— Мы можем делать и странные дела.

— Вам потребуется взрывчатка. Такого же типа, как та, что была использована во Франкфурте и Милане. С такими же взрывателями. Мои люди помогут вам добыть все это.

— Понял, сэр. И что мы со всем этим будем делать?

— Вы соорудите заминированный автомобиль.

Джим уставился на Ферриса. Впервые он не сказал «Понял, сэр», только кивнул.

— И что мы будем делать с заминированным автомобилем, сэр?

— Ну, собственно, мы собираемся взорвать его.

— Охренеть. Надеюсь, все это утверждено. Так ведь?

— Более-менее, да, — ответил Феррис.

— Вы хотите сказать что-то еще, сэр?

— Нет. Я сказал все, что был уполномочен сказать. Могу лишь добавить, что, если бы ты знал все, что знаю я, ты сказал бы: «Это просто офигительно крутая операция».

На следующее утро Феррис отправился из Рима в Женеву, где была назначена первая встреча с Омаром Садики. Роджер действовал под именем некоего Брэда Скэнлона, менеджера по развитию компании Юнибанк, заведующего работой в Европе и на Ближнем Востоке. С визитками, бланками факсов и адресом электронной почты. Феррис снова прочел вводную, составленную им и Азхаром. Банк планирует построить филиал в Абу-Даби… обстановка в исламском стиле… необходимость быстрого оформления договора… расписание встреч на месте строительства… контактные телефоны… высылка необходимой документации… ответ до конца недели. Похоже, без единой трещинки. Это всегда так выглядит, пока трещины не расползутся в разные стороны.

Феррис спланировал звонок Омару Садики на следующее утро. Когда архитектор снял трубку, он представился Брэдом Скэнлоном и коротко изложил ситуацию с Юнибанком и его новым филиалом. Затем он спросил, не заинтересует ли «Аль Фаджер архитектс» возможность участия в этом проекте.

— Не знаю, — осторожно ответил человек на другом конце линии. — Мы работаем с арабскими компаниями.

— Наши друзья-арабы очень рекомендовали нам вас, — ответил Феррис и перечислил целый ряд арабских фирм, работавших с «Аль Фаджер». Этот список Азхар составил много недель назад, когда впервые задумался об использовании Садики. — Если подряд вас интересует, мы хотели бы увидеться с вами на месте строительства в Абу-Даби. Это возможно?

— Быть может. Если согласится мой менеджер.

Араб вел себя осторожно, но не слишком. Все дела на Ближнем Востоке всегда начинаются с осторожностью. Феррису надо было навести мосты прежде, чем продолжать работу.

— Кто будет представлять «Аль Фаджер», если ваша компания заинтересуется проектом? — спросил он.

— Это буду я, сэр, — ответил Омар. — Я занимаюсь всеми оценочными работами на местах по новым проектам.

Феррис старался не проявлять излишней настойчивости. Он выразил сожаление, что главный менеджер не может приехать лично, а затем предложил немедленно переслать более детальный план проекта по факсу или электронной почте.

Омар запросил факс, и Феррис заверил его, что к концу их переговоров документы уже будут отправлены из Женевы. Потом он сказал, что ответ необходимо дать в течение пяти дней, и, если они выразят заинтересованность, надо назначить встречу в Абу-Даби вскоре после этого.

— Можно ли спросить, какова оценочная стоимость проекта? — сказал Садики.

Феррис назвал довольно внушительную сумму. Больше, чем можно было бы предположить, исходя из масштаба работ, но не слишком, чтобы не вызвать подозрений. Омар пообещал ответить в течение недели.

Когда он повесил трубку, Феррис улыбнулся. Все прошло даже более гладко, чем он ожидал. Но одна вещь его все еще беспокоила.

Он связался с Хофманом по новому каналу, в обход ближневосточного отдела. Тот поздравил его с успехом и спросил, где он находится. Феррис назвал отель.

— Проверь электронный почтовый ящик, — сказал Хофман.

