Пролетает, как мне кажется, еще около часа. И приходит понимание того, что, по сути, я топчусь на месте. Вроде бы и иду, а в то же время, продвижения нет. На берегу реки росло приметное кривое деревце, и в свете луны, которая выглянула из-за осенних дождевых туч, я обнаружил, что отошел от него метров на триста, не больше. Как такое возможно, если я все время перемещаюсь вдоль берега? Сбиться с пути просто нереально, но факты на лицо, видимо, я сделал круг и вернулся назад.

  - Ха-ха! - неожиданно для самого себя я громко и нервно рассмеялся, хмыкнул и, не пошел, а побежал вперед.

  Ноги несут меня к цели, туда, где волчья стая выходит на охоту. И пробежав еще около километра, я даже шаги стал считать. От последней остановки, никуда не сворачивая, сделал примерно полторы тысячи шагов. Снова останавливаюсь, оглядываюсь, и вижу все то же самое дерево, но только удалился я от него не на тысячу метров, как предполагалось, а только на сотню. Вот это да! Вот это выкрутасы! И что особенно плохо, непонятно, то ли я с мороком дело имею, то ли у меня в голове кавардак и сознание находится в плену иллюзий.

   "Забавно, - думаю я, - странности, которые можно охарактеризовать, как колдовство, уже начинают происходить. Впрочем, посмотрим, что дальше будет. Вперед!"

  Снова начинаю считать шаги. Раз. Два. Три. Пять. Двадцать. Сто сорок один. Тысяча семьсот. Стоп! Поворот. Луны нет, на время она скрылась за тучами, и ничего не видно. Сажусь на мокрую траву и терпеливо жду лунного света. И когда спустя пару минут призрачный свет снова заливает окрестности, то дерева я не наблюдаю. Ну, и то хорошо, значит, движение пошло и я вырвался из замкнутого круга..

  Я встал и снова начал движение. Опять считаю шаги и, время от времени, осматриваюсь. На пятой тысяче шагов остановился. Устал. До нужного мне места, как говорил Лоскут, три версты, что приблизительно, около пяти километров с лишним. Однако, по моим внутренним ощущениям, я иду уже четыре часа, и проделал путь в пятнадцать километров. Что делать дальше? Опять идти? А вдруг, я уже прошел мимо стаи, или она ушла с моего пути в сторону? Такое, вполне возможно, и буду я как дурак до самого утра бродить по мокрым от дождя травам и искать себе на голову приключений.

  И вновь, в лунном свете я осматриваю окрестные пейзажи. Справа неширокая река Мечетка, которая серебристой кривой ниткой, петляет по низменностям и несет свои воды к более крупному водоему. Ветер стих и вокруг тишина. Чахлый кустарник, растущий на берегу речушки, и редко холмистая степь слева. Костра не видно. Кривого дерева тоже нет. И куда это я прибрел, остается только гадать.

  Вдруг, из кустарника вылетела какая-то птица, видимо, ночной хищник, выискивающий в траве полевого мышонка или суслика. Сердце мое нехорошо екнуло, и бравада, с которой я покидал вечернюю стоянку химородников, куда-то исчезла.

   "Мама моя - женщина, - в голове пронеслась паническая мысль, - и как я на эту хрень подписался, чтоб без оружия в степь к волкам выйти? Не представляю. Блин. Дундук. Наверное, пока еще не поздно, надо поворачивать обратно и искать Лоскута с его воспитанниками".

  Только я решил так поступить, как снова поднялся ветерок, который окатил меня холодом, как мне показалось, очень недобрым таким холодком. И следом, совсем рядом, метрах в ста, второй раз за эту ночь я услышал протяжный и тоскливый волчий вой. Присмотрелся и заметил тень, которая скользнула впереди меня. Оглядываюсь, еще три тени. И все это на фоне луны и шороха травы. Жуть! Моргнув глазами, снова смотрю в темноту и вижу двойные световые точки. Это взгляды волков, и вокруг меня, их никак не меньше пары десятков. Их серые тела это ночные тени, а глаза, предвестники больших неприятностей, которые меня ожидают.

