— И подвижность, увы, не числится ныне среди моих достоинств, — признался тот, снова присаживаясь за стол Лайвли. — Но видели бы вы меня в шестьдесят! Живчик!

— Ну-ну, — произнес Тимон, обращаясь главным образом к самому себе. Обойдя старика, он опустился на колени рядом с телом. На лице убитого лежала тень.

— Вы осмотрели лицо? — спросил Тимон.

— Признаюсь, — смиренно признал Чедертон, — я побоялся. Изуродованное лицо Гаррисона уже не раз являлось мне во сне.

— Марбери мне рассказывал. — Тимон набрал в грудь воздуха и перевернул труп на спину. Лицо оказалось повреждено, но не настолько, чтобы нельзя было различить черты.

Лайвли погиб от трех колотых ран, замечал Тимон. Две в сердце и одна в печень. Крови меньше, чем можно было ожидать.

— Доктор Чедертон, доктор Сполдинг, — со вздохом попросил он, — нельзя ли попросить вас осмотреть лицо? Верно ли я понял, что оно повреждено меньше, чем у Гаррисона?

Сполдинг, покряхтывая, прошаркал к телу. Чедертон снова встал и задержал дыхание. Увиденное поразило обоих.

— Чудовищно, — прошептал Чедертон, — но никакого сравнения с тем, что осталось от Гаррисона.

— Гаррисона мы опознали только по одежде и кресту, — громко подтвердил Сполдинг. — Лайвли вполне можно узнать.

— Это может означать, что убийце не дали довести дело до конца, — сказал Тимон. — Кто-то, возможно, наткнулся на тело раньше доктора Чедертона. Этот некто мог даже оказаться свидетелем убийства.

— Но… — начал Сполдинг.

— Марбери еще говорил мне, — задумчиво продолжал Тимон, — о каком-то послании… во рту.

Он протянул руку.

— Нет! — возмутился Сполдинг.

— Во рту у Гаррисона была записка, — шепотом подтвердил Чедертон. Тимон приблизил руку к лицу мертвеца, помедлил мгновенье, а затем пальцами разжал губы и зубы и извлек мокрый от слюны клочок бумаги.

— Да, — поморщившись, заметил он, — весьма неприятно…

— Что в ней? — жадно спросил Сполдинг. Тимон развернул записку и поднес ее ближе к пламени свечи. Расплывшиеся чернила затрудняли чтение.

— Насколько я могу судить, — предположил Тимон, — здесь сказано: «Враг людей спасения использует любые средства».

— Убийца предостерегает нас! — воскликнул Сполдинг. — Он пойдет на все, чтобы прервать наш труд.

Тимон был уверен, что уже слышал эти слова, — смутное воспоминание таилось, как запыленная картина в углу забытой комнаты.

— Если наш труд действительно во спасение, — тихо вставил Чедертон.

— Эти строки… — бормотал Тимон. — Из какого-то приложения или дополнительного тома…

— Апокрифы! — фыркнул Сполдинг. — С какой стати Лайвли тратил на это время?

— Нет, — возразил Тимон. — Я бы узнал строку из любого читанного когда-либо апокрифа. Мастер Лайвли был главой вашей кембриджской группы. Имел ли он доступ к документам, закрытым для других?

— Едва ли, — отмахнулся Сполдинг.

— Определенно да, — одновременно с ним заявил Чедертон.

— А Гаррисон — прошу прощения, — обратился к Чедертону Тимон, — был главным судьей для всех остальных? Так что и ему могли быть доверены некие сведения…

— Никогда! — отрезал Сполдинг. — Гаррисон был шотландец!

— Ваша мысль мне не ясна, — признался Чедертон, игнорируя Сполдинга.

— Возможно, убийца устраняет ученых в определенном порядке, — пояснил Тимон. — Первым он убил человека, видевшего все документы, используемые в вашей работе, — Гаррисона. Следующий удар нанесен главе переводчиков, второму из тех, кто располагает этими знаниями.

— Будет и третья жертва? — прошептал Чедертон.

— Непременно, — подтвердил Тимон.

— Чушь! — процедил Сполдинг. — Надо немедленно убрать тело из зала, пока его никто не видел. И следует хранить об этом убийстве такое же молчание, какое мы договорились хранить относительно Гаррисона. Никто не должен упоминать об этом происшествии.

