— Мы должны договориться, — сказал Феррис. — Пока я не увижу Алису, я не пойду к вам.

— Да, сэр, да.

Араб на другом конце провода говорил с запалом, будто ему не верилось, что американец действительно собирается сдаться им. А предложение у него было заготовлено заранее.

— Сэр, вы увидите мисс Алису у норьяс,водяных мельниц на реке Оронтес, в центре Хамы. Вы увидите ее там. Убедитесь, что она жива и свободна. Затем вы позвоните и будете ждать нас. Мы будем следить. Если вы сбежите, мы убьем мисс Алису. И вас.

Феррис замолчал и посмотрел на Хани. Ему потребуется поддержка, чтобы гарантировать жизнь Алисе после того, как ее отпустят. Хани понял его без слов. «Мы там будем», — прошептал он одними губами.

— Я согласен, — сказал Феррис. — По какому номеру я должен позвонить, когда увижу, что Алиса на свободе?

— Сэр, пожалуйста, позвоните по телефону 963-5555-5510. Не мне. Я всего лишь связной. Когда они ответят, скажите им по-арабски, что вы мистер Роджер Феррис из ЦРУ и что вы готовы встретиться с ними в Хаме, прямо сейчас. Повторить номер?

Хани уже записал номер на клочке бумаги и передал его Феррису.

— Давайте я прочту его, чтобы удостовериться, что записал правильно. 963-5555-5510.

— Да, сэр.

— И я должен сказать человеку, который возьмет трубку, что я Роджер Феррис из ЦРУ и я готов встретиться с ними прямо сейчас, в Хаме.

—  Мумтаз,мистер. Очень хорошо. И когда вы встретитесь с ними в Хаме?

Феррис посмотрел на Хани. Иорданец написал на бумажке пару слов и отдал ее американцу.

— Я буду в Хаме завтра утром, в восемь утра, у старых водяных мельниц на реке. Если Алисы там не окажется, договоренность расторгается, это понятно?

— О да, сэр. Я скажу им. Но я только связной. Думаю, вы очень спешите.

Он сказал это с долей удивления, словно не понимая, почему Феррис с такой готовностью подвергает себя опасности.

— Сделайте так, чтобы Алиса там была. Тогда получите то, что хотите. Иначе — ничего.

Феррис нажал кнопку, закончив разговор.

—  Уолла,Роджер. Ты отважный человек, — сказал Хани, взяв его за руку. — Что бы ни случилось, Алиса Мелвилл узнает, как ты ее любил. Я об этом позабочусь. Ты будешь жить в ее сердце.

Они спустились по лестнице, где их уже ждал «мерседес»-такси. Водитель курил, готовый к отъезду. Из деревни доносился обычный для таких мест шум, арабы оживились, когда солнце начало клониться к закату. Вернувшись из школы, дети играли в футбол, их матери перекрикивались, готовя ужин. Время словно замедлилось, тени удлинялись, дневной свет угасал, цвета становились ярче.

Пора в путь, сказал Хани. Он обрисовал свой план. Ферриса повезут на машине на север, в Сирию. Границу они пересекут в Дере. Водитель — контрабандист, УОР уже неоднократно пользовалось его услугами. Он многие годы платит взятки сирийским таможенникам, насквозь продажным. Феррису придется проехать километра три в отсеке под задним сиденьем. Это займет где-то полчаса. Потом он сможет снова сесть по-нормальному. Следом Хани пошлет две машины, которые будут сопровождать такси до самого Дамаска, а потом в Хаму. Им придется ехать всю ночь. В Хаме их будет поджидать другая группа, заранее посланная туда Хани. Когда Алису освободят, они сразу же возьмут ее в кольцо и увезут обратно в Амман. На случай неприятностей у них будет достаточно оружия, но иорданец заверил Ферриса, что все должно пройти нормально. А потом, в нужный момент, люди Хани предпримут все возможные меры, чтобы попытаться спасти Ферриса.

Хани передал Феррису зажигалку «Бик» со встроенным электронным прибором.

