— Мередит… о, нет… только не это, — девушка жалобно заплакала. — Бедняжка Мерри… Я не вынесу этого.
— Cherie?
Даже в бреду Шеннон безумно, неистово ненавидела его. От боли свело лицо. Было трудно говорить, но она собралась с силами и позвала:
— Гастон.
— О, ты вернулась ко мне, — он захихикал, — я уж испугался, что после моего удара ты никогда не оправишься. Ты прощаешь меня, правда?
— Я хочу пить.
— Не удивительно. Ты не ела и не пила целые сутки. Мне кажется, что даже вегетарианцам из будущего необходима пища.
Гастон спрыгнул на землю и протянул к ней руки. Его прикосновения вызывали отвращение, но она сдержалась. «Думай о Мередит, — сказала она себе, превозмогая боль и гнев. — Может быть, она еще жива. Больше нельзя подвергать ее опасности. Принц мертв, но ты и Мерри живы. Скоро Джон найдет тебя».
— О чем ты думаешь, cherie? — проворковал он, развязывая ей руки и помогая выбраться из фургона. — О своем рыцаре? Он далеко от тебя. Ищет врача, чтобы излечить твою амнезию.
Шеннон подняла голову, посмотрела на лошадь Гастона, все еще надеясь увидеть Мередит. Девушки нигде не было.
— Где Мерри?
— Мы бросили ее. Она нам больше не нужна.
— Не нужна? — Кровь стучала в висках. — Пожалуйста, Гастон, скажи, ты не убил ее?
— Cherie, — он нежно погладил синяк, — я никогда в жизни не убивал. Ты опять потеряла память? Ты убила собаку, не я. Мередит невредима и ждет своего избавителя. Конечно, она ослабеет от голода, но когда ее найдут, она еще будет жива.
— Она для тебя бесполезна…
— Но у меня нет причин убивать ее. К тому же, я не хотел расстраивать тебя. Поверь, — француз погладил ее волосы. — Ты потрясающая женщина. Мое сердце у твоих ног. Я хочу жениться на тебе.
В ужасе она вырвалась из его рук.
— Как ты можешь говорить такое, после всего, что сделал? Ты заставил меня стать убийцей!
— Жертва не напрасна. Мы прославимся.
— Как?
Гастон достал из кармана карту Северной Америки.
— Золото, cherie. Мы найдем калифорнийское золото. В этом наше будущее. Потом я куплю корабль и мы отправимся в Terra Australis Incognita.
— Глупец. Ты убил бедного невинного ребенка ради своей безумной цели?
— Клянусь, я не убил ее.
Шеннон не осмеливалась посмотреть ему в глаза.
Его слезный голос и пустые обещания говорили, что Принц мертв и Мередит тоже мертва. Жизнь Джона Катлера разбита. Жизнь Шеннон Клиэри — сплошной кошмар, сопротивляться которому нет сил. Она боялась увидеть Джона. Боль в его глазах, в его сердце… Могла ли она надеяться, что утешит его? Захочет ли он видеть ее после всего, что она натворила?
Гастон принес воды. Молча Шеннон взяла кружку. Предложил бренди. Она молча отказалась. Он поцеловал ее в лоб, прямо в синяк. Она терпела молча, зная, что сопротивляться бесполезно.
— Нам нужно ехать, cherie.
— Мы не сможем проехать весь путь до Калифорнии — три тысячи миль. Придется преодолеть кучу препятствий. Индейцы хорошо охраняют свои земли. Нам не удастся добраться туда.
— Мы откупимся от них, — он хитро улыбался. — У меня есть дешевые украшения, серебро. Я покажу им свои фокусы. Покорю их своими знаниями. Наконец, у меня есть ты — богиня. Дикари увидят в тебе Афродиту.
— Расистский дурак, — Шеннон очнулась, пораженная его невежеством. — Для них я всего лишь бледное странное подобие женщины. Ты дьявол, а не волшебник. Но, думаю, ты этого не поймешь.
— Ты недооцениваешь меня, cherie, — он молниеносно притянул девушку к себе, злясь и желая ее. — И свою красоту. Пылкость… — Гастон поднял футболку, открывая своим жадным губам ее груди. — Они будут желать тебя, как я. И раз ты дразнишь меня своими словами и телом, я позволю им ласкать тебя, любить тебя. И они пойдут на все ради меня.
