Карета пролетела вдоль берега и свернула от реки в перелесок. Всадник следовал за ними как тень.

У Марбери часто забилось сердце: он уже видел впереди место, где перехватил их маленький разбойник. Но нигде не было видно ни часового, ни других мальчиков. Кажется, им придется встретиться с тенью без подмоги.

Выехав на ровный участок дороги, Том придержал лошадей.

— Приехали, — громко вздохнул он, всем видом показывая, что свое дело он сделал, а прочее его не касается.

— В лесу никого.

Марбери обшаривал взглядом тени под деревьями.

— Верно, — Том тоже огляделся. — Говорил же, вы его больше не увидите. Пропал ваш ангел.

Карета остановилась.

— Мой нож у тебя, — зашептал Марбери.

Том, не выпуская поводьев, поднял руку с ножом.

— Держи пониже, у пояса, как будто собираешься воткнуть ему в брюхо снизу вверх.

— Господи! — Том натянул поводья, успокаивая лошадей.

Марбери оглянулся. Преследователь тоже придержал коня, видимо озадаченный остановкой кареты.

Том снова обвел взглядом придорожные заросли и пробормотал что-то себе под нос.

Марбери сошел на землю, распахнул дверцу кареты, пошарив под сиденьем, вытащил свою рапиру.

— Бросай вожжи и спрыгивай с другой стороны, — велел он Тому. — Ты заходи оттуда, а я отсюда. И молчи.

— А можно, я зарычу по-медвежьи? Это очень страшно.

— Молчи!

— Понял. — Том закрепил вожжи на сиденье и соскользнул на дорогу.

Всадник не двигался, но Марбери быстро зашагал к нему. Тому пришлось пуститься рысцой, чтобы не отстать от спутника. При этом он старался придать лицу суровое выражение.

— Вы не хотите пойти мне навстречу? — громко обратился к всаднику Марбери. — Это невежливо. Потрудитесь немного подъехать. Я спешу поскорее убить вас и продолжать путь.

Том зарычал, очень похоже на медведя.

Конный склонился в седле и медленно тронул коня вперед. Только тогда Марбери поднял рапиру.

Всадник улыбнулся.

Том все рычал.

Марбери зашагал решительнее, и лошадь незнакомца ускорила шаг.

Порыв ветра всего на миг распахнул полы его плаща, но Марбери успел заметить простую красную одежду священника и ощутил укол сомнения.

«Это же священник, — подумал он, — просто попутчик. Яд отравил мои мысли. Что я делаю?»

— Друг… — произнес он.

Священник кивнул, и в его руке появился пистолет. И выстрелил.

Том крякнул — казалось, от удивления — и уставился на свою грудь. На ней распускалась роза, разворачивала в холодном воздухе алые лепестки. Том упал на колени, выронив кинжал. Прежде чем ткнуться лицом в дорожную пыль, он обернулся к Марбери.

Тот со свистом вздохнул и шагнул в сторону.

Священник вытащил второй пистолет и взвел курок, изогнув в усмешке уголки губ. Прицелиться он не успел: град камней наполнил воздух. Булыжники беспощадно колотили его по голове и по груди.

Марбери отпрыгнул с дороги и покатился по земле. Укрывшись от взгляда стрелка в придорожной канаве, он наблюдал, как на священника без конца сыплются камни, толстые сучья и стрелы без оперения.

Потом воздух наполнился пронзительной бранью. Священник пошатнулся в седле и упал наземь.

Сразу дюжина, если не больше, хрупких гномов налетела на него и принялась пинать, топтать и колотить палками.

Марбери, подняв голову, выкрикнул:

— Хватит!

Мальчики застыли на месте.

Среди шайки оборванцев мелькнуло знакомое лицо.

— Так? Вы этого хотели?

Невинный разбойник и его войско, в котором многим воинам было не больше шести или семи лет, толпились на дороге.

— Жаль, не успели спасти вашего кучера, — продолжал мальчик.

Взгляд Марбери метнулся туда, где в расползавшемся в пыли ржавом пятне лежал Том. Только это пятно и двигалось там. Бросив рапиру, Марбери выбрался из канавы к Тому, поднял его на руки. Тело обвисло, глаза мальчика закатились.

— Sangre! — Священник перекатился набок, зажимая раны и ошарашенно уставившись на маленьких дикарей. Он говорил по-испански.

