- Вот, попейте, - Нимве приподняла Мафхору голову и поднесла к его губам кружку. Он пил жадно, но глотал с трудом, задыхался, вода текла по волосам, по заросшему черной щетиной лицу.

- Я бы его на твоем месте отравил, - угрюмо буркнул Чик. - Охота тебе с этим предателем возиться!

- Вот как будешь на моем месте, - Нимве мельком глянула на юношу, - можешь травить. А пока что я на своем месте, и…

Она смолкла, потому что к ним шел человек герцога с большим кувшином.

- Ну, чего, драгоценные, - он опустил кувшин на землю. - Щас будем вас поить.

Нимве словно невзначай загородила мага собой, чтобы сторож не заметил его открытых глаз. Но тот, похоже, был слишком занят, плеснул воды в черпак и вразвалочку направился к кусту, где был привязан Инис. Нимве наклонилась к Мафхору и прошептала в самое ухо, так тихо, что сама едва услышала:

- Пожалуйста, притворяйтесь, будто спите. Будто мое снадобье на вас подействовало, умоляю…

Маг пошевелился, но Нимве остановила, положив ладонь ему на грудь.

- Двоих они уже убили, и нас всех убьют, - шептала она, озираясь через плечо. - Нас захватил герцог Окдейн. Всех ваших на ферме перебили, он и нас убьет, на вас одна надежда. Если он поймет, что вы… Что я не снотворное вам даю… он вас убьет, а меня… Пожалуйста! У вас хорошо выходит. Просто притворяйтесь, ладно?

- Хорошо… - тихо отозвался Мафхор. Сторож ходил около кустов, где сидели остальные пленники, и болтал не переставая.

- Вы спите, - прошептала Нимве. - Надо поспать. Холодно вам? А?

Он слабо кивнул. Сняв плащ, Нимве накрыла мага, укутала его босые, ледяные, как у трупа, ноги.

- Лучше всего чурбаком ему по лбу, - проворчал Чик.

- Тихо ты! - шикнула Нимве и оглянулась, не услыхал ли сторож. - Не твое дело!

Чик, похоже, обиделся, замолчал и отвернулся, но у Нимве не было ни сил, ни времени переживать по этому поводу. Совсем стемнело, над ухом, путаясь в волосах, тоненько жужжали комары. Нимве прислушивалась, дышит ли Мафхор, мать когда-то говорила ей, что если принять много опиума, можно просто перестать дышать и незаметно умереть. Но маг дышал, и она молилась про себя, чтобы он не умер, чтобы оклемался, иначе их ничто не спасет. Постояв некоторое время, Нимве опустилась на траву и легла под повозкой, свернувшись калачиком. Чуть погодя услыхала, как возится Чик. Через мгновение ощутила его прикосновение. Он подполз, молча лег рядом и укрыл полой плаща.

- Чик, - шепотом позвала Нимве.

- Чего? - откликнулся паренек.

- Извини.

- За что?

- Что орала на тебя.

- Да ничего.

- Чик…

- Да?

- Спасибо, что понял, когда… Ну, со снадобьем.

- Тебе спасибо, - он вздохнул, зябко ежась на влажной траве. - Ты смелая… Как ты только решилась? А если бы герцог догадался?

- Ну, не догадался же. Да и ты здорово их провел.

- Ним, слушай…

- Ну, - Нимве лежала с закрытыми глазами. Земля качалась, укачивала ее. Чик был теплый, дышал в затылок, и она чувствовала, как ее все сильней сковывает дремота.

- Думаешь, он нам поможет? - спросил Чик.

- Кто?

- Да Мафхор.

- Надеюсь… Кто, кроме него…

- Только бы этот герцог не решил раньше… Вдруг он решит нас до того, как…

- Чик…

- А? Чего?

- Давай спать.

Прошли сутки с небольшим после того, как слуга разлил опиум, и Мафхор, крепко привязанный, не в силах шелохнуться, стал мучиться от боли. И хотя заметила это только Нимве, - маг превосходно держал себя в руках, - но она прекрасно понимала: это всего лишь вопрос времени. Сколько еще пройдет, пока боль так усилится, что он больше не сможет ее выдерживать? Пока люди герцога не поймут, что он в сознании? А тогда… тогда… Нимве и думать не хотела, что произойдет тогда. Она уже начала жалеть, что вообще все это затеяла. Ведь для того, чтобы освободиться и освободить остальных, Мафхору нужны силы. Даже для того, чтобы сварить обед, нужны силы, а чего уж говорить о магии. А он в таком состоянии, что развяжи его сейчас - он и сесть не сумеет без посторонней помощи. И, хотя Нимве старалась не давать себе воли, в сердце поселилась паника, и все росла, росла, пуская корни, грозя захлестнуть с головой.

