— Я люблю тебя, — сказал он. До сих пор он не говорил ей этого слова. Повисла долгая пауза.

— О боже! — ответила Алиса.

— Я сказал Гретхен, что хочу развестись.

— Хорошо, — ответила она. — Не в том смысле, что хорошо, что твой брак разваливается, конечно же. Просто, если бы ты не сказал ей, я бы подумала, что ты из тех людей, которые просто не умеют жить счастливо. Или что ты трус.

Феррис рассмеялся.

— Я люблю тебя, — повторил он.

— Приезжай домой, и я тоже буду любить тебя.

Феррис пообещал приехать как можно скорее, но объяснил, что это будет через неделю, может, две. Заканчивать разговор ему было больно буквально физически.

Два долгих дня Феррис ждал ответа от «Тони», бродя по булыжным мостовым Рима, чтобы куда-то деть нервную энергию. Он попытался представить себе своих коллег из спецназа среди толп американцев, заполонивших пьяцца Навона и Фонтана ди Треви. Мускулистые мужчины в рубашках, слишком маленьких, чтобы вместить их плечи, с шеями толщиной с сосновый ствол, постоянно оглядывающие остальных людей на тротуарах сквозь закрывающие пол-лица темные очки. В Риме все для него были какими-то чужими, даже бродяги, сидящие в грязи на берегу Тибра.

Дважды он возвращался в отель после полудня… чтобы опять ничего не найти. Наконец на третий день он обнаружил в своем почтовом ящичке тоненький конверт, на котором было написано «Энтони». Похоже на правду. Феррис позвонил на указанный в конверте номер из таксофона напротив Дворца правосудия.

— Извините, случился прокол, — сказал ему голос на другом конце линии. — Проблемы с режимом секретности. Нам надо немного «остыть».

— Так, а какая сейчас «температура»?

— Становится «прохладнее». К завтрашнему утру станет вполне приемлемой.

— Где мне с вами встретиться?

— Храм Фаустины. Вилла Боргезе, — ответил спецназовец. «Боргезе» он выговорил не без труда.

На следующий день Феррис доехал на такси до виа Кондотти, немного прошелся по магазинам, чтобы убедиться в отсутствии слежки, а потом снова поймал такси и поехал на Вилла Боргезе, на другой берег реки. Он попросил водителя высадить его неподалеку от Храма Фаустины, рядом с небольшим озерцом, примыкавшим к Зоологическому саду. Там уже стоял кудрявый мужчина, должно быть «Тони». У него была такая поза, будто подошвы его ботинок были забетонированы в мостовой. Правда, оказалось, что зовут его Джим, по крайней мере он так представился. Он был одет в джинсы, трикотажную рубашку и джемпер. На вид он ничем не отличался от миллиона других молодых людей, кроме глаз, которые постоянно оглядывали окружающее пространство.

Когда Феррис подошел к нему, он пожал ему руку и пригляделся к его лицу.

— Я вас где-то видел? — спросил Феррис.

— Возможно, но вряд ли, сэр.

— Балад, — сказал Феррис. — В начале этого года. Вы работали с оперативной группой сто сорок пять. Я тоже там работал, вне стены. Пока меня не рванули.

— Да, все точно так, сэр. Тогда мы боевые товарищи.

Это сразу же сделало их друзьями. Двух людей, служивших в таком дерьмовом месте, как Ирак. Обычно военные не слишком-то хорошо думают о своих коллегах из ЦРУ, по крайней мере о тех, кто не пришел в Управление из армии. Но Феррис оказался исключением. Он побывал в Ираке и чуть не расстался с ногой.

— Так что случилось? — спросил Феррис. — По телефону вы сказали, что были проблемы с секретностью.

— Эти чокнутые итальянцы… — ответил Джим, сокрушенно качая головой. — Один из моих ребят попал в ДТП. Не по своей вине. Эти итальянцы ездят совсем не так, как мы. По-любому, местные копы начали задавать всякие вопросы, типа, где он живет, что здесь делает, а потом прислали на нашу конспиративную квартиру карабинеров. И она вдруг стала не совсем конспиративной. Мы базировались на квартире рядом с университетом, где-то в паре километров отсюда. А теперь пришлось найти временное размещение.

— И где же временная база?

— В «Кавальери Хилтон», на Монте-Марио.

