На решетке над очагом сохли ячменные лепешки. Он жадно схватил одну.

В кухню влетел Сполдинг.

— Я послал за деканом Марбери, — по слогам выговорил он.

Тимон в ответ махнул в его сторону лепешкой.

— Отличная компания для яйца. — И Тимон целиком запихал хлебец в рот.

— Вы варите себе яйцо в эле! — строго обвинил его Сполдинг.

— Да. А остаток пью, — Тимон поднял кувшин с элем и не отрывался от него целую минуту.

— Ну, вот, — отдуваясь, проговорил он. — Теперь… подождем.

Ждать Сполдинг не мог. Пока Марбери не появился в дверях, он не меньше ста раз пробежался по кухне из угла в угол.

Тимону пять минут ожидания над варившимся яйцом показались за вечность, хотя новая порция эля немного облегчила его страдания.

Один Марбери был весел.

— Я спал как дитя! — заявил он, вбегая в кухню. Декан сиял, глаза блестели, лицо было умыто. На нем был уютный домашний костюм: серые штаны и рубаха, разношенные кожаные сапоги и синий, подбитый ватой плащ.

— Вы в этом нуждались, — стараясь выдержать любезный тон, ответил Тимон. — Надеюсь, вас не тревожили сновидения.

— Мне снилось, что стоит мне попытаться заговорить, изо рта у меня вылетают целые связки бумаги, — припомнил Марбери, дивясь игре собственного воображения. — К чему бы это?

— Несомненно, этот сон вызван унижением, пережитым вами вчера за дверью дворцовой кухни, — предположил Тимон.

— Ну, конечно, так оно и есть! — Марбери хлопнул в ладоши. — И кстати — я умираю с голоду. Хорошая была мысль — собраться у меня на кухне. Что там варится на плите?

— Я варю себе яйцо, — ответил Тимон.

— Отлично! — вскричал Марбери. — Мне — шесть. И эля!

Марбери успел сделать три-четыре шага к шкафу, когда Сполдинг взорвался:

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать ваши сны и варить вам завтрак! Мы здесь, чтобы задержать убийцу!

— Задержать, говорите? — Марбери приостановился.

— Этот монах. — Сполдинг ткнул в Тимона костлявым пальцем. — Он — убийца. Мы должны задержать его в кухне и известить местные власти.

— Тимон — убийца? — еле сдерживаясь, переспросил Марбери.

— Я пришел к выводу, что человек такого сорта, получивший лишь церковное образование, не может знать всего, что знает он. Он не из того сословия, чтобы так рассуждать и что-то понимать в наших нынешних затруднениях. Пусть попробует отрицать! Теперь я вижу: он только потому понял, что доктор Чедертон не убийца, что убийца — он сам! Я принял начальство после смерти Лайвли и требую вызвать констеблей!

— Поразительная логика, — зевнул Тимон. — Думаю, мое яйцо готово. Положить ваши полдюжины, декан?

— Будьте добры, — ответил Марбери.

— Нет, как вы не понимаете… — захлебнулся Сполдинг.

— Мой дорогой доктор, — хладнокровно отозвался Марбери, — может быть, я должен вам напомнить, что первое убийство — милого Гаррисона, да покоится его душа в мире, — произошло до появления Тимона. Верно, брат Тимон?

— Да, декан Марбери. — Тимон вылавливал яйцо из кипятка.

— Кто вы такой?

— Меня зовут брат Тимон, как я имел счастье ответить на тот же вопрос вчера, — шутливо ответил тот.

— История движется кругами, — в том же тоне подхватил Марбери. — Продолжайте.

— Кажется, этим утром я только и делаю, что повторяюсь, однако, полнее отвечая на ваш вопрос, я был нанят, чтобы найти человека, убившего Гаррисона. А теперь работы у меня прибавилось, поскольку убийца, похоже, намерен извести всех королевских переводчиков в Кембридже.

— Да. — Марбери обернулся и взглянул в глаза Сполдингу. — И он особенно старательно выбивает главных, не так ли?

— Именно так, — подтвердил Тимон, подхватив яйцо деревянной ложкой и осторожно выложив его на стол у плиты. Затем он так же бережно опустил в кипящий эль еще шесть яиц.

Пауза дала доктору Сполдингу время задать новый вопрос:

— Как получилось, что вы наняли этого Тимона, декан Марбери? — Он скрестил руки на груди. — Где вы его отыскали? Вы его знаете?

