Шаман хотел уже дать команду располагаться, на ночлег, когда на острове вспыхнул костер, вокруг которого, причудливо извиваясь, двинулись огромные духи. Но это еще не все — послышались звуки, которых никто никогда не слышал до сего дня. Дробь глухих ударов и щелчков перекрывалась причудливой песней, которую пел нечеловеческий — в этом сомнения быть не могло, голос. Потрясенные люди племени застыли на месте. Они в первый раз слышали музыку. Не в силах сопротивляться мелодии, люди сгрудились жалкой кучкой у самой воды, и зачарованно в такт, как у племенного костра качались в ритм доносящимся звукам. За дальностью расстояния в основном они слышали звуки ударных, а голос скрипок в руках Лады и Ромки доносился едва-едва — но и этого хватало. Голоса поющих «Славное море, священный Байкал», ребят и сопровождающих их мелодичным гудением женщин неандерталок и детей Мамонта органично вплетались в общую канву мелодии.

Есть красивая легенда, вернее, историческая гипотеза. Нашему озеру Тургояк — 15 миллионов лет, и люди селились в чаше Золотой долины с незапамятных времен. А остров Веры — энергетическое сердце долины и озера — служил царством мертвых. Древние люди хоронили своих вождей «за водой», и тогда грань между миром мертвых и миром живых была зрима и материальна.

С этой ожившей легендой пришлось столкнуться и нам. Мы до серьезных морозов не прекращали своих посиделок, только к серьезным холодам середины зимы перебрались в теплые общие дома, меняя место посиделок каждую неделю. Члены нашей общины, жившие в своих полуземлянках, к каждому такому «заседанию» старались убрать свой дом получше, что бы не ударить в грязь лицом перед гостями.

Но вернусь к «похоронной команде». Люди Волка, дрожащие в своих шкурах от вечернего холода и от небывалого впечатления, застыв, стояли на берегу.

— Наверно, нашего старого Тайменя уже ждут, раз приготовили такую встречу… — сказал Россомаха.

— Да, ты прав, брат, — поддержал его Лапа Медведя.

— Слушайте все! Пока духи не рассердились — давай возьмем эти бревна, что на берегу, и отправим к предкам нашего Серебряного Тайменя, ведь понятно, что эти бревна ими приготовлены для Великого, в знак уважения! — завопил шаман, и покойницкая команда споро и непринужденно взялась разбирать наш лодочный причал.

— Не, Дмитрий Сергеевич! Вы поглядите, что эти скоты на том берегу творят! Они наш лодочный причал разбирают, негодяйские хари! — это заорал, увидевший такое непотребство, Игорь Терехов.

— Второй раз за этот месяц — так бревен не напасешься, а они мне на уголь нужны, — поддержал Фаин.

— Стража, к оружию! Спустить лодки на воду! Первая смена — со мной, остальные — усилить наблюдение по периметру!

Мы решили, после мгновенного совещания, что повторился визит троглодитов, которые пригнали к нам на остров Клаву с Гаврилкой, — может, мстить явились, и всерьез решили отвадить их от нашего поселка.

Мадам Клавдея, уже совершенно у нас обжившаяся, деловито, видать ситуацию ей объяснили подружки-неандерталки, у которых она жила, и которых понимала лучше, собирала по берегу камни — этак килограмма по два весом, и складывала их в кучу, придирчиво перед укладкой осматривая еще раз на пригодность в качестве метательного снаряда. Как эта дама умеет метать булыжники — я уже был осведомлен. Ее недавно попросили помочь перенести от берега на двадцать метров вверх кучу камней для фундамента нового токарного станка, в связи с расширением производства, дама уточнила место назначения для камней, место расположения кучи — я замерял, составило по прямой — тридцать пять метров, вверх — двадцать. Она подошла к куче, и… за пять минут перекидала все булыжники вверх. Особо крупные — по десятку кило, она предварительно тут же раскалывала, предварительно удостоверившись, что камни вверху сгодятся в любом виде. Куча получилась почти идеальная, высотой с метр, примерно. Сейчас эта очаровательная мадам, небольшого для своего племени росточка — всего двух с половиной метров тщательно подбирала подарки для визитеров, рассчитывая посчитаться за смерть семьи.