— Иисусе! Это же стоит баксов пятьсот в день.

— Подтверждаю, сэр, — с легкой улыбкой ответил Джим. — Хорошее место для американцев, плавательный бассейн, девочки и все такое. Мы его не выбирали. Да и не выйдет вести глобальную войну с терроризмом задешево, сэр.

Феррис расхохотался:

— Слушай, вы здесь долго? И хватит всякой ерунды, типа «сэр», будь добр.

— Месяц. Мы особо ничем не занимались, только поддерживали связь и режим секретности, но, что касается последнего, слегка прокололись. Полковник сказал, что у вас для нас настоящее дело. Сказал, что вы работаете совсем втемную, но генерал из Мак-Дилл подписался на это, и мы просто должны делать то, что нам скажут. Не уверен, что даже полковник знает что. Похоже, его это слегка обидело. Судя по тому, как он говорил с нами, он считает, что вас кто-то будто волшебным порошком посыпал, сэр.

— Давай пройдемся, — предложил Феррис, сделав над собой усилие, чтобы не обращать внимания на обращение «сэр». Похоже, команда Джима была уверена, что Феррис для них — царь и бог.

Они бродили некоторое время, пока не нашли скамейку с видом на озеро и дорогу, ведущую от зоопарка. Феррис жестом пригласил Джима садиться.

— Дело в том, что мы проводим весьма щекотливую операцию против ребят, которые взрывают все эти автомобили. Если быть совсем точным, то проводит ее не ЦРУ. Для этого создан некий собственный отдел. Мой босс договорился об этом с вашим, и это все, что нам надо знать об этом, правильно?

— Вас понял. Что делаем?

— Пока не могу сказать. Но хочу, чтобы вы были готовы. Вот две вещи. Во-первых, надо мгновенно нанести удар, если наша высокоценная цель всплывет на поверхность. Сколько людей в твоей команде?

— Четверо, не считая меня.

— О'кей. Вы должны быть готовы к действиям в любой момент времени, как только мы засечем хоть одного из наших плохих парней. Снаряжение, оружие — все должно быть в постоянной готовности, в любое время дня и ночи. Вы когда-нибудь уже проводили захваты?

Офицер спецназа кивнул. Когда он наклонил голову, на его шее вздулись мышцы.

— Ирак. Индонезия.

— Хорошо, — кивнул Феррис. — Значит, вы знаете, что делать. Скрытно. Никто не видит, как вы приходите. Никто не видит, как вы уходите. Никто ничего не знает в течение сорока восьми часов. Тем временем мы засовываем нашего парня в самолет и принимаемся наводить полнейший хаос в его сети. Кого бы мы ни брали, брать надо живым. Знаю, что это трудно, но в данном случае это имеет значение. Мы не сможем накрыть эту сеть, если не получим информацию от пленных. Твои ребята хорошо знают свое дело? В смысле, они раньше участвовали в таких операциях?

— Да, сэр. Все, кроме одного, но он будет не хуже других. Он тоже из Байлокси, как и я.

— Хорошо. Когда будешь планировать операцию, учти, что лучше всего входить одновременно через несколько входов, чтобы они не успели уничтожить ничего важного.

— Понял, сэр, — ответил офицер, не переставая оглядывать окрестности в поисках возможной слежки.

— А когда вы их схватите, постарайтесь хорошенько их обыскать, даже несмотря на то, что вам нужно будет быстро сматываться. Эти ребята носят с собой все — и средства связи, и документы. Они живут в паранойе, поскольку знают, что мы постоянно идем по их следу. Они таскают с собой мобильные телефоны, ноутбуки, записные книжки и пару запасных SIM-карт для мобильников. Двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. А это значит, что если мы поймаем их и вывернем их карманы, то у нас будет богатый улов.

— Слышал, понял, подтверждаю, сэр. Вы говорили о второй вещи. Слушаю.

Прежде чем ответить, Феррис огляделся. По дороге, огибающей пруд с севера, в их сторону шел мужчина с собакой на поводке.

— Какого черта он тут делает? — сказал Феррис, вставая со скамейки.

Они погуляли еще минут пять и дошли до другой скамейки, стоящей перед ухоженным садом в английском стиле. Только тогда Феррис решил продолжить разговор.

— Вторая часть работы несколько странная, — сказал он.