В большом, прохладном холле у Селены начали стучать зубы, и доктор внимательнее посмотрел на нее.

— Пошли в кабинет, — сказал он.

Коллега доктора, побывавший как-то у Свейна в гостях, сказал, что его кабинет меньше всего похож на кабинет доктора. И это была правда. Доктор использовал часть того, что когда-то было гостиной, как свой кабинет. Половина гостиной была перекрыта двустворчатыми дверями, а вторую половину Док использовал как смотровую. И там, и там был паркет из твердой древесины, который, если не считать неаккуратности Дока, служил главным источником жалоб Изабеллы Кросби.

— Хватает того, что Док тащит домой всех подряд, — говорила Изабелла, — хотя он может себе позволить иметь офис в городе. Но паркет! Вы только представьте себе. По такому паркету не особенно пройдешься мокрой шваброй!

Селена Кросс осторожно присела на стул рядом со столом доктора.

— Расслабься, Селена, — сказал Док. — Что бы это ни было, от того, что ты мне об этом расскажешь, хуже не будет.

— Я беременна, — выпалила Селена и прикусила губу, она совсем не собиралась вот так сразу об этом говорить.

— Почему ты так думаешь? — спросил доктор.

— Два с половиной месяца у меня нет месячных, вот почему я так думаю, — сказала Селена и сцепила руки, об этом она тоже не собиралась говорить так сразу.

— Пройдем в соседнюю комнату, — предложил доктор. — Посмотрим, что мы сможем увидеть.

Его холодные руки прикоснулись к ее разгоряченному телу, и Селена опять начала повторять свою молитву: «Помогите мне, Док, вы должны мне помочь»

— Кто он? — спросил Док, когда они вернулись в кабинет.

Теперь началось самое страшное, она старательно репетировала эту часть разговора, репетировала, как сказать каждую фразу так, чтобы не разозлить доктора.

— Я не могу сказать этого.

— Ерунда! — взревел Док, и она поняла, что провалилась. — Какая может быть причина? Ты не первая девушка в этом мире, которая должна выйти замуж, и в этом городе тоже не первая, если уж на то пошло. Давай-ка без глупостей, чей это? Молодого Картера?

— Нет, — сказала Селена, наклонилась вперед, и темные волосы упали ей на лицо.

— Только не ври мне! — кричал доктор Свейн. — Я видел, как на тебя смотрит этот парень. С чего ты взяла, что он не человек? Перестань, не надо обманывать, Селена.

— Я не обманываю, — сказала она и в следующую секунду потеряла контроль над собой и начала кричать на Дока. — Я не вру. Если бы это был Тед, счастливее меня не было бы никого на свете. Но это не он! Док, помогите мне, — она перешла на шепот. — Док, когда-то вы сказали, что, если мне понадобится ваша помощь, я всегда могу обратиться к вам. И вот я пришла, мне нужна ваша помощь. Вы должны помочь мне.

— Какую помощь ты имеешь в виду, Селена? — почти так же тихо, как она, спросил д-р Свейн. — Как я могу тебе помочь?

— Дайте мне что-нибудь, — сказала Селена. — Что-нибудь, чтобы избавиться от этого.

— Сейчас я уже ничего не могу тебе дать, Селена. Скажи мне, кто ответственен за это. Может, тут я смогу тебе помочь. Ты можешь выйти замуж до того, как родится ребенок.

Селена сжала губы.

— Он уже женат, — сказала она.

— Селена, — сказал д-р Свейн так мягко, как только мог. — Селена, сейчас я уже не могу дать тебе ничего. Единственный выход — это аборт, а это против закона. В свое время я делал многое, Селена, но я никогда не нарушал закон, Селена. — Док наклонился вперед и взял ее руки в свои. — Скажи мне, кто этот человек, я сделаю так, что он будет ответственен за это. Он обязан заботиться о тебе и обеспечить ребенка. Я все сделаю так, что никто не узнает. Ты уедешь из города, пока не родится ребенок. Кто бы это ни сделал, он должен отвечать за это, он должен заплатить за твою госпитализацию и за то время, пока ты не встанешь на ноги. Только скажи мне, кто это, Селена, и я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.

