— О, я не знаю, — сказал Кори, проделывая бесполезные круговые движения тряпкой по безупречно чистой стойке. — Полно городов со странными названиями. Возьмите, например, Батон-Роудж в Луизиане. В детстве я немного учил в школе французский. Так вот, Батон-Роудж означает Красный Прут. Ну, разве не странное имя для города? Красный Прут. А Дес-Мойнес в Айове? Просто с ума сойти можно.

— Действительно, — сказал Росси. — Но в честь кого или в честь чего назван Пейтон-Плейс?

— В честь одного парня, который еще до Гражданской войны построил здесь замок, — неохотно сказал Кори.

— Замок! — воскликнул Росси.

— Да. Самый настоящий замок. Каждый камень и каждую балку для него привезли из Англии.

— А кто он был, этот Пейтон? — спросил Росси. — Герцог-изгнанник?

— Не, — ответил Кори. — Просто парень с лишними деньгами. Извините, мистер Росси, у меня дела на кухне.

Старик в конце стойки хохотнул.

— Дело в том, мистер Росси, — громко сказал Клейтон Фрейзер, — что этот город назван в честь долбаного негра. Вот что беспокоит Кори. Он деликатный парень и не может это вот так сразу ляпнуть.

Пока Майкл Росси попивал свой кофе, наслаждаясь пирогом и беседой с Клейтоном Фрейзером, Паркер Родес прибыл в свой дом на Лавровой улице. Он припарковал свой доисторический «седан», вошел в дом и, не снимая пальто и шляпы, пошел прямо к телефону.

— Алло, — сказал он, когда на другом конце взяли трубку. — Это ты, Лесли? Он здесь, Лесли. Приехал семичасовым, оставил в камере хранения свои чемоданы и отправился в город. Сейчас сидит у Хайда. Что, что? Нет, ты же знаешь, что он только утром сможет получить свой багаж. Что? Черт подери, он не спрашивал меня, вот почему. Он не спрашивал, когда сможет забрать их. Он просто спросил, где можно оставить багаж, и я сказал ему. Что ты говоришь, Лесли? Нет. Я не говорил ему, что ими никто не пользовался с тех пор, как их установили пять лет назад. Что? Черт подери, потому что он меня не спрашивал, вот почему. Да. Да, он такой, Лесли. Действительно, темный и большой. Господи, он здоровый, как бык. Да. Да, у Хайда. Сказал, что хочет выпить чашечку кофе.

Если бы Майкл Росси мог слышать эту беседу, он бы наверняка опять обратил внимание, что Родес произнес последние слова как одно, но в этот момент Росси смотрел на высокого седого человека, который только что вошел к Хайду.

«Мой Бог, — подумал Росси, — этот парень просто ходячее приложение к «Плантатор Панч». Настоящий полковник из Кентукки, в этих-то местах!»

— Добрый вечер, Док, — сказал Кори Хайд, выглядывая из кухни, как черепаха из панциря, и глядя сквозь Росси.

— Привет, Кори. — И как только человек заговорил, Росси понял, что это не беглый полковник из Кентукки, а местный житель.

— Добро пожаловать в Пейтон-Плейс, мистер Росси, — сказал седовласый уроженец Пейтон-Плейс. — Очень рад вашему приезду. Меня зовут Свейн. Мэтью Свейн.

— Привет, Док, — сказал Клейтон Фрейзер. — Я как раз рассказывал мистеру Росси наши местные легенды.

— Вам еще не захотелось от его рассказов прыгнуть в следующий поезд, мистер Росси? — спросил доктор.

— Нет, сэр, — сказал Росси и подумал, что, в конце концов, в этом Богом забытом городе есть хоть одно человеческое лицо.

— Надеюсь, вам понравится у нас, — сказал доктор. — А когда устроитесь, если вы не против, я могу показать вам город.

— Спасибо, сэр. С удовольствием приму ваше предложение.

— А вот идет Лесли Харрингтон, — сказал Клейтон Фрейзер.

Из ресторана сквозь стеклянную дверь было хорошо видно того, кто снаружи. Доктор повернулся посмотреть.

— Это действительно Лесли, пришел проводить вас домой, мистер Росси.

Харрингтон шагнул в ресторан, улыбаясь так, будто ему в лицо бросили растаявшее мороженое.

— А, мистер Росси, — радостно воскликнул он, протягивая вперед руки — Очень рад приветствовать вас в Пейтон-Плейс.