Старшие ребята попрыгали в лодки и понеслись к нарушителям спокойствия. При этом Федька, стоя на носу головной пироги, по возможности придерживаясь нормативной лексики, орал, что он сейчас поменяет им конечности местами, вставит эти бревна в…. В общем, различные части организма и на совете племен скажет, что такая у них конструкция по задумке проектировщика, что самое меньшее, на что они могут рассчитывать — это месяц на исправительные работы. Сидевшие в лодках подчиненные одобрительно поддерживали речь предводителя своими воплями. Вандалы между тем скоренько так собрали и связали плот из много страдальных мостков, что-то на него погрузили, и толкнув это что то по направлению к приближающимся лодкам с разозленными парнями… повалились ниц. Вот те и раз, подумал Федор. Он настраивался на драку, понимаете, лук и меч наготове, а тут — полное тебе первобытное толстовство и непротивление злу насилием как его выражение. Гости, лежа на пузах, уткнули морды в песок и тихо скулили, бормоча что то мало разборчивое.

— Ну-ка, кто там, быстро, Олень, или Рог Бизона, обратился командир Стражи к подчиненным из местных, — переведите, что они там блекочут!!!

— Они, командир, говорят, — перевел Олень, — что привезли своего старого шамана хоронить. А этот — показал на парня лет двадцати, — который с бубном — их новый колдун.

— Падла он! Шаман называется! Такие мостки угробил! Мы с ребятами их неделю делали!

Естественно, «доброхоты» молодому шаману тут же объяснили, что его имя, данное ему отважным командиров несокрушимых духов, непобедимых…. Подставить, кому, что больше нравится…. Воинов Лесной Стражи теперь — Падла! А теперь его отвезут к Великому Вождю Роду, Повелителю Озера Духов, и прочая, и прочая, и прочая — Дмитрию ибн Сергеевичу. Где он обязан распростершись ниц свидетельствовать оному свою нижайшую покорность, испросить, как жить дальше, и принести богатые дары! Вот, дипломаты доморощенные, так их раз этак!

Плот еще на середине пролива освободили от бренного костяка опочившего с миром шамана — просил схоронить в озере, так и быть тому, заодно прихватив находившиеся при нем дары — не весть что, а глядишь и пригодятся, при свете рассмотрим поподробнее. А находилось при нем весьма интересное и необходимое нам — большие, довольно таки прозрачные листы слюды неправильной формы, площадью около пятнадцати-двадцати сантиметров, и толщиной около трех-пяти. Это была находка! Все наши лампы, сделанные из огнеупорной глины, по принципу керосинок обыкновенных и работающие на смеси скипидара, малой толики жиров и конопляного масла стекол не имели, хотя и снабжались примитивным механизмом подачи фитиля, зеркалом — отражателем и трубой для вытяжки. Такая находка позволяла значительно улучшить безопасность освещения — можно было ставить хоть десяток, со слюдой вместо стекла пожар был не так страшен, да и металлургам — гномам в работе могли пригодиться. Слюда обладает очень высокой термостойкостью и хорошо разделяется на пластины. Уже из имевшегося запаса можно было обеспечить все наши лампы. Здорово!

Лодки с размаху подлетели к причалу на нашем берегу, парни враз табанили веслами, остановив с шиком на месте у причала все лодки. Поодаль медленно приближалась одна отставшая, тащившая буксиром остатки плота. Из первой лодки, с помощью Игорька Терехова, выкинувшего его как паршивого котенка (поднакачались ребята на экологически чистом продукте и свежем воздухе, заметил я про себя) вылетел и жабой плюхнулся на песок некий субъект, одетый в рысьи шкуры. Следом за ним на гальку приземлились бубен, какая-то сумка, из которой рассыпались, корешки, кости, мелкие камни и прочая дребедень, копье и каменный топор неплохой выделки. Федор подошел ко мне, и указав на субъекта, сказал:

— Вот. Возмутитель спокойствия и злостный разрушитель казенного имущества. Предлагаю оторвать ему башку, потому как лишняя, иначе мысль портить чужое имущество в нее не пришла бы. Доложил командир Лесной Стражи Федор Автономов!