— Мама, что у нас на обед? Шеннон неравнодушна к кролику.

Шеннон пристально смотрела на Джона. Едва переступив порог родного дома, этот суровый человек превратился в озорного мальчишку. Она решала, что лучше: сдерживать свои чувства или потерять самообладание навсегда.

— Как правило, миссис Ван Хорн, я не ем мяса. Но мне пришлось довольствоваться им в последние недели. Уверена, вкусно будет все, что вы подадите на стол.

— Пустяки! Наша кухарка в твоем распоряжении. Ты ешь рыбу? Птицу?

— Я тоже не хочу есть никаких животных, — вдруг заявила Мередит. — Мне всегда это казалось варварством. Но я не знала, — она с восхищением смотрела на Шеннон, — что без мяса можно жить.

— Ты будешь есть мясо и точка, — поспешно сказал Джон. — Не будь ребенком, Мерри.

Его сестра надулась, но тут же весело улыбнулась.

— Если хочешь, можешь называть меня ребенком. Я скучала без тебя, Джонни, — Мередит подбежала к брату и уселась ему на колени. — Ты долго пробудешь дома?

— Шеннон хочет венчаться в церкви. Есть еще какие-то условия, о которых я пока не знаю. Интересно было бы узнать. Лучше сама спроси ее об этом.

— Восхищаюсь тобой, Шеннон, — Элейн лучезарно улыбнулась. — Не позволяй Джону всегда принимать решения, иначе мои внуки родятся в крохотной хижине, переполненной индейцами и волками. Почему бы вам не жить с нами в Нью-Амстердаме?

— Мне нравится хижина Джона, — Шеннон вспыхнула. — Но спасибо за предложение. Мы пробудем здесь до середины июня, и потом… — Она слегка передернула плечами, замолчала и далее встревожилась, заметив на лицах Джона и его матери одинаковое хмурое выражение. Когда придет время, она навсегда покинет эту семью. И ей стало жаль, что они не остались в лесу в своей хижине, даря друг другу радость и любовь.

— До середины июня! — с надеждой воскликнула Мередит. — Больше месяца. Мама, Джонни никогда не гостил у нас так долго. Ведь правда?

— Да, если рассуждать, как ты… О, Питер!

— Не вставай, дорогой, — Питер Ван Хорн подошел к пасынку. — Какой приятный сюрприз, Джон.

Шеннон смотрела на мужчин. Высокий, широкоплечий, с густыми каштановыми волосами Джон был очень красив. Питер тоже красив. Высокий, стройный, холеный блондин. Держится прямо, с чувством собственного достоинства. Черты лица правильные, аккуратные усы и борода. Они были полной противоположностью, как по цвету волос, так и по манере поведения. Их крепкое рукопожатие и искренние улыбки говорили о теплых дружеских отношениях между отчимом и пасынком.

— Питер, ты прекрасно выглядишь. Мама и Мередит вели себя прилично?

— Довольно, Джонни, — засмеялась Элейн. — Питер, это милое создание — невеста Джонни. Ее зовут Шеннон Клиэри.

Питер тепло поздоровался с Шеннон и непосредственно спросил:

— Где вы могли встретиться? Не в лесу же?

— Она бродила по лесу, неподалеку от моей хижины, — весело ответил Джон. — На лбу у нее была шишка с куриное яйцо. Ее нашли саскуэханноки, но не знали, что с ней делать. Они заставили меня взять ее.

— Джонни, ради Бога! — в синих глазах Элейн светилось неудовольствие. — Шеннон, расскажи нам, пожалуйста, как ты встретилась с моим несносным сыном.

Заразительный смех Джона вызвал у Шеннон смущенную улыбку.

— Боюсь, что все было именно так. Джон всегда был любезен. Несносен, но любезен.

— Но откуда ты? Где твой дом?

— От сильного ушиба она потеряла память, — Джон вздохнул и прибавил серьезно: — Я думал, через день-два она все вспомнит… Но теперь мне кажется, что память не вернется к ней никогда.

— О, Боже! — Элейн тяжело вздохнула. — Бедняжка! Может быть, тебе прилечь и отдохнуть? А мы пошлем за врачом…

— Я здорова, миссис Ван Хорн. У меня амнезия, как считает Джон, но у меня ничего не болит.

— И все равно надо послать за нашим врачом — французом, доктором Маршаном, — твердо сказал Питер. — Говорят, он творит чудеса.

— Маршан?