Ларра начинал слабеть, видно было, что держится он из последних сил. Переходы давались все трудней, он без конца падал, и герцог пригрозил, что если Ларра будет их задерживать, его бросят в лесу, волкам на съедение.

Вечером шестого дня остановились на ночевку. Сторож раздал ужин, и Нимве попыталась накормить Мафхора, но тот отказался от еды, как она ни уговаривала.

Поев, Нимве и Чик привычно устроились под повозкой. Лагерь быстро затихал, только сторож сидел неподалеку от костра, и Нимве, лежа под плащом, глядела на его неподвижный силуэт, черневший на фоне пламени. Она долго не могла уснуть, гадая, сколько еще идти, и что случится, когда они наконец прибудут на место. Усталость сморила ее незаметно.

Приснился дом. Нимве шла по лесу к пасеке, солнечные блики позолотили листву над головой. Теплый ветер дышал в лицо запахами цветущего луга, и невидимые взгляду птицы звенели в кронах.

Мама стояла возле улья. Радость затопила Нимве сердце, и, кинувшись вперед, она окликнула:

- Мамочка!

Та не ответила, продолжая возиться с вытащенным сотом.

- Мамочка, что… - Нимве коснулась ее плеча. Хелеа обернулась, и Нимве отпрянула: вместо серых маминых глаз на нее смотрели черные и острые Мафхоровы глаза.

- НИМ!!!

Нимве вскинулась, приподнялась на локте, повела вокруг ошалелым сонным взглядом…

В безоблачном небе пылали звезды. Тихий воздух светился лунным серебром и звенел от пения сверчков. Нимве постепенно успокаивалась, сон бледнел, уходил, будто вода в песок. И когда она уже улеглась, натягивая сползшее покрывало, взгляд упал на край поляны, и Нимве замерла. Из леса за костром на лагерь наплывал туман, млечно-белый, испускающий свечение. Нимве вцепилась в сырую траву. Туман стелился по земле, как живое существо, и полз, медленно двигался вперед. Вот он подкрался к костру… Призрачное облако прильнуло к пламени, и костер потух, будто свеча. А туман скользил между стволами, обволакивал кусты и деревья, и спящих людей, источая мертвенное сияние, клубясь, будто пар над котелком - и Нимве услыхала, как кто-то зовет: "Ним…"

Это было совсем как только что, во сне. Голос прозвучал прямо в голове, и Нимве вздрогнула. Перевела дыхание в надежде, что почудилось, и снова услыхала: "Ним! Ним… встань…"

Заколдованная этим голосом, бесплотным и звенящим, Нимве выбралась наружу, поднялась, цепляясь за повозку. Из темноты, со смрадной гнилой соломы, на нее смотрел Мафхор. Глаза блестели из черных провалов. Нимве отшатнулась - и услыхала его шепот:

- Ним… возьми бурдюк… с водой…

Он просто хочет пить, подумала Нимве. Схватила бурдюк, попыталась нашарить кружку, но маг остановил:

- Нет, облей… мои веревки…

Он, видно, бредит, он просто…

- Полей на веревки… водой, Ним, - попросил Мафхор.

- Но…

- Просто… полей. Послушай меня…

Ничего не понимая, Нимве смотрела в его лихорадочно блестевшие глаза. Пожала плечами. Придвинулась ближе и плеснула из бурдюка на веревки, стягивавшие запястья Мафхора.

- Теперь… отойди, - сказал он.

Нимве подчинилась. Губы Мафхора зашевелились, но Нимве не смогла разобрать ни слова. А маг шептал, шептал, это продолжалось долго, а потом Нимве увидала, как веревки, будто змеи, стали извиваться, скользить вокруг его запястий, узлы сами собой развязались, и путы упали наземь. Мафхор тихо застонал, слабо двигая руками. Через пару минут открыл глаза и попытался сесть, но ничего не получилось. Он, похоже, совсем обессилел, и только беспомощно возился на гнилой соломе. Очнувшись от оцепенения, Нимве помогла ему подняться. Кое-как удерживая равновесие, едва не касаясь лбом колен, Мафхор цеплялся за борта телеги и судорожно втягивал воздух. Нимве огляделась, не заметил ли кто, но в лагере не было ни звука, ни движения.