  Страшно? Очень, прямо таки до дрожи в коленках. И что самое гадкое в этой ситуации, это не то, что я вижу опасность, а то, что начинаю чувствовать внутреннее состояние зверей. Надо сказать, это такая гамма, что есть чего страшиться. Гложущий внутренности голод, жажда горячей человеческой крови, солоноватый привкус которой стая уже знала, и желание броситься на безоружного человека, по дурости своей, без огненных стрел и стальных клыков, зашедшего на их территорию. Плюс ко всему, на это накладываются мои внутренние чувства, предчувствие чего-то, не то, чтобы ужасного и злого, а непонятного, и оттого, еще более пугающего. Это, как если бы человек застыл над пропастью, и балансирует на самом ее краешке, еще чуть, малейший сквозняк или даже намек на него, и полетишь вниз.

  Первое мое желание, разумеется, бежать. Но разум говорил, что это будет провокацией для зверей, и как только я проявлю слабость, они бросятся на меня, и разорвут в клочья. И вот, во мне две ипостаси, которые борются за обладание телом.

  Беги! - Кричит душа.

  Стой! - Приказывает разум.

  Победил приказ разума. Я остался на месте, не бросился в бега и постарался успокоиться. Это у меня получилось лишь отчасти. Нервная дрожь во всем теле никуда не делась, но я смог размышлять более здраво. Имею ли я возможность спастись? Да. Шанс имеется. Я стою на берегу реки. И в случае реальной опасности, могу броситься к невысокому обрыву, по правую руку от меня. Двадцать-тридцать метров. Прыжок. Скатиться вниз и уходить по воде. Скорее всего, волки за мной не полезут. Решено. Если положение мое ухудшится, то именно так я и постараюсь выбраться из этой, казалось бы, безвыходной ситуации.

  Итак, я стою и стараюсь не делать резких движений. Чувства зверей по-прежнему ощущаю. Они ждут, что я побегу, и готовы наброситься на меня, но почему-то я остаюсь на месте, и звери не понимают в чем дело. Медленно и неторопливо волки сближаются со мной, тени все ближе, а шорохи все громче. И мой нос уже вполне отчетливо улавливает резкие запахи сырой шерсти, застарелой крови оставшейся на шкуре, и мяса, перегнивающего на клыках волков. Еще секунда-другая, и я попробую сбежать. Но вновь доносится громкий рык вожака. Волки замирают на месте, а затем немного пятятся от меня.

  Продолжаю ждать дальнейшего развития событий и вижу, как ко мне приближается сам вожак стаи, огромное для степного волка существо, по росту выше моего пояса, а по весу, если я правильно определил в лунном свете, около восьмидесяти килограмм. Матерый волчара останавливается от меня метра за четыре, скалит свои мощные клыки и два его глаза-огонька, то желтые, то красные, в зависимости оттого, под каким углом смотреть, следят за мной не отрываясь.

  Резкий прыжок. Зверь бесшумно отрывается от земли, и мгновенно оказывается передо мной.

   "Вот и все, пришел твой конец, Никифор", - думаю я.

  Однако зверь не причиняет мне никакого вреда. Останавливается возле моих ног, ловит мой взгляд, и когда я всматриваюсь в его глаза, то невольно теряю над собой контроль, чувствую слабость в ногах и опускаюсь сначала на колени, а затем, просто ложусь на траву. В этот миг, мне на все плевать, я ничего не хочу и ни к чему не стремлюсь. Спокойствие, более похожее на полную апатию, обволакивает меня, и волк продолжает держать мой взгляд. Веки слипаются и закрываются, но связь между мной и зверем не прерывается, и я понимаю, что упустил время, теперь мне не сбежать, и при этом, кляну себя за глупость и нерешительность. Вожак стаи, видимо, почуял это, его эмоции, на долю секунды соприкасаются с моими, и приходит знание о том, что все будет хорошо.

  Затем, я проваливаюсь в глубокий спокойный сон. Ничто меня не волнует, и я вижу сны, не один, два или даже три, а тысячи снов, о самых разных временах, совершенно неизвестных мне людях, и об их поступках. Мне хорошо и интересно, и это гораздо сильней и интересней любого кинофильма. Один сюжет сменяется другим, и я с нетерпением жду следующего. Приходят какие-то знания, которые тут же забываются, я вижу прекрасных женщин, в которых влюбляюсь и готов искать их хоть на краю света, но следом волной накатываются чуждые мне проблемы, разум отвлекается и забывает о любви. Я вижу войны. Степь. Горы. Леса. Северные моря. Кони и верблюды. Драккары и галеры. Слоны и боевые машины, от баллист и катапульт, до таранов и скорпионов. Луки и арбалеты. Предательство и верность. Храбрость и трусость. Все смешивается в единый коктейль из десятков тысяч ингредиентов, и я, подобно наркоману, впитываю его в себя и хочу еще и еще.