— Правда, — подтвердила Мередит. — У моей подруги Энн есть учитель Гастон Гарнье. Этот Гастон — я хочу сказать, месье Гарнье — говорит, что доктор Маршан очень талантлив. Гастон с ним учился. Питер прав, Джонни. Доктор Маршан вылечит Шеннон.

— Поговорим об этом после обеда. Мама права. Шеннон следует отдохнуть. Я провожу ее в комнату для гостей.

— Мередит проводит Шеннон в комнату для гостей, — Элейн была недовольна Джоном. — Ты останешься здесь и обсудишь с Питером планы на будущее. Пойду и скажу кухарке, чтобы приготовила на обед рыбу. — Она ласково взглянула на Шеннон. — Мы хотим, чтобы тебе было у нас хорошо, дорогая. Это твой дом, пока ты не вспомнишь свою семью.

Шеннон поморщилась. Было бы лучше сказать правду, даже если ей и не поверят. Но Джон выбрал такой путь. Следует с ним посоветоваться и узнать, сказать ли Элейн и Питеру истину.

У Мередит, однако, были другие планы. Не успели двери комнаты закрыться за ними, как она безжалостно набросилась с вопросами на свою будущую невестку.

— Ты никогда не ешь мяса? А как ты вспомнила об этом? Значит, ты должна помнить и другое. Хоть чуть-чуть, намеками. Мой друг, Гастон — умнейший человек на всем свете. Мы сообщим ему все, что ты помнишь о себе, и он сразу же определит, откуда ты. Где он только не был! Даже в Африке!

— Наверное, он очень умен, — согласилась Шеннон. — Давай не будем говорить обо мне. Расскажи мне о себе, Мередит. Тебе шестнадцать? Джон сказал мне, что ты хорошенькая, но он забыл сказать, что у тебя необычайно красивые волосы. Как и у твоей мамы.

— У меня волосы мамы, а глаза папы. А Джонни похож на отца.

— Но борода у него такая же рыжая, как твои волосы.

— Борода? — Мередит покатилась со смеху. — Ты видела его с бородой? Он похож на Питера?

— Нет, — рассмеялась Шеннон. — У него была густая косматая борода. Когда я увидела его впервые, то испугалась.

— Испугалась Джонни? Не могу поверить в это!

— Теперь и я с трудом верю в это. Но тогда…

— Как ты ударилась головой?

— Думаю, упала с лестницы, — Шеннон уклонилась от прямого ответа. — Мы собирались поговорить о тебе, Мередит.

— А! Что можно обо мне сказать? У меня скучная жизнь. Мама и Питер не разрешают мне иметь друзей, бывать в обществе. — Она горестно вздохнула. Шеннон улыбнулась: у шестнадцатилетних девушек одинаковые проблемы, что в семнадцатом, что в двадцатом веке.

— Но у тебя же есть один друг, — напомнила она Мередит. — Гастон?

Девушка вспыхнула и кивнула головой.

— Когда ты с ним познакомишься, поймешь, я не преувеличиваю. Если только тебе удастся встретиться с ним. Питер и мама не разрешают пригласить его на обед. Они считают, что это неприлично.

— Где ты с ним видишься?

— Он учит французскому мою лучшую подругу. Ее зовут Энн. Иногда, когда я бываю у нее, приходит Гастон, и мы болтаем часами.

«Эге, — весело подумала Шеннон. — Кажется, девочка потеряла голову из-за этого Гастона, как шесть лет назад она сама — из-за Колина Марсалиса. Если так, то у Мередит в головке несбыточные мечты переплелись с далекими от реальности хрупкими надеждами. Пожалуй, этот человек играет «чувствами Мередит, как Колин Марсалис играл ее чувствами».

— Он помогает мне заниматься французским, — продолжала Мередит. Ее зеленые глаза сияли от любви. — Ты знаешь, что моя бабушка была француженкой?

— Джон как-то говорил об этом. Может быть, он сможет убедить твою маму пригласить Гастона на обед, пока мы здесь.

— О-оо, было бы замечательно! — Она сжала Шеннон в объятиях. — Я так рада, что ты выходишь замуж за Джона. Мне нужен кто-то, кто будет разговаривать со мной, как со взрослой. Питер такой строгий. Мама еще хуже. Ой, я совсем забыла. Пойду переоденусь к обеду, а то она будет ругаться.

— Переодеваться к обеду? — пробормотала Шеннон. — Как ты думаешь, ничего, если я приду в этом платье?

— Ничего. Но почему ты не хочешь его сменить? В этом ты ехала… — Глаза Мередит остановились на сумке Шеннон, стоявшей на постели. — Это все твои вещи?