Белин
(читает по блокноту).
Десятого ноября я вам принес десять бутылок «Куентро» и одну «Черри-бренди». Так?
Фрау Мильх.
Да, герр Аркадий.
Белин.
Двадцатого ноября пять бутылок виски, шесть литров польской водки и две «Черри-бренди». Так?
Фрау Мильх
(записывает, не спуская глаз с Белина).
Да, Аркадий.
Белин.
Что?
Фрау Мильх
(спохватившись).
Да, герр Аркадий...
Белин
(раздраженно).
Пора бы отвыкнуть! Война давно кончилась. С меня двадцать восемь кружек пива, так?
Фрау Мильх
(после короткого колебания).
Да, герр Аркадий.
Белин.
Все?
Фрау Мильх.
Все.
Цупович
(подбегая).
И с меня восемнадцать!..
Белин
(пожав плечами).
Припишите еще восемнадцать.
Цупович
(заискивающе).
И пять обедов...
Белин
(сжав губы, сопит).
И пять обедов!
Цупович.
Благодарю.
(Мелкими шажками семенит на свое место.)
Белин.
Итого с вас: тысяча шестьсот девяносто марок минус тридцать шесть марок восемьдесят пфеннигов.
Фрау Мильх, считая деньги, вздыхает.
Что это вы? Жаль с деньгами расставаться, да?
Фрау Мильх
(
хлопая глазами).
С деньгами... Что вы!..
(Утирает глаза платочком.)
Белин
(берет деньги).
Тьфу, опротивело! Придется переменить штаб-квартиру.
(Садится около Цуповича, еще раз считает деньги.)
Цупович украдкой следит за движением рук Белина.
Черт! Не хватает ста марок!.. Здесь всего тысяча четыреста пятьдесят три.
Цупович
(не отрывая глаз от газеты).
Нет, господин Белин, перед вами тысяча пятьсот пятьдесят три марки.
Белин. Вы когда-нибудь перестанете смотреть мне в руки? Тоже кассир?
(Еще раз пересчитывает деньги.)
Цупович
(с достоинством).
Кассир? Нет, я окончил гимназию и у-ни-вер-си-тет, господин Белин. Юри-ди-ческий факультет, господин Белин.
Белин
(презрительно оттопырив губу).
Подумаешь! И после всего этого мне, корнету лейб-гвардии гусарского полка, приходится платить за ваши обеды, на свои деньги вы только глушите водку. Пьяница!
Цупович
(не отрывая глаз от газеты).
Если за мной и останутся какие-то неоплаченные счета, то на другой же день после моего возвращения во Львов вы получите до пфеннига.
Белин
(иронически).
Во Львов? В газетах прочли?
Цупович.
Вы, кажется, не верите...
Белин.
Я, кажется, пошлю вас ко всем чертям!
Цупович
(хлебнув пива).
Майор Петерсон другого мнения.
Белин
(исподлобья).
Вы опять лазили туда?
Цупович
(аккуратно складывая газету).
Не лазил, а ходил, господин Белин. И... по личному приглашению майора. Кстати, он явно недоволен вами.
Белин
(машинально разглаживает ладонью деньги).
Говорите яснее.
Цупович.
У майора Петерсона к вам серьезные претензии, господин Белин.
Белин.
А к вам нет?
Цупович.
Как вам известно, я не только коммерсант, 'но и общественный деятель, который не забывает о своем национальном долге. В результате у майора Петерсона есть все основания быть мне благодарным.
Белин
(мрачно).
Дальше что?
Цупович
(самодовольно скандируя).
Дальше мы с майором были вынуждены констатировать факт, что вы охвачены горячкой наживы, господин Белин, и отстали от событий. Боюсь, что это может привести к вооруженному вмешательству властей в область ваших коммерческих интересов.
Белин. Будьте вы прокляты с вашим языком! Говорите яснее, а нет — пусть отныне майор Петерсон платит за ваше пиво.
Цупович. Как знать, может, и заплатит... Не до конца же своей жизни мне, интеллигентному человеку, заниматься нелегальной торговлей.
(Тихо.)
В нашем лагере работает рука Москвы.
Белин
(недоверчиво).
Вы просто шут!
Цупович.
А вы грубиян, господин Белин! Но это, к сожалению, не изменяет факта, что в лагере опять тайком организуется группа желающих вернуться в Россию. Результат собственных наблюдений, подтвержденных информацией наших людей.
Белин.
Почему, черт возьми, меня об этом не известили? Фрау Мильх, еще раз пиво!
Цупович. Еще два раза, фрау Мильх!.. Я вас искал целую неделю, мой дорогой, но бог Маммон так опутал вас, что вы забыли о своем компаньоне и о том, что теперь можно неплохо заработать на вербовке этих голодранцев в Бразилию.
Белин
(не слушая).
Кто?
Цупович. Как это кто?
Белин.
Кто их организует, спрашиваю?
Фрау Мильх подает две кружки пива.
Цупович. По моим данным, этот... как его... Сципион Африканский вместе со своими единомышленниками...
Белин
(вытаращив глаза).
Как? Афри...
Цупович. Точнее говоря, Макаров, Андрей...
(Достает блокнот).
Рожденный в Краснодаре в тысяча девятьсот семнадцатом году от отца Тараса и матери Пелагеи, моряк большевистского Черноморского флота, в тысяча девятьсот сорок втором году ранен, попал в плен под Севастополем и с тех пор хромает на левую ногу.
(Прячет блокнот).
Почти все.
Белин
(зловеще шевелит челюстями).
Это тот, что удрал с английского корабля?
Цупович. И, пробираясь в Россию, попал в руки американцев. Совершенно верно.
Белин.
Ну, с ним справится «Медвежья лапа».
Цупович . Макаров не один, господин Белин. Его группа насчитывает уже человек двадцать, если не больше. Того и жди, опять обрушится на нас, как снег на голову, большевистская миссия.
Белин достает из карману фляжку и доливает себе в пиво виски.
(Цупович подсовывает свою кружку).
Только для аромата, господин Белин. Благодарю.
Белин. М-да!
Цупович
(не спуская глаз с Белина).
А среди них одна девушка...
Белин
(цедит пиво сквозь зубы).
Кто?
Цупович.
Ваша хорошая знакомая — Анна Робчук.
Белин с такой силой ударяет кружкой по столу, что обрызгивает пивом
Цуповича.
Белин.
Ложь!
Цупович.
Вы неисправимы, господин Белин.
(Хочет встать, но Белин насильно усаживает его обратно.)
Белин.
Говорите!
Цупович.
Тише, нас услышат! Пустите руку, слон!
Белин
(наклоняясь над ним).
Дальше что?..
Цупович.
Об остальном расспросите Сципиона Африканского, этого не первого и, может, не последнего, зато исключительно счастливого кавалера этой неприступной в некоторых случаях... донны Анны...
Белин
(до сознания которого очень медленно доходит смысл слов Цуповича. Наконец он понял, тяжело поднялся и тучей навис над Цуповичем).
Убью...
Цупович
(съежился от страха, глаза его беспокойно забегали. Все говорит за то, что он не ожидал такой сильной реакции.)
От соседнего стола какой-то юноша, не оставляя игры, придвинул свой стул ближе к столу Белина и Цуповича.
Тише, сумасшедший! На нас смотрит «Медвежья лапа».
Между стеклянными дверями застыла громадная фигура в форме американского военного полицейского. Это
Боб Фобер,
которого перемещенные лица прозвали «Медвежья лапа».