— Я незнаком с этим человеком, — медленно ответил декан. — Мне поручились за него другие, с которыми я познакомился на службе королю. Сказать больше мне запрещает королевский приказ.

— Но вы, конечно, признаете возможность, — уже не так уверенно продолжал Сполдинг, — что человек такого сорта способен убить Гаррисона, а потом напроситься на поручение разыскать убийцу. В этом положении ему как нельзя более удобно совершать новые злодеяния.

Тимон, обжигая пальцы, взял яйцо и стал дуть на скорлупу.

— Вы уж решитесь, доктор Сполдинг: я недостаточно умен или слишком умен? Ваше предположение требует немалой степени ума и расчетливости.

— Да… — Марбери изменился в лице.

«Вспомнил, как мой кинжал проколол ему кожу, — угадал Тимон. — Размышляет, с какой легкостью я предлагал рассечь бьющееся сердце в живом теле. Он полагает, что я действительно мог убивать переводчиков. Возможно, даже гадает, где я познакомился с Пьетро Деласандером».

Тимон наблюдал, как все эти мысли отражались на лице Марбери. Прочесть их было легко. Маска Тимона была надежнее, он давно приучил себя скрывать мысли. Однако он с удивлением поймал себя на желании рассказать декану о своем настоящем деле. Ему всего лишь велено заучить наизусть перевод короля Якова ко времени первой жатвы. Заодно он мог бы разгадать тайну убийств и охотно это сделает. Какую долю из этого можно высказать?

— Доктор Сполдинг, — помолчав, предложил он. — Вы, безусловно, можете привести местных стражников, чтобы они задержали меня. Но когда меня здесь не будет, следующей жертвой убийцы станете вы, а я лишусь удовольствия указать на вашу ошибку — если не вам, то другим. Вы-то, конечно, будете мертвы.

От холода в голосе Тимона Сполдинг задрожал.

— Во всяком случае, доктор Сполдинг, отыщите городских стражников, — добавил Марбери, в упор глядя на Тимона. — Я подожду с братом Тимоном здесь. Что бы он ни думал, я сумею задержать его до вашего возвращения.

— Я… — начал Сполдинг.

— Ступайте, — отрезал Марбери.

Сполдинг подскочил. Обернувшись к Тимону, он увидел, что тот разглядывает его и ест яйцо. Сполдинг попятился, нащупал за спиной дверь и вылетел из кухни. Тимон некоторое время прислушивался к звуку его быстро удаляющихся шагов.

— Приведет он стражу, — с набитым ртом спросил он, — или нет?

— Трудно сказать, — усмехнулся Марбери. — Как там яйца, не сварились?

Тимон доел свое и вдруг поддался необъяснимому порыву, толкавшему его сказать правду.

— Пять лет назад я был пленником инквизиции. Меня освободили с условием, что я буду выполнять определенные задания. Одним из таких заданий было обучение искусству убийства: среди других я обучал Пьетро Деласандера, который пытался убить вас на лондонской дороге.

Марбери опешил.

Тимон видел, что декан совершенно обезоружен его искренностью.

Он несколько раз порывался заговорить и останавливался на полуслове, очевидно обдумав и отбросив вопрос.

— Я застал вас врасплох, — мягко сказал Тимон. — При других обстоятельствах я мог бы использовать такое положение с выгодой для себя. Но в нынешней ситуации у меня нет особого расчета для откровенности с вами. Она мне не свойственна. Я провел трудную ночь и встревожен ночными видениями. Видимо.

Он ждал ответа Марбери. Тот, как видно, наконец остановился на одном выхваченном наугад вопросе и постарался скрыть изумление.

— Где вы приобрели это, как вы выразились, искусство, чтобы обучать ему других?

— Я не всегда был монахом, — тихо ответил Тимон.

— Да, — Марбери показалось, что голос Тимона проникает ему прямо в душу. — Думаю, не всегда.

— Я сказал вам слишком многое, но сделал это без задней мысли. — От пристального взгляда Тимона Марбери бросило в жар. — Я хочу, чтобы вы поверили: не я убиваю этих переводчиков.

— А кто?

— Узнаю, — заверил декана Тимон.

— Но в Кембридже вы не только ради этого? — Марбери снова сел на стул.

Тимон допил эль и промолчал.