— Мог ли столь слабодушный человек изуродовать лицо Гаррисона? — усомнился Чедертон.

— Человек, охваченный страхом и ненавистью, — тихо ответил Тимон, — способен на многое из того, что при обычных обстоятельствах не пришло бы ему в голову.

— Что нам делать? — требовательно обратилась к мужчинам Энн. — Что делать, чтобы эта Библия открыла наконец истину во всей ее полноте?

— Поспешить с работой, — предложил Чедертон.

— Защитить людей, — добавил Марбери.

— И остановить убийцу, — заключил Тимон.

Остальные мысли он оставил при себе, скрыв их в темной глубине сердца.

Вдруг в тени, скрывающей дальний конец зала, что-то смутно шевельнулось.

Все увидели, как изменился в лице Тимон. Мышцы его напряглись, улыбка во взгляде погасла. Насторожившись, он шепнул:

— За нами следят.

Чедертон вскинул голову.

— Где? — прошептала Энн. — Это Эндрюс?

Тимон приложил палец к губам.

— Разыграем спектакль, — поспешно проговорил он еле слышным голосом. — Доктор Чедертон, будьте так добры вернуть Евангелие от Фомы в ящик. Возможно, кто-то хотел бы уничтожить его.

Взгляд Марбери метнулся к двери погреба. Декан тоже что-то увидел.

Тишина наполнила зал. Тени, огоньки свечей, самый воздух, казалось, на миг замерли: все ловили взглядами малейшее движение. Энн даже дышать старалась беззвучно. Пальцы Марбери потянулись к спрятанному кинжалу. Округлившимися глазами Чедертон следил, как Тимон пристальным взглядом обшаривает темные углы.

Дверь погреба внезапно распахнулась, на лестнице явственно послышались шаги. Кто-то сбегал в темное подземелье.

— Мы вспугнули его! — вскричал Чедертон.

Тимон ринулся вперед. В руке его неведомо как оказался нож. Огибая столы и стулья, он несся к двери погреба.

Марбери бежал за ним, нашаривая свой клинок и тяжело дыша.

На верхней ступени Тимон приостановился, вглядываясь в темноту. За долю секунды он заставил глаза приспособиться к недостатку света. Непонятный скребущий звук в дальнем конце погреба уверил его, что призрак не подстерегает под лестницей. Тимон почти вслепую бросился вперед, перескакивая через ступени. Когда его нога нащупала твердый пол, в лицо хлестнул ледяной воздух. Глухой скрежет и тихое ворчание подсказывали местонахождение беглеца. Тимон метнулся на звук — и врезался в каменную стену.

Неизвестный вновь выдал себя звуком дерева, волочащегося по камню. Тимон с резким выдохом нанес удар.

Некто крякнул, отбив клинок, и звук стал громче.

Тимон всем телом качнулся в ту сторону, рассчитывая сбить неизвестного и не думая, какое оружие может оказаться у того в руках. Он ударился макушкой о холодную стену, ободрал колени о неровные края плит. Ничего, кроме воздуха.

Неужели это призрак? Он, как в безумном кошмаре, боролся с невидимкой. Глаза Тимона понемногу привыкли к темноте, и ему померещился силуэт человека у ящиков с картофелем. Он вскинул ногу, целя в живот. Раздался резкий выдох, но удар ушел в пустоту, и призрачный силуэт исчез.

Где же он? Шорох его дыхания раздавался со всех сторон. Словно в погребе двигался не человек, а некая недоступная зрению сила.

Тимон, отбросив все предосторожности, снова прыгнул на звук — и налетел на ящик с картофелем, сильно разбив правый локоть. Отскочив, он изготовился встретить нападение и затаил дыхание, чтобы не выдать себя. Быть может, тишина и неподвижность помогут там, где не помогло решительное действие.

Усталые мускулы сводила судорога. Он приказал себе закрыть глаза и положиться на другие чувства.

Нет — ни звука, ни запаха, и даже затхлый вкус воздуха на языке отдавал неподвижностью.

«Убийца тоже затаил дыхание, — понял Тимон, — и ждет, чтобы я сделал первый ход».

Внезапный шум наверху возвестил о появлении Марбери.

— Тимон?

Тот не отвечал, опасаясь выдать себя.

— Ад кровавый! — пробормотал декан и шагнул на вторую ступень. Ступенька скрипнула.

Внизу не слышалось ни звука. У Тимона разрывались легкие, кровь стучала в ушах, дыхание кончалось.

