Лев крадётся за фальшивым юнокопом на солидном расстоянии, прячась в темноте. Постепенно он приближается к опасной зоне, где спецназ схватился с вооружёнными расплётами. Коннор, безусловно, там. Вот только... будет ли Лев в силах спасти его и от Нельсона, и от юнокопов?

И тут на мальчика нисходит озарение. Он улыбается, несмотря на творящийся вокруг кошмар. Ответ на заданный выше вопрос прост. Это ужасно. Это невозможно. Это может сработать!

Лев добирается до главной аллеи как раз в тот момент, когда Дримлайнер трогается с места и спецназ вкупе с юнокопами набрасываются на оставшихся на земле детей.

В ста ярдах от самолёта-спасателя, на том месте, где ещё совсем недавно проходила линия фронта, Лев видит парня в камуфляжной форме необычного цвета: тот бесстрашно кидается на только что выстрелившего в него юнокопа и сбивает с ног, врезав тому по голове прикладом своей винтовки. Фигура и движения этого парня кажутся Леву очень знакомыми...

Лев прорывается сквозь встречный поток детей, пытающихся спастись бегством. Он упрямо пробирается вперёд, не обращая внимания ни на выстрелы, ни на рёв реактивных двигателей и скрежет рвущегося металла в момент, когда взлетающий Дримлайнер сталкивается с броневиком.

Самолёт взмывает в небо, броневик, покувыркавшись, занимается пламенем и взрывается; во вспышке света Леву удаётся рассмотреть лицо парня в необычном камуфляже. Да, он нашёл, кого искал.

— Коннор!

Но Коннор не отрывает глаз от тающего в небе самолёта.

— Да не стой ты там! — кричит он Леву. — Беги! Вы все должны были бежать!

— Коннор, это я! Это Лев!

Коннор смотрит на него в упор, но, похоже, узнаёт не сразу. И дело тут не только в отросших волосах Лева. Они оба уже совсем не те, какими были в прошлом году. Больше не дети.

— Лев?! Ты как здесь оказался? Да что это — весь мир съехал с катушек или только я один?

— Скорее всего, и то, и другое, но я и правда здесь. — Лев наклоняется и подбирает с земли транк-пистолет юнокопа, которого Коннор только что приголубил прикладом. — Я пришёл спасти тебя.

— Это самая большая глупость, какую я только слыхал в своей жизни!

— Это, наверно, тоже правда, но я должен тебя предупредить: за тобой охотится орган-пират.

— У меня сейчас проблемы посложнее, чем какой-то дурацкий орган-пират!

К Коннору подбегает парнишка с автоматической винтовкой.

— У нас кончились боеприпасы! Что делать?

— Хватайте камни, палки, обломки самолётов, да всё, что под руку попадётся! — кричит ему Коннор. — А ещё лучше бросайте всё и бегите! Спасибо нашему дорогому Старки — он забрал у нас единственный шанс на спасение!

— Чёртов Старки! — Парнишка бросает свою бесполезную винтовку. — Удачи, Коннор! — говорит он и даёт дёру, стараясь раствориться в темноте.

В стороне от друзей толпа, пытавшаяся прорваться в Дримлайнер, освещена теперь прожектором полицейского вертолёта. Примерно четыреста беззащитных и беспомощных ребят окружены со всех сторон. Огромные фургоны для расплётов катят по главной аллее, чтобы забрать и увезти всех.

— Больше ты ничего не в силах для них сделать, — говорит Лев Коннору.

— Я не брошу их!

— Вот почему я не оставлю тебе выбора. — Лев поднимает пистолет, который только что забрал у валяющегося без сознания юнокопа, и стреляет Коннору в руку.

Силой удара того разворачивает на месте, а затем он падает, в одну секунду сражённый транквилизатором. Лев подхватывает друга. Коннор смотрит на него полуоткрытыми, уже затянутыми сонной пеленой глазами.

— Ничего не вышло, Лев, — слабым голосом говорит он. — Мой план провалился...

— Знаю, — отвечает Лев теряющему сознание другу, — но, может, мой удастся.

Он понятия не имеет, сколько здесь детей, насколько широко простирается кладбище воздушной техники или где в этом хаосе искать объект его вожделений. Неважно. Если юнокопы хорошо сделают своё дело — а на то похоже — всё кодло беглых расплётов загребут, транкируют и увезут. Ласситер никуда не денется. Ему, Нельсону, остаётся только держать ушки на макушке и не высовываться, а то у некоторых из этих деток есть оружие, причём, судя по звуку — смертельное.

