Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Она опустила жалюзи у входной двери. Табличку «Временно закрыто» поменяла на «Закрыто по причине болезни». Ее болезнь выражалось в том, что она в этот момент прогуливалась по городу под руку со своим мужем. Через сотню метров она предложила заглянуть в церковь Святого Лудгери, где они венчались, но Вальтер Пуш сказал, что за десять месяцев, проведенных в России, милостивый Бог ни разу ему не повстречался. Поэтому он, пожалуй, подождет до ближайшего воскресного богослужения.

Была уже полночь, когда они пришли на Везерштрассе. Рейнское вино было выпито, песочные пирожные съедены, центральная германская радиостанция передавала лирическую ночную музыку, как вдруг Ильза Пуш встала обнаженной перед большим трюмо.

Утром их разбудило шествие группы гитлерюгенда, [54]которая направлялась за город на природу. Солнце с трудом пробивалось сквозь серую пелену, облако дыма висело над городом, возможно, он поднимался из труб пароходов, стоявших в речном порту. Лишь под вечер распространился слух о том, что англичане напали на Кёльн, сбросив на него тысячи бомб и вызвав клубы дыма, которые плыли теперь над всей Вестфалией. Что касается Мюнстера, то англичане приняли во внимание радость встречи молодых людей, и десять ночей их не беспокоил вой сирен.

Воинам, возвращавшимся из Франции, везде устраивался великолепный прием. Поскольку в Подвангене не было нужды оплакивать погибших героев, в нем не было даже ни одного раненого, то праздник вылился в настоящее раздолье. Солдатам, вернувшимся на родину, кроме того, был предоставлен трехдневный отдых. Лишь после этого они отправились на поля, чтобы начать новую битву, теперь уже за урожай.

Школьная хроника Подвангена, июль 1871 года

На следующий день Роберт Розен посетил бургомистра Брёзе, чтобы получить отпускные талоны вместе со специальными карточками на шнапс и сигареты, которые оказались как нельзя кстати в связи с предстоящим праздником. Брёзе приказал жене подать на стол яичницу-болтунью и самолично наполнил доверху рюмки с зеркально чистым шнапсом. За что им следовало выпить сейчас, весной 1942 года? За свои здоровые кости, за то, чтобы было тепло после зимы, кишащей вшами, и за скорейшее окончание войны. Разговоры с отпускниками были вознаграждением для Брёзе после его визитов в семьи погибших со словами соболезнования, которые ему надлежало делать, чтобы утешать жен и матерей.

— Погиб за Великую Германию, за фюрера или за Отечество, — эти казенные слова соболезнования Брёзе выставлял, как знамя, перед собой.

Неделю назад ему пришлось произносить их перед фрау Пройс, которая в апреле получила известие, что ее муж насмерть замерз в январе под Москвой. Меньше хлопот доставили ему известия о семи раненых солдатах, из которых следовало, что они останутся в живых, правда, один из них лишился руки, а другой остался без ноги.

— Летом мы вновь ударим, — сообщил Брёзе сведения из надежных источников.

Его жена принесла заказанную яичницу и поинтересовалась, какие они на самом деле, эти русские холода?

— Да, с погодой мы немного просчитались, — признал Брёзе. — Но как поется в песне, «За каждым декабрем, следует май».

Впервые Германия допустила такую промашку. Роберт Розен мог бы, правда, добавить, что дело было не только в сибирских холодах, но и в сибирских полках, однако не стал этого говорить, чтобы не волновать тех, кто находится далеко от линии фронта.

Жена Брёзе разложила яичницу и завела разговор о снежных бастионах, которые почти по крышу выросли вокруг домов в Подвангене. Она похвалила русских пленных, без них деревня и поныне была бы отрезана от мира.

Они обсуждали насущные дела. Бумаги по линии церкви и отдела регистрации браков были уже подготовлены и направлены в адрес будущих молодоженов.

— У вас ведь все равно не было времени дать объявление о своей свадьбе, — заметил Брёзе. — В военное время все должно происходить как можно быстрее, в том числе и женитьба. Скоро додумаются до того, что примут решение жениться по телефону.

Такое безобразие совсем не укладывалось в голове у Брёзе.

— А как же тогда быть с брачной ночью? — вскричал он и, рассмеявшись, ударил себя по ляжкам.

