…Аастапал разрушил сам Инис, предприняв тактический шаг, чтоб не дать Мораду захватить его.

Он обратил внимание на собственную рукописную пометку. «Смотреть на круги на воде, чтоб узнать, куда упал камень.»

Да. Когда он вернется в Камнипол, на это будет время. Алан Клин мог так и не понять, что лишился протектората из-за предательства. Гедер же, с другой стороны, абсолютно четко сознавал это, и его обида была прочна, будто отлита из железа. Он мог бы понять решение Тернигана, и все, что стояло за ним. Но это придет позже.

Ночь была испытанием. Бесконечные темные часы были заполнены мысленными барабанными ударами, каждый из которых говорил о том, как его использовали. Как он был создан для провала, и какой ценой это должно было достаться. Он плакал и рычал от ярости. Он читал книги, отчеты своих людей и историю Ванаи. Иногда он даже проваливался в короткий сон.

— Милорд, — раздался голос оруженосца. — Вы меня звали?

— Да, — сказал Гедер, поднимаясь. — Три вещи. Первое. Возьми это письмо, и найди самого быстрого всадника, который у нас есть. Я хочу, чтоб оно было доставлено в Камнипол так быстро, как только возможно.

— Да, милорд.

— Второе. Возьми эту сумку. Ты же знаешь ученого, с которым я работал? Купи у него все его книги. Потом принеси их сюда и упакуй вместе с моими вещами. Мы покидаем Ванаи, и я беру их с собой.

— Покидаем, милорд?

— Третье. Отправь сообщение моим советникам. Я встречусь с ними через час. Любой, кто опоздает, получит плетей. Так им и скажи. Плетей и соли на свежие раны.

— Д-да, милорд.

Гедер улыбнулся, на этот раз боль была не такой сильной. Его оруженосец отвесил быстрый поклон и унесся прочь. Зевая и потягиваясь, Гедер в последний раз покинул свои комнаты во дворце принца Ванаи. Он шел легким шагом, а настроение ему не смогла испортить даже бессонная ночь. В воздухе витало тонкое обещание весны, прозрачный утренний свет разливался по камням площади, которую вчера заполняли мятежники. На дальнем краю площади какой-то местный житель отважился повесить пугало, изображающее Гедера. У пугала был огромный живот, черный плащ, подобный его собственному, а выражение вырезанного из сухой тыквы лица было шедевром глупости. На шее пугала висела табличка: ЕДЫ ИЛИ СВОБОДЫ. Гедер жестким коротким кивком поприветствовал свое второе я.

Он нашел своих людей там же, где увидел, когда впервые обратился к ним с речью. Многие выглядели заспанными. Джори Каллиам был среди них, между его бровей пролегла глубокая складка. Госпи Аллинтот стоял в проходе, сложив руки и высоко подняв голову, будто подозревал, что его призовут к ответу за вчерашний мятеж. Гедер шагнул к краю бывшей часовни. Он не стал садиться.

— Милорды, — сказал он резко. — Я приношу свои извинения по поводу столь раннего часа, и благодарен вам за то, что вы пришли. Как лорд протектор, я обязан и имею честь командовать вами в этот день, наш последний день в Ванаи.

Минуту он стоял, позволяя слушателям осознать значение этих слов. Глаза вокруг загорались. Замешательство распространялось по залу, брови перестали хмуриться, шеи вытянулись. Гедер кивнул.

— К ночи вы выведете своих людей за ворота города и приготовитесь к маршу в Камнипол, — сказал Гедер. — Я понимаю, что еды маловато, поэтому убедитесь, что упаковали всю, до того как мы погрузим последний мешок с добром. Это не бегство.

— Тогда что это? — спросил Албертис Маас.

— Не перебивайте меня снова, Маас. Я все еще главный тут. Сэр Аллинтот, не будете ли вы добры удостовериться, что каналы перекрыты? Думаю, мы оставим их сухими. А уличные ворота нужно закрыть.

— Какие ворота?

— Железные, в начале улиц, — сказал Гедер.

— Да, сэр, я понимаю. Я хотел уточнить, какие именно из них вы хотите закрыть.

— Все. Лорд Каллиам, и вы будете охранять их. Никто не должен войти в город, и никто, кроме нас самих — покинуть его. Очень важно, чтоб никто не ушел.

— Мы уезжаем? — спросил Маас.

