Помыкевичева.

А что вы, господин Рыпця, про Района Новарро скажете? Я считаю, что он, не менее чем Валентин, сла­щавый...

Рыпця.

Да, у него необычайно фотогеничное лицо, а у его тетки, как мне рассказал один из его свояков, имеется подвал с кокосами. Ах, я чуть не забыл, что у меня в кармане есть кое-что для вас, милостивая пани!..

Помыкевичева.

Вышел новый Декобра?

Рыпця.

А вот и нет! Не угадали, милостивая пани.

Помыкевичева.

Вы, наверное, опять с глупостями, как вам не стыдно, господин Рыпця!

Рыпця.

А вот и не глупость, милостивая сударыня, и совсем, совсем не глупость, а самое хорошее!

Помыкевичева.

Господин Рыпця, скажите же, что такое!

Помыкевичева.

Какой у вас жест королевский, господин Рыпця! Уж не стали ли вы редактором?

Рыпця.

Нет еще, милостивая пани, однако все на пути к лучшему.

Помыкевичева.

Раздобыли фонды?

Рыпця. Раздобываем пока что, милостивая пани. По секре­ту могу вам сказать, что у нас уже есть материальная возмож­ность начать подготовительную работу...

Помыкевичева.

А вчера вы еще этой возможности не имели?              ₄

Рыпця.

Вчера вечером?.. Нет, еще не вполне, милостивая пани.

Помыкевичева.

Мне говорил вчера Дзуня...

Рыпця.

Вам говорил Дзуня?..

Помыкевичева.

Что вы не могли остаться к чаю, потому что интересы дела требовали вашего присутствия.

Рыпця.

Неужели же он вам и про отца Румегу напомнил?..

Помыкевичева.

Да, конечно...

Рыпця.

Это действительно неслыханная вещь, ведь сам Дзуня...

Помыкевичева.

Что сам?

Рыпця.

Ничего.

Помыкевичева.

Господин Рыпця, вы что-то скрываете от меня!..

Рыпця.

Нет, милостивая пани, этого никак нельзя... Если бы у меня и были какие-нибудь тайны от вас, то разве только го­сударственного значения. А так...

Помыкевичева.

Господин Рыпця. Только один вопрос.

Рыпця.

Я слушаю, милостивая пани, я слушаю...

Помыкевичева.

Что вы знаете о Дзуне?

Рыпця.

О Дзуне? Ничего, решительно ничего, милостивая пани.

Помыкевичева.

Вы меня не поняли. Я вас спрашиваю, что вы знаете о нем.

Рыпця.

Он же почти все время здесь проводит, милостивая пани.

Помыкевичева.

Вас это не касается! Что вы знаете о нем, ну хотя бы с моральной стороны?

Рыпця.

Я? Решительно ничего...

Помыкевичева.

Разве вы не знаете... ну... не получает ли он каких-нибудь писем от женщин?

Рыпця.

Решительно нет! Это исключено, милостивая пани.

Помыкевичева.

А почему это должно быть исключено, позвольте вас спросить?

Рыпця.

Я... я допускаю... я не могу об этом знать, милости­вая пани.

Помыкевичева.

Ах, так!..

Должна вам сказать, что ваш товарищ Пыпця производит более положительное впечатление, чем вы...

Рыпця.

Пыпця?

Помыкевичева.

Да, да. Если бы когда-нибудь мне при­шлось выбирать, я выбрала бы Пыпцю...

Рыпця.

Пыпцю?

Помыкевичева.

Да, пане. О Пыпце я знаю немного, но знаю одно — это человек прекрасной, широкой души, и язык его не умеет так лгать...

Рыпця.

Сразу видно, милостивая государыня, что вы дей­ствительно мало знаете Пыпцю. Ну вот, хотя бы о языке его. Он вам небылицы плетет о своей непорочности, а выйдите в субботу вечером на улицу и увидите, как он пристает к несовершеннолет­ним девочкам, для того... чтобы в воскресенье утром с одеялом под мышкой

отправиться в лес на свидание.

Тьфу, тьфу!...

Помыкевичева.