Маленький вожак сильно ударил его ногой в голову.

Марбери выпрямился. Сделал несколько быстрых шагов, оказавшись между лежащим на дороге священником и солнцем.

— Встать!

— Нет. — Священник закашлялся и при этом прикрыл рот ладонью — странное проявление благовоспитанности в этих беззаконных лесах.

— Встать! — повторил Марбери с ледяной угрозой. — Я должен знать, кто ты такой.

— Я очень устал — одна из этих стрел проткнула мне печень и кишки. Такая рана через неделю приведет к мучительной смерти. — Незнакомец опустил ладонь. Он улыбался. На губах виден был белый порошок, и немного того же порошка просыпалось из сломанного перстня. — Я предпочту теперь же покончить свои труды.

Священник принял яд.

— Господи, — вырвалось у Марбери, и он обратился к мальчикам: — Посадите его.

Они подскочили и все вместе подперли задыхавшегося, давившегося желчью священника.

Марбери засунул палец в перчатке ему в рот, чтобы вызвать рвоту. Самоубийца сжал зубы так, что прокусил и перчатку, и кожу до крови. Палец удалось высвободить только после того, как один из мальчишек сломал палку о затылок священника.

Миг спустя тот был мертв, валявшееся на обочине тело содрогалось. Мальчики равнодушно смотрели на него.

Когда агония прекратилась, юный вожак улыбнулся.

— Готов. Хороший яд.

Марбери не нашел слов.

— Вы думали, я сбегу, — продолжал мальчик, — но я отработал свой ангел.

— Да, — выдавил Марбери, — отработал.

Остальные молчали, предоставляя своему вождю вести переговоры.

Поняв, о чем они думают, Марбери порылся в потайном кармане и вытащил все, что там нашлось: три кроны. И протянул их детям. Никто не двинулся с места.

— Помогите мне затащить мертвых в карету, — прохрипел Марбери, — и монеты ваши.

— Тогда давайте. — Вожак взял у декана деньги.

Беззвучно, как и подобает таким бледным призракам, дети подхватили труп священника и поволокли его к карте.

Марбери прерывисто выдохнул и поднял тело Тома. Он положил мертвого мальчика с другой стороны кареты. Священника разбойники бросили на пол. Тому досталось сиденье.

Когда Марбери наконец поднял голову и осмотрелся, он увидел только вожака. Отважный молодой разбойник держал в поводу лошадь священника.

— Привязать к задку кареты?

— Да. Спасибо.

Мальчик нашел подходящий зацеп, крепко привязал повод и отошел.

— Я не думал… не думал, что вам придется…

— Честно сказать, — быстро перебил мальчик, глядя вниз, — это не первый наш убитый.

— О…

— Но с вашими деньгами, — продолжал мальчик, — как знать? Жизнь виляет, как дорога. Она не вся похожа на этот кусок, верно?

— Верно, — Марбери с трудом вдохнул. — Послушай, ты должен поехать со мной.

— Это зачем?

— К утру мы будем дома. Я не могу оставить тебя здесь.

— А я думаю, сможете, — недоверчиво отозвался мальчик. — А вот я не могу смыться с вами. Одному из моих всего-то пять лет. Куда они без меня? Я главный, понимаете? Я не могу их бросить.

Марбери разглядывал пятно подсыхающей крови на месте, где лежал Том.

— Меня зовут Френсис Марбери — сумеешь запомнить? Я — декан колледжа Крайст-Черч в Кембридже. Если сможешь довести туда своих…

— Кембридж? — Мальчик покачал головой.

— По крайней мере, подумай.

— Это щедрое предложение, — отозвался мальчик, скосив глаза, — и я не знаю… но поговорю с остальными.

— Ты должен назвать мне свое имя.

Мальчик смотрел прямо в глаза Марбери. В нем явно шла борьба. Наконец он тихо вымолвил:

— Не важно. — И растворился в густой тени леса за придорожной канавой, куда стекала кровь.

Рука брата Тимона скользила по поверхности маленького деревянного колеса, как рука опытного музыканта — по струнам лютни. Снаружи настало утро, но в комнате, освещенной свечами, еще прятались ночные тени. Брату Тимону досталось жилье на первом этаже: пустующая комната прислуги, далеко от господских покоев. В комнатушке без окон было холодно.