— Никто не сможет ласкать меня. Я уже мертва. Пустая оболочка. Но мое сердце, моя душа…
— Ты не будешь сопротивляться? — Он удивился. — Его голос стал хриплым от охватившего его желания. Он быстро повалил ее на траву. — Лежи спокойно, cherie. И тогда я буду нежен…
Шеннон закрыла глаза, стараясь не плакать. Гастон дернул молнию на джинсах. Она знала, надо сделать последнюю, пусть тщетную, попытку спастись. Ее слова были честны и правдивы. Ее дух отдалился от мира, времени и человека. Он лег на нее, пытаясь раздвинуть ей ноги. Засунул язык ей в рот. Изо всех сил Шеннон сжала зубы. Потом пронзительно закричала, обращаясь с мольбой к самим небесам. Дух и тела соединились от страха и ярости, надежды и отчаяния…
И тут она увидела стоящего над ними Джона, обросшего за две недели рыжей бородой. Пропыленный, в пропотевшей рубашке… В сверкающих зеленых глазах царила лютая ненависть…
Он оторвал Гастона от Шеннон и в ярости прижал его к дереву. Резко и хрипло выкрикнул:
— Ублюдок! Будь ты проклят! — Один огромный кулак ударил француза в живот, второй — в изящную аристократическую челюсть. Несколько сокрушительных ударов, и Гастон сполз на землю — без сознания или мертвый, не имело значения. Шеннон бросилась в объятия возлюбленного.
— Прости меня, — прошептала она, поглаживая косматую бороду. — Мередит…
— С ней все в порядке, мисси. Голодная и смущенная, но в порядке. Она сказала, что ты спасла ей жизнь. Спасибо. — Джон зарылся лицом в спутанные волосы своей сумасшедшей женщины. — Прости, что оставил тебя одну…
— Она жива?
Он посмотрел на Шеннон и кивнул.
— Этот подонок сказал ей, что она его «свидетель».
— В каком смысле?
— Если он убьет ее, не будет «свидетеля» твоего «признания». Тогда ты сможешь отказаться от него.
— Мое признание? А, что я — из будущего?
— Этот сумасшедший поверил тебе, и это спасло Мерри жизнь. Спасибо тебе, Шеннон.
— Из-за меня она попала в беду.
— Из-за меня. Я оставил тебя одну. Беззащитную. Как ты прекрасна! — Джон поцеловал ее в шею. — Ни один мужчина не устоит перед тобой.
— О, Джон, — она была благодарна ему за любовь. И вдруг сжалась от ужаса. — Я убила Принца.
Он взял ее лицо своими большими ладонями и посмотрел в тревожные синие глаза.
— Ты застрелила собаку, чтобы спасти человека. Моя прекрасная, милая, доверчивая девочка. Не думай об этом.
— Но ты любил его.
— Я люблю тебя, — проворчал Джон. Потом повторил с нежностью в голосе: — Шеннон, я люблю тебя. Выходи за меня замуж. Я не могу жить без тебя.
— Есть кое-что еще, — Шеннон глубоко вздохнула. — Тебя ждет большая потеря. Я могла предотвратить её. Выслушай меня.
— Говори.
— Саскуэханноки… они…
— Они празднуют спасение сестры Кахнаваки из рук английских солдат. Они ждут с нетерпением нашей свадьбы, как я — брачной ночи.
— Его сестра? Из рук английских солдат? Не понимаю…
— Сейчас расскажу, — он опустился на землю, прижал любимую к своей груди. — Большое счастье, Шеннон, что я прочел твои записи. Они не слишком точны, но они помогли мне, когда я наткнулся на лагерь пьяных английских солдат, похитивших сестру Кахнаваки. Помнишь, ту маленькую… с огромными глазами. Опять забыл, как ее зовут. Они уж совсем было собрались позабавиться с нею.
— Где? Что-то я не понимаю. Ты был далеко… в северной части. Разве не так?
— Маршан отправился с французами на юг. Я последовал за ним, и оказался неподалеку от деревни.
— Если бы я только знала, что ты так близко от меня…
— Т-ссс. Не прерывай меня. Как я уже говорил, девушка была у англичан. Я подал Кахнаваки сигнал. Он пришел и спас ее.
— Спас? И?
— Что «и»?
— Война началась?
— Нет. Резни не было. Погибли два воина мохаука, которые попытались спасти девушку. Рухнули мечты англичан о союзе с ирокезами.
Глаза Шеннон вспыхнули от радости.
— Все кончено? Все живы? О, Джон, какое счастье? О, мой рыцарь! — Она осыпала поцелуями его лицо. Рука многозначительно скользнула ему под рубашку. — Поцелуй меня.
— Послушай. Я должен сказать тебе…
— Потом, — отмахнулась Шеннон. — Сначала любовь.