— Мастер Лайвли был главой переводчиков, — терпеливо напомнил Чедертон. — Следует соблюсти некоторые формальности и уведомить определенных людей.

— Вероятно, вы правы, — поморщился Сполдинг. — Власти следует заверить, что я принял начальство над группой: это моя обязанность. Я подумаю, не лучше ли по этому случаю допустить короткий перерыв в работе.

Тимон в это время думал: «Я должен узнать, кто убил этих людей и почему именно. И чтобы завершить свою миссию, я должен предотвратить новые кровопролития — или скоро мне нечего будет запоминать. Для исполнения полученного приказа я должен прекратить убийства. Как это необычно для меня. Не сомневаюсь, что Бог смеется».

— Очнитесь, брат Тимон, — пропищал Сполдинг. — Теперь не время для размышлений. Уволочем останки из зала.

Тимон позволил себе взглянуть ему в глаза и удерживал взгляд, пока Сполдинг, вздрогнув, не отвернулся.

— Дверь в дальней стене, — сказал Тимон, — кажется, не ведет наружу?

— Там погреб, — ответил Чедертон.

— Лайвли дождется там возвращения Марбери.

Тимон взялся за лодыжки мертвеца и выразительно глянул на Сполдинга.

— Вы уже убедились, что доктор Чедертон — не убийца?

— Ничего подобного, — вспыхнул Сполдинг. — Я ожидаю, что вы допросите доктора Чедертона с присущей вам ловкостью и добьетесь признания. Оставляю его вам.

— Понятно. — Тимон потянул мертвеца за лодыжки. Ни один из ученых мужей не выразил готовности ему помочь.

К тому времени, как Тимон вернулся из погреба, в Большом зале оставался только Чедертон. Он по-прежнему сидел за столом Лайвли.

— Доктор Сполдинг, — выспренно заявил старик, — спешит уведомить каждого, кто согласится его выслушать, о своем возвышении. Будь я алхимиком, охотно превратил бы себя в пчелу, чтобы последовать за ним и полюбоваться его выходом. Увы, мои способности более практического свойства.

— Отчего доктор Сполдинг так поспешно заподозрил вас в убийстве? — спросил Тимон, расхаживая перед собеседником.

— Всем известно, что он меня недолюбливает. Признаюсь, мне случалось подшучивать над ним. Вы сами видели, как это просто. И как соблазнительно. Если не считать этого, я не знаю…

— Не пройдетесь ли вы со мной, доктор Чедертон? Нам с вами придется разыграть спектакль: я должен показать, что допрашиваю вас, а вы — что защищаетесь от обвинения в убийстве.

Чедертон встал.

— Следовательно, вы не согласны с выводом Сполдинга. Считать ли это благодеянием или оскорблением?

— Как я уже говорил, настоящий убийца был проворнее, моложе и выше ростом, нежели вы.

— Значит, оскорблением, — улыбнулся Чедертон.

— Следует учитывать и то обстоятельство, что Сполдинг — идиот, — добавил Тимон, избегая взгляда Чедертона.

— Он вполне овладел древнееврейским, — возразил старик.

Тимон бросил расхаживать и остановился прямо перед ним.

— Полностью, но не в совершенстве. Между тем рассказы о ваших познаниях в этом предмете носятся в воздухе Кембриджа.

— Это запах старости, — поправил Чедертон. — Прошу вас не путать его с достижениями.

— Я не привык к скромности. Вы меня смущаете.

— Так давайте выйдем на воздух, и пусть он прояснит наши мысли. — Чедертон направился к двери. Для человека на шестьдесят восьмом году жизни он двигался очень уверенно.

— С вашего позволения, — шагая рядом с ним, предложил Тимон, — я бы сперва обошел здание по периметру. Мы можем обнаружить что-то, что расширит наши сведения об убийце. Мы с деканом Марбери пытались проделать нечто в этом роде прошлой ночью…

— И ничего не нашли?

Тимон всмотрелся в его лицо.

— Я предполагаю, что убийца прошлой ночью не торопился бежать после убийства Лайвли и даже после того, как дважды едва не попался. Демон бесстрашен, дерзок и кажется неуловимым.

— И все же вы ждете от меня помощи?

— Я думаю, что в таком деле две пары глаз лучше одной, — улыбнулся Тимон. — Возможно, вы подметите что-либо, упущенное мною и Марбери.

— Отлично! Я стану вашим помощником в расследовании! Я в восторге.