— Это мой отец, — сказала Селена и посмотрела доктору прямо в глаза. — Мой отчим, — она вырвала свои ладони из его рук, упала на пол и стала со всей силы бить по нему кулаками. — Это Лукас, — кричала она. — Это Лукас. Лукас.

Рано вечером д-р Свейн позвонил Сету и сказал, что не сможет присоединиться к компании и поиграть в покер.

— В чем дело, Мэт? — спросил редактор. — Неужели мы действительно накаркали сегодня днем? Кто-нибудь заболел?

— Нет, — сказал доктор. — Но в больнице есть кое-какие проблемы, и я должен быть там.

— Надеюсь, дело касается не бухгалтерии, — смеясь, спросил Сет. — Я слышал, эти парни из ревизионного департамента еще те негодяи.

— Нет, Сет, это не касается бухгалтерии, — ответил Док, и к нему вернулся добродушный смех. — Но лучше проверить, пока федеральные службы не сели мне на хвост.

— Конечно, Мэт, — хохотал Сет. — Жаль, что ты не будешь сегодня играть. До завтра.

— Пока, Сет, — сказал Док и мягко повесил трубку.

Селена Кросс не ушла из дома Свейна, она лежала наверху в спальне с холодным компрессом на лбу.

— Оставайся здесь, — сказал Док. — Лежи здесь и никуда не уходи. Когда тебе будет получше, мы обсудим, что мы можем сделать.

— Нечего делать, — сказала Селена. Ее начало сильно рвать, доктор держал для нее тазик.

— Лежи спокойно, — сказал он. — Мне нужно ненадолго спуститься вниз.

В столовой Свейн сразу подошел к серванту и налил себе большую порцию шотландского виски.

«Джин, виски, молоденькая девочка в спальне, надо бы мне быть поосторожнее, — гримасничая, подумал он, — иначе у меня будет репутация пьянствующего негодяя».

Вторую порцию он прихватил с собой в гостиную и расположился там на парчовой софе напротив пустого камина.

«И что вы собираетесь делать, Мэтью Свейн? — спросил он себя. — Вы предавались разглагольствованиям годами. Как вы собираетесь поступить теперь, когда пришла пора проверить ваши замечательные идеи? Нет ничего дороже жизни, а, Мэт? А как еще можно назвать то, что ты думаешь сделать, как не уничтожение самого дорогого?»

Свейн допил второй стакан. Он был достаточно честен, чтобы признать, что тот бой, который он вел сейчас с самим собой, навсегда оставит след в его жизни, он понимал, что какое бы решение он ни принял, всю оставшуюся жизнь он будет терзаться вопросом, правильно ли он поступил. Это правда, что он никогда не нарушал закон, если не считать еженедельную игру в покер в штате, где азартные игры были запрещены законом.

«Никаких исключений, Мэтью, — говорил себе Док, — покер у Сета — это нарушение закона в этом штате, так что ты нарушал закон.

— Но не в работе, — протестовало его второе я, — никогда в работе.

— Нет, не в работе. Правила есть правила, и ты всегда им подчинялся. Конечно же, ты не собираешься нарушать их теперь, в твоем-то возрасте. А как же исключения? Ты сообщаешь о случаях заболевания сифилисом, ты ставишь в известность полицию, если к тебе обращается человек с пулевым ранением. В твоем деле нет исключений. Правила есть правила, никаких исключений.

— Но если Селена родит этого ребенка, это разрушит всю ее жизнь.

— Это не твоя забота, Мэтью. Обратись в полицию. Проследи за тем, чтобы этот Лукас ответил по закону. Но не дотрагивайся до Селены.

— Ей только шестнадцать лет. У нее впереди вся жизнь, и сейчас она может лишиться всего. Это уничтожит ее.

— Ты можешь убить ее.

— Ерунда. Я сделаю это в больнице, со всеми предосторожностями.

— Ты что, сошел с ума? В больнице? Ты бредишь, ты просто законченный идиот!

— Я бы мог это сделать. Я могу это сделать так, что никто не узнает. Я могу сделать это сегодня вечером. В больнице практически никого нет. В этом месяце почти никто не болел.

— В больнице? Ты псих? Ты что, действительно, псих?

— Да, черт возьми, я псих! Чья это больница, в конце концов? Кто построил ее, черт подери? Кто лелеял и ухаживал за ней, если не я?