— И только капитан Вестер со своим тралгу охраняли вас в этот момент?

— Я бы не называла Ярдема "его тралгу".

— Эти двое были единственной охраной?

— Да, — ответила Ситрин.

— Благодарю вас.

Она рассказала о нападении Опал, об опасениях Маркуса перед тем, чтобы уехать из города, и о том, что его опасения живы. Она была осторожной, когда речь пошла о подделке документов, сохраняя тон ровным, и придерживаясь фактов. Магистр Иманиэль всегда говорил, что виноватым тебя делает впечатление, что ты чувствуешь за собой вину. Когда она призналась в подаче ложных документов правителю Порте Оливия, аудитор никак этого не прокомментировал, и, даже, не изменил выражения. И только когда история с открытием фальшивого филиала банка осталась позади, и речь пошла о схеме ее инвестиций, кредитов, накладных и комиссионных, она немного расслабилась.

Она проговорила большую часть вечера. Голос стал хриплым, а спина начала болеть от долгого сиденья в одном положении. Если Паерин и испытывал то же самое, то не подавал вида.

— Как долго капитан Вестер консультировал вас по вопросу этих стратегий?

— Он не консультировал, — ответила Ситрин. — Он не пытался, а я не просила его об этом.

— Почему же?

— Он не банкир. Я выделила ему бюджет, необходимый, по моему мнению, для охраны золота, которое мы храним тут, и перемещаем в довольно таки значительных количествах в пределах города, но это все.

— Понимаю. Хорошо. Благодарю вас, госпожа бел Саркур. Это была самая интересная история, которую я слышал за последнее время. Полагаю, все книги и записи у вас здесь?

— Да, — сказала она. — Мы также сняли комнату в кафе у Большого Базара, но все записи перенесли сюда.

— Замечательно.

— Могу ли я также внести предложение? Если можно.

Паерин Кларк приподнял брови. Ситрин сделала глубокий вдох.

— В связи с обстоятельствами, — сказала она, — в этом городе мою особу тесно отождествляют с банком. В связи с тем, что филиал основан недавно, думаю, ни в чьих интересах менять сложившуюся ситуацию. После того, как вы закончите аудит, я надеюсь, что и дальше буду оставаться публичным лицом филиала.

Кларк взял ручку, и захлопнул так и оставшуюся незапятнанной записную книжку.

— Я думаю, вы не поняли ситуацию, — сказал он. — Это… назовем его несчастьем… привело в замешательство банк Медианов в целом, и Комме Медиана в частности. Привело к срыву переговоров в Херезе и Северном Взморье, оттоку ресурсов, включая меня, из нескольких чрезвычайно важных мест. Из того, что вы мне тут рассказали, я сделал вывод, что вас использовал капитан наемников в целях, которые мне до конца не ясны. Но я очень, очень хорош в том, чем занимаюсь. И если есть что-то, чего вы мне не рассказали, я это найду. Я потрачу столько времени, сколько потребуется для рассмотрения каждой заключенной вами сделки. Уже три человека рыщут по городу, выпытывая о вашей деятельности. И если есть что-то, чего нет в ваших книгах, я нахожу, что это слишком. И государственная тюрьма в Порте Оливия далеко не худшее, что с вами здесь может приключиться.

— А сейчас, прежде чем я начну, последний вопрос. Я задам его всего лишь раз. Если вы мне скажете правду, я, возможно, отнесусь к вам благосклонно. Если же солжете, я найду способ сделать вашу жизнь невыносимой. Вам понятно?

Она должна была быть напугана. То, чего Кларк и добивался, конечно. Вместо этого, она ощутила странную умиротворенность. Он ее запугивает. Он снисходителен с ней. И он ее недооценивает. А ее последние условия почили в бозе. Этот человек был задницей, и все, что бы она ему ни сделала, будет оправдано.

— Понятно, — сказала она. Было заметно, как он колеблется, услышав в ее голосе то, чего не ожидал. Она улыбнулась. — Каков же ваш вопрос?

— О чем вы умолчали? — спросил он.

"О том, что собираюсь разделаться с тобой", подумала Ситрин. "О том, что собираюсь одержать над тобой верх".

