно, что внутри, - парировала Нимве, поглубже надвинув шапку на лоб. Она так и не привыкла, что все ее называют "парень", но, с другой стороны, это значило, что притворяется она неплохо.

- А чего внутри? Уж как водится, кошечки да собачки, - лоточник весело осклабился. - Да не боись, соседей твоих мы туда не запекли, мы твоих соседей в лавку продали, - лоточник махнул рукой в пространство. Нимве подняла глаза, невольно проследив за его жестом - и замерла. Мимо шагал Мафхор. Нимве втянула голову в плечи. Лоточник продолжал балагурить, но она не слушала, наблюдая, как Мафхор неторопливо вошел в маленький кабачок чуть дальше по улице. Позабыв о торговце, Нимве, как зачарованная, направилась следом.

В маленьком кабачке стоял полумрак, пахло горелым луком, старыми тряпками и прокисшим пивом. Служка лениво слонялся по проходу, зажигая керосиновые лампы. Мафхор сидел в глубине зала, у распахнутого настежь окна, забранного решеткой, кроме него да еще пары непонятных типов, посетителей больше не было. Нимве замерла на пороге, стараясь унять шибко бьющееся сердце. Хозяин, бородатый, черный как жук, протирал у стойки глиняные миски. Некоторое время наблюдал за Нимве, а потом велел:

- Ты или входи, парень, иль до свидания, а в дверях неча торчать!

Мафхор поднял голову и встретился глазами с Нимве. У той опять оборвалось сердце. Стараясь выглядеть независимо, она вошла и уселась за стол через ряд от Мафхора, но так, чтобы быть к нему лицом. Маг, кажется, тут же потерял к ней интерес, снова принялся за еду, не глядя по сторонам.

Через пару минут к Нимве подошел служка. Вытирая руки о замызганное полотенце, перекинутое через плечо, поинтересовался:

- Чего будем заказывать?

Нимве исподлобья зыркнула на него, на небритую физиономию без возраста, на сальные светлые волосы, спадающие на грязный воротник. Стараясь говорить грубым голосом, отозвалась:

- А чего у вас есть?

Со скукой глядя поверх ее головы, служка привычно зачастил:

- Курица имеется, жареная иль вареная, также закусь, овощи, каши разные, щи из капусты, выпивка на выбор…

- Ладно, это, - Нимве прикинула сумму. - Пшенная каша есть?

- Есть, - безразлично ответил служка.

- Тогда давай кашу.

- Пить чего будем?

- Чего есть?

Служка смерил ее оценивающим взглядом:

- Пива могу предложить.

- Молоко есть?

- Проверить надо, - служка пожал плечами.

- Ну, так иди, проверь, - сказала Нимве. Повернувшись, служка неторопливо отправился на кухню. Нимве покосилась на мага. Тот сидел с равнодушным видом, резал что-то в миске, кажется курицу, и не обращал ни малейшего внимания на то, что делается вокруг. Нимве рассматривала его с жадным любопытством. Она никогда еще не видела вблизи настоящего мага, тем более такого известного, как Мафхор.

На вид ему можно было дать и за тридцать, и первое, что бросалось в глаза - его красота, что, впрочем, было свойственно большинству алгарвидов. Только этот все же отличался от людей из Дома Таэнана, обычно белокожих и светловолосых. Из-за золотисто-смуглой, будто от долгого пребывания на солнце, кожи, черных волос и черных глаз он походил на ворона. Конечно, он был красив, и при этом вовсе не женоподобен, но Нимве он ужасно не понравился, а вблизи еще больше, чем прежде издалека. Красота его показалась приторной и чрезмерной, напомнила пирожное в лавке бакалейщика, в котором только сахар да плохой жир, и от которого потом долго тошнит.

Словно ощутив, что на него смотрят, маг поднял голову. У Нимве душа нырнула в пятки, почудилось, будто Мафхор, с его острыми и умными глазами, видит каждую ее мысль.

Подошедший к столу служка заставил Нимве отвести взгляд от мага. Поставив перед ней снедь и кувшин, проговорил:

- Вот, молоко принес, не прокисло вроде.

Нимве взяла кувшин и осторожно принюхалась. Служка, не обращая больше на нее внимания, направился к Мафхору, и, подавая кувшин, сказал:

- Пожалуйте, господин. - Теперь его голос звучал не в пример почтительней.

- Благодарю, - Мафхор жестом отпустил слугу. Ишь, аристократ какой, подумала Нимве, уткнувшись в тарелку. Каша, что ей подали, была сухой и безвкусной, но ужасно хотелось есть. Зачерпнув ложкой и набив полный рот, Нимве снова скосила глаза на мага. Тот наклонил кувшин над кружкой, но как только оттуда полилась темная жидкость, вдруг остановился.

- Эй, - окликнул он. Служка, который уже болтал с хозяином, обернулся, и маг поманил его пальцем. Дождавшись, пока он подойдет, Мафхор сказал:

- Ты мне вино принес.

- Эта… - отозвался служка, таращась на Мафхора. - И чего?

- Я заказывал воду.

Работник захлопал глазами.

- А? - переспросил он. Мафхор терпеливо объяснил:

- Я воду заказал. А ты принес вино.

- Ка… какую воду? - Вид у служки сделался такой, будто его огрели по затылку.

- Воду. Обычную воду, - ответил маг. - Понимаешь?

- Я, эта… Воду? - Работник беспомощно огляделся по сторонам. - Так это, вы пьете воду?

- Именно.

Служка таращился на гостя, точно силился понять, что за человек станет пить воду.