Он методично проверяет уже транкированных расплётов, а нескольких посылает баиньки самолично, чтобы и вправду выглядеть как юнокоп за работой. Однако держится вдалеке от средоточия битвы, зная, что Подлец из Акрона поступит точно так же.

Один из юнокопов замечает, что он рассматривает лица павших расплётов.

— Не трать зря времени, — советует он. — Не то не оберёмся хлопот на свою задницу, если хоть кто-нибудь из них прорвётся и удерёт в пустыню.

— Да я ищу одного знакомого, — отвечает Нельсон, не растерявшись. — Сын соседа. Его жена просила.

Но юнокоп вдруг проникается подозрением.

— Что-то я тебя не припомню. Ты из какого подразделения?

— Подразделение шестнадцать, из Финикса.

— Нету в Финиксе никакого шестнадцатого подразделения.

Решив, что дело зашло слишком далеко, Нельсон транкирует «коллегу», затем стреляет в пытающегося удрать расплёта, ставшего невольным свидетелем этой сцены, после чего возвращается к своей основной задаче: найти Подлеца из Акрона.

И только завидев взлетающий Дримлайнер, Нельсон начинает беспокоиться. А ну как Ласситер на этом самолёте? Но тут он замечает, что спецназ действует против существующих инструкций: засовывает отставших расплётов в фургоны, предварительно не транкировав их. Если Ласситера загрузят до того, как он, Нельсон, до него доберётся, пиши пропало.

Вот теперь тревога овладевает им не на шутку. Фальшивый юнокоп приближается к месту погрузки расплётов, вытаскивает бинокль, вглядывается в лица... Нет, Ласситера в этом стаде перепуганных подростков нет. Хотя, может, он и там, просто Нельсон его не видит? Он опускает бинокль.

— Вот дерьмо!

С каждой уходящей секундой его шансы убывают. Вокруг орган-пирата царит суматоха: дети, которые по какой-либо причине не попали в окружение, разбегаются во все стороны, пытаясь спастись. Некоторые получают транк-пулю, но чем дальше они от основных событий, тем выше их шансы.

Далеко впереди Нельсон видит тёмный силуэт невысокого мальчугана, который с трудом тащит на себе парня постарше и покрупнее — ни дать ни взять муравей, уносящий с поля битвы раненого товарища. Но, должно быть, у пацана ума всё-таки побольше, чем у муравья, потому что он бросает свою ношу и скрывается в темноте.

Орган-пират едва не проскакивает мимо брошенного на землю парня — уж больно не хочется пропустить никого из тех, кто пробегает мимо; однако Нельсон не был бы Нельсоном, если бы не выполнял свою работу со всей тщательностью. Он хватает спящего парня за волосы, вздёргивает его голову кверху... и едва не вскрикивает в восторге и изумлении. Это он! Это Ласситер! Ему буквально поднесли его, как на серебряном блюде!

Нельсон, не теряя времени зря, взваливает парня себе на спину и, быстро осмотревшись, несётся сквозь ряды самолётов по направлению к своему фургону. Вылетев в боковой проход, он натыкается на другого юнокопа.

— Наплюй на него! — говорит тот. — Отдел очистки и транспортировки подберёт. Нам приказано гнаться за удравшими. — И чтобы не бросать слов на ветер, стреляет в девочку, пытающуюся проскочить между двумя истребителями. Девочка падает.

— У меня особый приказ относительно этого парня, — возражает Нельсон и пытается продолжить путь, но юнокоп заступает дорогу.

— Почему? Это что, зачинщик пожаров в городе?

— Точно, — подтверждает Нельсон. — Он самый.

За их спинами трое ребят пытаются прорваться во внешние проходы, коп отвлекается на них, и Нельсону удаётся улизнуть.

Чем дальше от главной аллеи, тем меньше расплётов и меньше копов. Транспорты уже здесь на окраинах, подбирают транкированных прежде чем двинуться туда, где добыча погуще. Работники Отдела очистки и транспортировки обращаются со спящими ребятами гораздо бережнее, чем юнокопы: засовывают их в пухлые стёганые мешки голубого или розового цвета, похожие на спальные, но гораздо более плотные; они оставляют открытыми только лица расплётов — таким образом, их драгоценные органы не будут повреждены при транспортировке.