— Если у вас еще остались вопросы, мастер Кларк, я в вашем распоряжении, — ответила она. — Но мои цифры в порядке.

Всю следующую неделю она провела в изгнании, сидела в кафе или прогуливалась по улицам города днем, ночевала в гостинице неподалеку от ее банка. Ревизор призывал ее ежедневно со списком вопросов и уточнений: Почему процентная ставка указана в этом контракте, а не в другом? Почему определенная сумма была выведена из резервов банка, и когда она будет возвращена? Почему выдан этот кредит, когда в выдаче другого, очевидно более заслуживающего внимания, отказано? Она сидела в своей квартире — ее собственной, черт побери, и позволяла себя допрашивать. У нее был ответ на любой вопрос, и через несколько дней стало своеобразной игрой наблюдать как Кларк пытается ее подловить. Он был умен, и знал свое дело. Она даже начала уважать его. Он делал свою работу еще тогда, когда она не вылезла из пеленок.

Впрочем, она тоже.

Суда ушли в Наринисл. Они несли выжатое масло, вино, хлопчатобумажную одежду, а еще мечты и надежды торговых домов Порте Оливия. Но не несли никаких контрактов или капитала банка Медианов в Порте Оливия, потому что проверка еще продолжалась. Возможно, в следующем году.

Ситрин стояла на дамбе, и наблюдала как суда уходят, буксируемые мимо опасностей, подстерегающих в бухте, а потом паруса поднимаются и наполняются, подобно распускающимся по весне цветкам. Она стояла молча, пока они не растворились в серой дымке между небом и морем, а после наблюдала за дымкой. Кричали чайки, кружась в широком небе, жалуясь, или торжествуя. Капитан Вестер скрестил на груди руки.

— Еще одна приперлась в кафе этим утром, — сказал он. Эта твоя пивоварша с сыном.

— И что ты им сказал?

— С ними беседовал Ярдем. Сказал то же, что и другим. Для нового филиала проверка это нормально, и идите, пожалуйста, подальше, пока тот мужик задает вопросы. Она не выглядела особо счастливой. Хотела поговорить с тобой. Мне не понравилось, когда он сказал, что вы двое затеяли сверку, чтобы затруднить работу ревизора. Обвиняемый Ярдем в чем-то ее обвиняет.

— Я сожалею, — сказала Ситрин. — Если бы я могла, то остановила все это.

— Знаю.

Ситрин поплотнее запахнулась в плащ, и отвернувшись от безбрежного моря, встала лицом к городу. Ее городу. Она не могла с уверенностью сказать, когда это он стал ее.

— Если повезет, жизнь скоро вернется в нормальное русло.

Он топал рядом с ней. Она не могла бы сказать, идет ли она его шагом, или он приноравливается к ее походке.

— У тебя еще есть возможность уйти, — сказал он. — Я могу забрать ключ. Ты можешь вернуть сейф из дворца губернатора. Было бы не плохо. Карс приличный город. Даже если возникнут проблемы с правопреемством, ты будешь там в безопасности. Никто не попытается взять Карс в осаду. Выжди год, забери свои деньги. И можешь делать что угодно.

— Я не могу так поступить, — ответила Ситрин.

— Принято.

Они прошли вниз по длинным побеленным ступеням, и вдоль стены направились в соляной квартал. Где-то по пути, они миновали то место, где погибла Опал, но она не смогла узнать его, и не спросила. Мимо пробежала собачонка с жесткой шерстью, тявкнула на них, и умчалась, когда Маркус сделал вид, что нагибается за камнем.

— Вижу, что ты не пила, — сказал он.

"Я бы младенца утопила за бутылку вина", подумала Ситрин, "но я собираюсь воспользоваться своими мозгами, и без всякого предупреждения".

— И не хочу, — ответила она.

— И ты не спала.

И этого тоже.

Гостиница, которая стала их домом, пока банк оставался оккупированным, располагалась на пересечении двух самых больших в Порте Оливия узеньких улочек. Ее белые стены и деревянная крыша выглядели неприветливо под низко нависшими тучами. Когда они подошли, из дверей шагнул какой-то человек. Она заметила, что Маркус насторожился, не изменив походки. Она почувствовала жжение в горле.

Человек направился к ним. Один из охранников Паерина Кларка.