— Я был вынужден заключить, — сказал Гедер, — что политическая обстановка в более широких границах делает долгосрочный контроль над городом невозможным. Вы все были свидетелями усилий, приложенных сэром Клином, и видели, к чему это привело. Я читал историю Ванаи. Знаете ли вы, сколько раз Антийцы правили городом? Семь. Самое долгое правление, при королеве Эстее Третьей, продлилось десять лет. Самое короткое — три дня, во времена Междуцарствия. В каждом из случаев город либо сдавали из-за предательства, либо жертвовали взамен на достижение другой цели. Короче говоря, Ванаи был заложником политики. Принимая во внимание ситуацию в Камниполе, дело снова идет к тому.

— Да что он знает о ситуации в Камниполе? — пробормотал кто-то достаточно громко, чтоб Гедер услышал, но недостаточно громко, чтоб он не смог это проигнорировать.

— Мой долг, как протектора Ванаи, — долг не перед городом, а перед Антеей. Если бы я посчитал, что продолжение нашего присутствия здесь поможет короне, я бы остался вместе со всеми вами. Но если исторические книги и говорят о чем-то, то только о том, что город стоил жизни многим хорошим и благородным мужам, не принося никаких долгосрочных преимуществ Расколотому Престолу, кто бы не занимал его. На должности, на которую меня назначил лорд Терниган, во имя короля Симеона, я понял, что Ванаи невозможно удерживать с выгодой. Обо всем этом я написал королю Симеону. Гонец с обоснованием моих приказов уже на пути в Камнипол, на дороге драконов.

— Итак, мы просто пойдем домой? — с негодованием воскликнул Маас. — Мы просто отдадим город любому из врагов, который пройдет мимо?

— Конечно нет, — сказал Гедер. — Мы сожжем его.

Ванаи погиб на закате.

Если бы люди узнали, поняли, что им угрожает, хилый мятеж на площади перед дворцом показался бы детскими играми. Но они и представить себе не могли, что столкнутся с чем-то большим, нежели расплата за брошенный в голову Гедера камень, несмотря на опустошение каналов, дерево, уголь и масло, разлитое по улицам и площадям, несмотря на вооруженную охрану ворот. Может быть, кого-то из мятежников поймают и сожгут. Это не первая публичная казнь, которую видел Ванаи. И только когда антийцы маршем вышли из ворот, город понял, что происходит, — но было уже поздно.

История повернулась против Ванаи. Это был город узких улочек, построенный из просмоленного для водостойкости леса, с воротами в начале каждой улицы. Город щеголеватый, уверенный, что никакая серьезная беда не грозит ему — просто потому что такого никогда не было раньше. Маленькая пешка в большой игре.

Гедер уселся на небольшом сидении, которое оставил Алан Клин. Сидение, кожаная петля, узковатая для него, было удобней, чем его собственный походный стул. Высшие чины его армии стояли вокруг.

Он мысленно репетировал эти минуты. Как только все будет сделано, он встанет, скажет, что, по его мнению, Ванаи более не нуждается в защите, и отдаст приказ к маршу. Это будет как в древних легендах. Офицеры вокруг волновались, поглядывая на него, будто сомневаясь в твердости его намерений.

В сотне ярдов впереди сияли золотом в лучах заходящего солнца ворота Ванаи. Гедер встал.

— Блокируйте ворота, — скомандовал он.

Приказ передали дальше, он нарастающим эхом прокатился по рядам армии. Вскоре он достигнет южных ворот. Инженеры уже ждали, и немедленно принялись за дело. Хватило минуты, чтоб ворота были заблокированы. Открыть их было бы недолгим делом, но на это времени у Ванаи уже не осталось.

— Выпускайте огненные стрелы, — сказал Гедер, почти буднично.

Приказ передали. Двадцать лучников подожгли стрелы и спустили тетиву, огни были едва больше светлячков на свету. Потом еще раз, и еще дважды. По всему городу лучники, носящие его цвета, будут делать то же самое, как только до них дойдет приказ. Гедер сел. В его воображении все случалось в один миг, но солнце уже село за горизонт, мир из золота оделся серым, а никаких признаков пожара все еще не было. Гедер уже раздумывал, не повторить ли обстрел, как потянулись вверх первые клубы дыма. Он видел, как медленно они растут. Это могло занять больше времени, чем он предполагал.