«О, Боже, — думал он, — это хуже, гораздо хуже, чем я мог предположить».

— Здравствуйте, мистер Харрингтон, — сказал Росси, слегка касаясь протянутой руки. — Все звоните по междугороднему телефону?

Улыбка начала сползать с лица Харрингтона, но он вовремя спас ее.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся он. — Нет, мистер Росси, сейчас совсем нет времени на телефонные разговоры. Я был страшно занят, подыскивая подходящую квартиру для нового директора.

— Надеюсь, ваши поиски увенчались успехом, — сказал Росси.

— Да. Именно так. Ну, идемте. Я подвезу вас на своей машине.

— Только допью мой кофе, — сказал Росси.

— Конечно, конечно, — сказал Харрингтон. — О, привет, Мэт, привет, Клейтон.

— Кофе, мистер Харрингтон? — спросил Кори Хайд.

— Нет, спасибо.

Росси допил кофе, все по очереди пожелали доброй ночи, и они с Харрингтоном вышли из ресторана. Как только дверь за ними закрылась, д-р Свейн начал хохотать.

— Черт возьми, готов поспорить на что угодно — на этот раз Лесли нашел себе достойную пару!

— Да, появился учитель, которого Лесли не сможет засунуть подальше, — заключил Клейтон Фрейзер.

Кори Хайд, должник банка, где Лесли был членом правления, неуверенно улыбнулся.

— Текстильное дело, наверное, процветает, — сказал Росси, открывая дверь нового «паккарда» Лесли Харрингтона.

— Не жалуемся, — сказал Харрингтон. — Не жалуемся. — И владелец фабрики зло одернул себя, за постоянное повторение.

Майкл Росси, согнувшись, замер возле машины. К ним приближалась женщина, она прошла под фонарем, и Росси увидел блеснувшие белокурые волосы и развевающиеся полы пальто.

— Кто это? — спросил он.

Лесли вгляделся в темноту, фигура подошла ближе, и он улыбнулся.

— Это Констанс Маккензи, — сказал он. — Возможно, у вас найдется много общего. Она когда-то жила в Нью-Йорке. Хорошая женщина. И симпатичная. Вдова.

— Представьте меня, — сказал Росси, выпрямляясь в полный рост.

— Конечно, конечно. С удовольствием. О, Конни!

— Да, Лесли?

У нее был богатый, чуть хрипловатый голос. Росси еле справился с желанием поправить галстук.

— Конни, — сказал Харрингтон, — хочу представить тебе нового директора школ, мистера Росси. Мистер Росси, Констанс Маккензи.

Констанс протянула руку и, пока Майкл пожимал ее, смотрела на него во все глаза.

— Здравствуйте, — наконец сказала она, и Майкл Росси удивился тому, с каким облегчением она это сказала.

— Рад с вами познакомиться, миссис Маккензи, — сказал Росси и подумал: «Знаешь, малышка, действительно очень рад. Хотелось бы познакомиться с тобой поближе, в постели например. Представляю эти чудесные волосы, разбросанные на подушке.

С того вечера, когда Констанс была представлена Майклу Росси, в доме Маккензи начало ощущаться напряжение нового рода. Если раньше Констанс старалась быть терпеливой и пыталась понять свою дочь Эллисон, теперь она стала упрямой и раздражительной без причины. Эти перемены в Констанс не ограничивались домом, они так же хорошо проявлялись и в ее магазине. К собственному своему испугу, Констанс обнаружила, что в ней есть злоба, о которой она никогда раньше не подозревала, и, что еще хуже, высказывая вслух мысли, которые она годами прятала ото всех, Констанс испытывала чувство горького удовлетворения.

— Для 18-го размера у вас слишком полные бедра, — сказала она как-то в конце апреля Шарлотте Пейдж. — Пора вам подумать о других размерах.

— Но, Констанс! — сказала ошеломленная Шарлотта. — С тех пор как я стала одеваться у вас, я уже годы ношу 18-й размер. Даже не знаю, что это на вас нашло!

— Вы годами носите 18-й только потому, что я всегда отрывала бирку с настоящим размером и прикалывала с 18-м, — прямо сказала Констанс. — Вот 24,5, может, подойдет, хотя, если для разнообразия говорить правду, я в этом сомневаюсь.

— Ну, хорошо! — сказала Шарлотта, хватая свои зонтик и перчатки. — Хорошо! До свидания! И я больше не приду!