Его жена положила еще одну порцию яичницы, она похвалила невесту, как прилежную и опрятную девушку.

— Когда друг друга знаешь со школьной поры, то понимаешь, кто и чего стоит.

Чокаясь следующей рюмкой шнапса, Брёзе пожелал скорее обзавестись потомством, лучше всего, чтобы это был крепкий мальчуган.

— Что ты все время болтаешь, отец, — попыталась жена утихомирить разгорячившего мужа.

* * *

Затем Роберт Розен отправился домой. Он проходил мимо своей школы как раз во время большой перемены, когда дети носились по школьному двору. Учительница-практикантка, юное создание, возрастом чуть старше Эрики, приветствовала его возгласом «Хайль Гитлер».

— Как было бы прекрасно, если бы он рассказал ребятам что-нибудь из солдатской жизни.

Роберт Розен уселся за парту, где он восемь лет протирал штаны. Учительница хвалила храбрых солдат, защищавших Германию. Один из них учился в этой школе, прежде чем стал солдатом, а сейчас он прибыл в отпуск. В этом можно наглядно удостовериться. Дети восприняли это буквально: они трогали серое сукно и спрашивали, не офицер ли он и получил ли уже орден?

Он рассказывал о бесконечных маршах по пыльным дорогам. Две тысячи километров прошагал он. Это примерно, как если бы пройти десять раз расстояние между Подвангеном и Кенигсбергом туда и обратно. Теперь у него мозоли на ногах, и ему требуются новые сапоги.

Молодая учительница повесила на классную доску карту европейской части России. Он начал водить указкой по всей ее центральной части, пересек полюбившуюся ему Березину, затем проследовал за танками Гудериана на Смоленск, свернул южнее к Днепру, прошелся вдоль Черного моря, ненадолго задержался на Дону, и как бы случайно его путешествие с указкой закончилось у устья большой реки на Каспийском море.

— Это самая крупная река в Европе, — объясняла учительница. — Когда она будет в наших руках, тогда войне придет конец.

Один мальчик спросил, празднуют ли немецкие солдаты Рождество в России?

Конечно же, Рождество отмечается всюду, даже в России. В занесенном снегом блиндаже солдаты пели: «О, ты наша радость». Дед Мороз принес каждому солдату посылку с родины. Рождественских елок в России такое же множество, как песка на морском побережье. Нет, солдатам в этот праздник не требовалось декламировать стихи, им достаточно было пропеть песенку «Тихая ночь».

Он предложил детям нарисовать картинки и послать их на фронт. Тем самым они могли бы доставить солдатам радость.

— Мы рисуем для победы! — ликовала учительница.

На прощание дети спели ему весеннюю песенку. Одна девочка, с такими же светлыми волосами, какие раньше были у Эрики, встала перед картой России — кудрявая головка закрыла голубое пятно Каспийского моря — и прочитала стихотворение, в котором рифмовались слова «Германия, любовь, вера и преданность». После этого начался урок рисования, посвященный солдатам. Деды Морозы и пасхальные зайцы рисовались тушью. Подвангенское озеро светилось голубизной подобно Каспийскому морю, подвангенские пшеничные поля требовали желтой раскраски, на господский парк была истрачена оставшаяся зеленая краска. Они рисовали лошадей, коров и свиней, а к ним водоплавающих птиц, главным образом, гордых лебедей, хозяев озера, и, конечно же, целыми дюжинами белых аистов. Под рисунками они подписались: «Дети Подвангена приветствуют немецких солдат».

— Возможно, мы получим ответ, — вселила в них надежду учительница. — Солдаты иногда выкраивают время для написания писем.

31 января последний из воевавших жителей Подвангена вернулся домой с Мировой войны. Это был ополченец Альберт Розен, который много месяцев пролежал в госпитале на Рейне после отравления газами, но, в конце концов, его подлечили настолько, что он был отпущен на родину. Родственники забрали его с вокзала в Гердауене, положили в телегу на сено и укрыли из-за больших холодов меховыми шкурами. Добравшись до дома, они перенесли его в помещение, где он провел целую неделю, не вставая, и многие жители Подвангена приходили к нему засвидетельствовать свое почтение.

Школьная хроника Подвангена, февраль 1919 года
вернуться

54

Молодежная нацистская организация.

60
{"b":"156425","o":1}