— Тимон! — снова позвал Марбери.

Тишина.

— Ну ладно же! — проревел Марбери и прыгнул вперед. Он приземлился на ноги прямо перед Тимоном и принялся бешено тыкать во все стороны кинжалом.

И вот-вот мог по ошибке зацепить Тимона.

— Декан, — выдохнул тот в самое ухо Марбери.

— Ах! — Марбери отскочил, и оба застыли. Тимон понимал, что они выдали себя, зато глаза его уже вполне привыкли к темноте.

— Вы что-нибудь видите? — прошептал Марбери.

— Ш-ш! — приказал Тимон и немного продвинулся вбок, к столу с телом Лайвли. Свободной рукой он ударил огнивом и зажег свечу.

Пламя осветило погреб.

Марбери пригнулся к самому полу: левая рука сжата в кулак, правая стискивает кинжал. Тимон стоял прямо, держа изготовленный к броску нож кончиками пальцев, как художник держит кисть. На холодном столе неподвижно лежал Лайвли.

Больше никого.

Стало ясно, что беглец покинул погреб.

— Как он мог обойти нас обоих? — шепнул Марбери.

Каждое его слово рождало в воздухе бледный призрак дыхания. В погребе было мертвенно тихо. На лице Лайвли лежал синеватый отблеск. Огонек свечи словно застыл в воздухе.

Тимон внимательно осмотрел мрачное подземелье и скоро нашел ответ на вопрос Марбери.

— Вот, — указал он.

Марбери всмотрелся. Пыль на полу у ящиков с овощами была недавно потревожена.

— Вот что я слышал, — продолжал Марбери. — Он двигал ящик.

Оба подошли к заставленным полкам и потянули доску на себя. Если знать, где искать, потайные петли было легко обнаружить. В щели, открывшейся за ящиком, виднелся отрезок коридора. Тимон решительно пролез в потайной ход. Темнота его не смущала. Марбери задержался, чтобы захватить свечу от изголовья Лайвли. Шаги Тимона гулко отдавались в каменной пещере. Выставив перед собой свечу, декан двинулся по тоннелю вслед удалявшимся шагам.

Если в погребе было холодно, в тоннеле адский мороз сковывал суставы и обжигал легкие. Тем не менее декан спешил изо всех сил. Свеча в левой руке чадила, в правой дрожал клинок. Наконец он догнал Тимона, который, очевидно, уперся в тупик.

Тот водил рукой по сплошной каменной стене.

— Где-то здесь должен быть рычаг, — бормотал он.

— Как это вы бегаете без света? — подозрительно вопросил Марбери. Его дыхание наполняло узкий тупик белым паром. А вот Тимон как будто вовсе не дышал.

— Я провел много времени в темноте, когда был пленником, — нетерпеливо ответил Тимон. — Но не ослеп, а приобрел необычайно острое зрение. На ярком солнце у меня слезятся глаза, зато я могу видеть глубокой ночью. Проклятая стена!

Его неожиданная вспышка ошеломила Марбери.

— Он все равно ушел, — прошипел Тимон, — но каким образом?

— А не ведет ли этот ход в кухню? — догадался Марбери. — Поварам удобно — можно носить овощи из погреба в любую погоду.

— Когда это строители заботились об удобствах поваров? — покачал головой Тимон. — А я, верно, выжил из ума, если не задумался, с какой стати под Большим залом устроен овощной погреб.

— Постойте. — Марбери потер лоб кончиками пальцев, словно вытягивая забытую мысль из клубка других. — Большой зал — чуть ли не самое старое здание в мире. Он — если я не запамятовал — был когда-то церковью, и даже монастырем. Возможно ли такое?

— Иным из этих зданий четыреста лет, — ответил Тимон, оглядываясь назад в проход, тянувшийся к погребу. — В те времена во многих монастырях устраивали потайные ходы. Похоже, именно по такому ходу и ушел от меня наш человек. Опять.

— Вы уверены, что это убийца?

— Это мог быть кто угодно. — Тимон на мгновение прислонился к стене. — Но кому еще была нужда убегать?

— Ну, положение не хуже, чем было: мы ведь и раньше знали, что убийца затаился где-то рядом.

— Да! — Тимон будто встрепенулся вдруг и устремился назад к погребу. — Энн и Чедертон остались в зале одни. Мы упустили беглеца. Хотелось бы верить, что он не вернется…