Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Иония знаком с Габриалем пять лет. Они встретились возле универмага у подножия Чертовой Башни, в Вайоминге. Раннее безмятежное утро, длинный чистый горизонт. Иония очень хочет научиться скалолазанию. Габриаль — инструктор. Он не слишком разборчив, работы у него совсем немного.

— Какой человек захочет оказаться на высоте восьмисот футов в компании альбиноса с косичками? — объяснил он Ионии причину отсутствия работы.

— Сколько людей доверится человеку без прошлого? — спросил в ответ Ионии.

Они делили ночлег в пустыне. Габриаль, получив деньги, хорошо поел. Иония учился покорять призрачные шпили Сиона. Камень красный и плоский, трещины так отчетливы и прямы, что кажутся искусственными. В августе прошел двенадцать маршрутов Чертовой Башни, расположенных как дырки в наборном телефонном диске. На вершине Габриаль дал Ионии чудо простора. Он понимал — Габриаль, — как время от времени нуждается человек в большом пространстве.

Иония знает всю его историю, но его не радует это знание. Габриаль родился в Кингстоне, на Ямайке — дитя-альбинос у черных родителей, — в самых темных трущобах во всем Карибском бассейне. Место просто дышало суеверием. Габриаль был странным тихим мальчиком. Однажды ночью пара местных женщин, напившись рома и украсившись полосатыми платками, вооружилась бритвой и отправилась на его поиски. Ему удалось бежать, но они поймали его мать и изрезали ее лезвием. Она умерла за то, что родила призрака и имела наглость защищать и воспитывать его.

Отец после этого помрачнел и опустился. По любому поводу он напивался, а последний повод продлился целый год. Габриаль прятался в джунглях. Однажды ночью, забредя в горы, он заночевал в заброшенной хижине рабочих кофейной плантации. Ночью Габриаль проснулся и увидел отца. Тот стоял у входа, за его спиной светила луна, и силуэт четко выделялся на фоне четырехугольного проема. Долго ни один из них не произносил ни слова. Потом отец рассказал ему старую африканскую легенду о белом человеке. Этот белый человек был сначала черным человеком, с которого содрали кожу. Белый человек бродил по земле и нигде не находил себе приюта, он всюду искал свою черную кожу. Они с отцом спустились с горы. Габриаль получил четыреста долларов и американскую визу. В Америке он жил под кроватью одного официанта, итальянца по имени Марко. Все жилье составляло три квадратных фута, пропахших ржавчиной. Но он был всегда накормлен и свободен. В конце концов Марко сжалился над ним и послал его в дом своего дяди в Денвер. За пять месяцев он отъелся пастой, научился читать и вырос на целый фут, но дядя настолько боялся его, что дело в конце концов закончилось бы либо приютом для сирот, либо возвращением на Ямайку. Габриаль предпочел сбежать в Теллурид, где устроился работать на подвесную канатную дорогу. Четыре месяца он дрожал от холода. В Теллуриде он впервые в жизни увидел снег.

Отель «Джером» был построен шахтерами серебряных копей почти сто лет назад, но был еще открыт и функционировал, когда в Аспен в 1936 году проник лыжный спорт. В конце шестидесятых отель приобрел необходимый лоск, и теперь обстановка здесь напоминала не бар, а вечеринку тайного братства.

За задним столом Иония играет в шахматы с Койотом. Кристиана сидит за ними, спрятав лицо под зеленой рыбацкой шапочкой, которую она на прошлой неделе нашла в Монтане. Она раздумывает о своей отлучке и о том, стоит ли говорить Койоту правду. Она положила ноги на свободный стул, упершись спиной в стенку.

Когда в дверях появляется Габриаль, в помещении наступает тишина. Он слишком высок, к тому же на голове его высокая фуражка, из-под которой свисают его белые волосы. На плечи наброшена тяжелая зимняя накидка, делающая его похожим на францисканца. Выглядит он худым предзнаменованием, как призрак, явившийся из тьмы по вашу душу.

Какой-то пьяница, сидящий за стойкой бара, наклоняется вперед и всей своей пятерней хватает Габриаля за косички, которые дождем проливаются сквозь пальцы.

— Что за хреновина с тобой приключилась?

Габриаль не дает себе труда оглянуться. Он приветливо кивает Ионии, у Габриаля свой график.

— Генетика, — попутно отвечает он.

— Ты раста? [6] — спрашивает пьяный, все еще держа Габриаля за волосы.