Садики не заставил ждать себя долго. Через два дня, в среду, архитектор позвонил и сказал, что «Аль Фаджер» заинтересована в подряде на проект Юнибанка. В его голосе появились новые нотки, едва ли не энтузиазма. Он хотел сейчас же назначить дату встречи в Эмиратах. Феррис пролистал воображаемый бизнес-календарь и сказал, что они смогут встретиться в ближайший четверг. Садики сверился со своим календарем, настоящим, и ответил, что они могут встретиться либо днем раньше, либо тремя днями позже. Очевидно, на выходные по мусульманскому календарю он хотел быть дома. Хороший мальчик. В результате они назначили встречу в Абу-Даби через неделю.

Единственной странностью было то, что иорданец, похоже, хотел точно знать, с кем именно ему предстоит работать. Он попросил Ферриса медленно и по буквам продиктовать фамилию, С-К-Э-Н-Л-О-Н, спросил, откуда он родом, будто стараясь удержать его на линии. Ферриса это не беспокоило.

Его легенда была прочной. Для того чтобы что-то заподозрить, надо было очень хорошо знать его голос, а шансы этого были близки к нулю.

Феррис сообщил Хофману об успехе переговоров и спросил, не может ли он по дороге в ОАЭ заехать в Амман. Ему хотелось увидеться с Алисой. Нет, сказал Хофман, это нарушит секретность. Нужно начать разработку Омара за пределами Иордании, чтобы Хани не уцепился за какую-нибудь ниточку.

Спустя пару дней Хофман отправил Феррису по электронной почте зашифрованное сообщение. Они нашли тело. Гарри Микер лежал в холодильном шкафу в Минсмит-парке. Его еще надо одеть, побрить и наполнить его карманы мусором, оставшимся от его воображаемой жизни. Пилюля с ядом обрела руки и ноги, а скоро обрастет и личной историей. Теперь Феррису предстояло устроить провокацию, которая заставит врага заглотить эту пилюлю целиком, не раздумывая.

Абу-Даби

Феррис смотрел на Омара Садики, идущего к ресторану «Финмаркет» по улице Байнуна сквозь дрожащий от полуденной жары воздух. Высокий худощавый мужчина с узким лицом и аккуратно подстриженной бородой, в сером деловом костюме, но его столь же легко было представить в просторном белом арабском халате и куфии. Метрдотель подвел его к столику, заказанному Феррисом. Сам Феррис продолжал смотреть по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Потом он повнимательнее пригляделся к лицу Садики. Собранное, целеустремленное, лицо человека, четко знающего, зачем он сюда пришел. Единственное, что слегка нервировало иорданца, — грузный немец, сидевший через столик от них, который пил пиво и читал «Штерн». Точно пиво, подумал Феррис, как будто это должно было как-то успокоить его.

Он вышел к Садики и представился. Брэд Скэнлон из Юнибанка. Имя было лишь частью камуфляжа. Ферриса загримировали так, что его родная мать с трудом бы узнала. Волосы и брови были обесцвечены до светло-песочного цвета, делая из темноволосого шатена блондина. Узенькие усы, большие очки в черной оправе, скрывающие черты лица и блеск глаз. Пояс на талии, за счет которого он выглядел килограммов на пятнадцать тяжелее. В образе Брэда Скэнлона мало кто, видевший Ферриса в Иордании, узнал бы его.

Иорданец мягко пожал ему руку. Хорошие манеры, с восточной точки зрения. Феррис извинился за опоздание, Садики — за то, что пришел чуть раньше. К ним подошел официант-пакистанец, держа в руке меню. Феррис снова посмотрел на лицо Садики. Мозоль на лбу, от ежедневных усердных поклонов во время молитвы. На фото, которое было у Азхара, этой мозоли не было видно. Показная набожность, еще один хороший знак.

— Мне очень жаль, — сказал Феррис, кивая в сторону немца. — Я не знал, что они здесь подают пиво. Мы можем пойти куда-нибудь еще.

— Это не проблема, мистер Скэнлон. Он не мусульманин и может делать, что пожелает, — ответил Садики с мрачной улыбкой.

После того как они сделали заказ официанту, Феррис достал из портфеля документы. Аэрофотосъемка свободного участка земли в достаточно дорогом квартале Абу-Даби, Аль-Батин, рядом с роскошным деловым кварталом с видом на Корниш и Персидский залив. Также у него были топографический чертеж и фотографии отделений Юнибанка в других странах. Садики тоже открыл портфель, доставая пачку документов с информацией о его фирме и выполненных ею проектах.