Пыпця такой дон Жуан? Это импони­рует мне.

Рыпця.

Т-тьфу. Импонирует...

Помыкевичева.

Господин Рыпця, вы, кажется, имеете смелость издеваться надо мной!..

Рыпця.

Боже сохрани, Милостивая пани. У меня и в мыслях не было такого, чтобы издеваться над вами. Мне только стало очень смешно, когда вспомнил, как это Пыпця неудачно через границу лошадей перебрасывал. Упитанных лошадей, в яблоках. И за это, тьфу-тьфу, за это невольно в политические преступники попал. Пыпця мастер голову морочить. Тьфу, тьфу!.. Политиче­ским заключенным и то заморочил.

Помыкевичева.

Что вы говорите?

Рыпця.

Да это еще...

Помыкевичева.

Это действительно необычно, это очень романтично!..

Входит

Пыпця

в новых туфлях цвета яичницы, в пестром галстуке.

Рыпця.

Нет, товарищ, я как раз доказывал милостивой го­сударыне...

Пыпця.

Какой это милостивой государыне? Или из-за сво­его оппортунизма вы будете и дальше товарища Милену вели­чать милостивой государыней?

Помыкевичева.

Господин Пыпця...

Рыпця.

Я же это и доказываю па... товарищу Милене всю вредность и невыдержанность романтизма и одновременно веду с товарищем Миленой предварительные переговоры относительно ее теснейшего сотрудничества с редакцией «Кровавое зарево».

Пыпця.

Товарищ Милена будет прежде всего в теснейшем контакте с главным редактором «Кровавого зарева». Вот!

Помыкевичева.

Позвольте, господа! Выходит, мы уже накануне рождения журнала?

Пыпця.

Конечно, дорогой друг и приятель! Мы уже накану­не рождения сугубо выдержанного литературно-общественного журнала «Кровавое зарево», редактором которого буду я. Вот!

Рыпця.

Неужели вы обо мне, товарищ, хотите забыть, как писал гениальный...

Пыпця.

Да ведь никак нельзя, дорогой товарищ и приятель! Да неужто вам никогда и шагу не ступить, чтобы...

Дзуня.

Простите, пани! Можно ли вас на минутку, пане Рыпця? (

Выходит.)

Помыкевичева.

Не заставляйте нас скучать долго, гос­подин Рыпця!..

Рыпця.

Понимаю ваше незавидное положение и, удовле­творивши пана Дзуня, буду стремиться к вам... товарищ Миле­на!..

(Выходит.)

Помыкевичева.

Симпатичный молодой человек... Не правда ли, господин Пыпця?..

Пыпця.

Не такой уж и молодой. Даже на семь месяцев старше меня. Вот!

Помыкевичева.

А все-таки симпатичный...

Пыпця вытаскивает из кармана конфетки и кладет на стол возле кокоса.

Пыпця.

Кокосы совсем подешевели. И... и я не знаю во­обще, что в них может быть интересного!..

Помыкевичева.

Даже если это от всего сердца, господин Пыпця?..

Пыпця.

Вам, дорогая приятельница и товарищ, его мелко­мещанское нежное личико приглянулось? Вы думаете, не было б у меня такого личика, если бы я хоть немного позанимался его негодной работой? Вы встаньте пораньше и пойдите на заставу, вот там увидите, как в одной небольшой хатке запивают не моло­ком, а трудовой кровью! Вот!

Помыкевичева.

Рыпця?!

Пыпця.

Конечно, не я, а этот самый Рыпця. Стоит себе при дороге, а женщины молоко в город несут. Вот! Он к женщине, молочнице такой: «Зайди, молодица, в хатку мою невеличку! Вот у тебя молока только одна банка, а выйдешь — в город едва доне­сешь, и сам черт не разберет, что оно такое, еще и для меня оста­нется капля на завтрак. Заходи, молодица, чудеса мои увидите, зайди в мою маленькую хатку!» Вот! А с одной молодицей он там такие чудеса творил, что должен был на другую заставу сломя го­лову бежать. Вот! Мало ему было молока да обмана. Вот!..