Габриаль берет парня за запястье. Все происходит как в замедленной киносъемке. Габриаль отыскивает болевую точку и начинает медленно сдавливать руку, выворачивая ее. Он так сильно выкручивает запястье бедолаги, что боль пронизывает его до самых кончиков пальцев, пальцы резко, как от судороги, растопыриваются, словно ударенные молнией. В глазах жертвы такое выражение, словно он узрел посланца с того света. Стакан падает на пол, а парень падает на колени, пытаясь уберечь запястье от перелома. Габриаль смотрит на него со спокойной, печальной улыбкой.

— Я же просто спросил: ты раста? — хнычет человек.

— Он — нет, а я и я — да, — произносит жилистый черный мужчина с косичками, выступая из-за спины Габриаля.

Двое посетителей, сидящих за стойкой, начинают вставать, но он просто смотрит на них и медленно качает головой.

Габриаль отпускает запястье своей жертвы. Двое снова садятся.

— Я и что? — спрашивает один из них.

Габриаль поднимает пьяного с пола и усаживает на место. Парень потирает запястье.

— Я и я — это означает меня и вас, всех нас вместе.

— Ага.

— Вам нравится мой говор? — спрашивает он, уже отвернувшись и проходя мимо.

Иония встает навстречу Габриалю. Они сердечно обнимаются.

— Спасибо, что пришел.

— Ты позвал, и я пришел.

В баре стало как будто свободнее. Все посетители съежились, немного уйдя в себя. Для пришедших нашлись свободные стулья.

— Все — это Липучка, а Липучка — это все и каждый, — представляет чернокожего Габриаль.

— Очень приятно познакомиться, — улыбается Липучка.

— Вас так и зовут — Липучка? — недоуменно спрашивает Койот.

— Нет, меня зовут Августин Джейкоб Фрэнсис Монтгомери. Августином меня назвали в честь блаженного Августина, Джейкобом звали брата моего отца, мать была без ума от имени Фрэнсис, а Монтгомери — это моя фамилия, происходит от имени знаменитой английской семьи танкистов. Но меня с детства издевательски называют Липучкой, потому что бабушка часто говорила, что «к моим костям мясо не липнет».

Иония приглашает его сесть и предлагает выпить. Липучка живет по назарейскому уставу и не прикасается алкоголю, но несколько секунд смотрит на предложенный ему стул, смотрит пристально, словно читает книгу, прежде чем наконец усаживается на него.

Он живет в Теллуриде, играет в джаз-банде и обучает лыжников в лыжной школе, но Теллурид — это такая забытая Богом дыра, упрятанная в густых лесах, что большую часть времени он возится с детьми, рассказывая им об иудейском льве и таская их по горам.

— Походничаем. — Сам он называет это так, объединяя этим словом и лыжи, и восхождения, и пешие прогулки, хотя вести людей вверх — это не то же самое, что вести их вниз, а проникать внутрь — это не то же самое, что выходить наружу. Так Липучка относится и к лыжам. Чем труднее спуск, тем лучше он его преодолевает. Для него катание на лыжах — способ проникнуть в души, и этому он тоже иногда учит. Его доброта и терпение по отношению к детям почти легендарны. Но Липучка приехал с Ямайки, он раста, и его жизненный путь не всегда совпадает с жизненным путем большинства других людей. Врагов у него немного, но когда он не поет, не катается на лыжах и не учит, люди немного побаиваются его и имеют для этого все основания.

20

Сколько времени он спал? Во всяком случае, не больше четырех часов. Желтовато-красный свет уже начал заполнять темные углы. Крошечная комнатушка в маленьком домишке в самом конце длинной улицы. Двор упирается в стену из сосен, позади дома — стена гор. Две спальни, кухня и большой круглый стол. Сквозь короткий коридор видна половина гостиной, поделенной на квадраты острыми углами света и тени, немного пыли. Длинная кушетка, раскладывающаяся в кровать. Но Койот ленится и спит на ней поперек. Спит в рубашке и брюках, узел галстука ослаблен, шляпа прикрывает глаза, ноги скрещены в щиколотках. Бросаются в глаза руки, аккуратно сложенные на груди, и черные шелковые носки.

вернуться

6

Сокращение от «растафари». Растафари — секта ямайских негров, поклоняющихся покойному императору Эфиопии Хайле Селассне I, которого они считают воплощением Бога. До коронации император носил имя рас Тафари (принц Тафари).

26
{"b":"153286","o":1}