— Если у тебя будут неприятности и ты не сможешь просто ждать нас, нажми кнопку, — сказал он. — Мы придем и заберем тебя.

Феррис взял зажигалку и поблагодарил своего друга. Все эти разговоры о спасении чудесны, но он знал, что обратного пути у него нет.

Хама, Сирия

Феррис в одиночестве пошел вниз, к водителю сирийского такси. У мужчины лет сорока с небольшим были пышные усы, свисающие по краям рта, словно кисти, и хитрый взгляд. Он открыл заднюю дверь проржавевшего «мерседеса», потянул за замаскированную защелку и поднял заднее сиденье. Под ним оказался короб, едва подходящего размера, чтобы в нем уместилось человеческое тело. Металл был прикрыт затертым ковром, внутри стояла бутылка с минеральной водой. «Бизнес-класс», — пробормотал себе под нос Феррис. Водитель невозмутимо кивнул. Феррис, скрючившись, втиснулся внутрь. Там пахло потом и мочой. Очевидно, Феррис не был первым человеком, путешествующим в этом тайнике. Водитель сказал, что, когда можно будет вылезти, он постучит три раза, и опустил сиденье. Феррис очутился в кромешной тьме.

Феррис никогда не был слишком впечатлительным. В детстве он, как и любой нормальный ребенок, задумывался о смерти, пытаясь осознать, что это значит — перестать существовать. Но это было слишком сложно и угнетающе, так что все эти размышления были почти полностью забыты. В подростковом возрасте у него был другой период беспокойства, когда он боялся, что умрет девственником. Но после того, как Присцилла Уоррен позаботилась о том, чтобы лишить его этого повода для беспокойства, он окончательно перестал думать о небытии.

Сейчас, лежа в темном и вонючем ящике под сиденьем такси, Феррису вновь пришлось задуматься о перспективе того, что он может перестать существовать. Не то чтобы он сильно боялся умереть. Скорее он боялся боли, которая будет предшествовать этому. Зубной мост с ядом все так же лежал в его кармане, и он задумался, когда ему следует его использовать. Если он будет ждать слишком долго, может оказаться поздно — они заберут у него яд и лишат его возможности спасти себя от агонии. Но если он сделает это раньше, чем надо, потом может оказаться, что в этом не было необходимости. Если он сделает это перед тем, как его придут спасать, он потеряет шанс, шанс жить с Алисой, прожить нормальную жизнь, дожить до старости, обзавестись детьми. Последнее его особенно беспокоило. Тогда его жизнь окажется прожитой впустую с точки зрения продолжения рода. Действительно бесполезной, еще хуже, чем если бы он умер девственником.

Такси замедлило ход, приближаясь к иорданскому пограничному посту. Феррис напрягся, но эта остановка оказалась недолгой и безболезненной. Должно быть, Хани уже все уладил. Машина рыкнула мотором, выезжая на нейтральную полосу, и Феррис вновь погрузился в свои мрачные размышления. Если он останется жив, возможно, они с Алисой заведут детей. Если он останется жив, то, возможно, он будет жить с ней до старости. «Возможно» — вот и все, что у него есть. Его надежда была сродни надежде больного раком, сморщенное тело которого уже не может ни есть, ни глотать, но остается лишь надежда, что смертный приговор каким-то чудом будет отменен, что, влача свои хрупкие кости к вратам вечности, он сможет обмануть привратника. На пару часов, пару дней или пару лет.

Теоретически Феррис понимал, что боль может стать столь ужасной, что он сам захочет уйти в небытие. Но только тогда, когда у него не останется никакого шанса вновь быть с Алисой. Они могут переломать ему ноги и разбить коленные чашечки ломом, бить ему кувалдой по позвоночнику, но даже в эти моменты агонии он будет думать об Алисе, о том, чтобы остаться живым ради нее.

Он ясно представил себе ее, и в этот момент истины он поступил но наитию. Феррис вынул из кармана зубной мост и положил коробку на грязную тряпку, на которой он лежал. Если он оставит яд у себя, у него будет постоянное искушение использовать его, из страха. А тогда он потеряет не только свою жизнь, но и свою любовь. Умрет ни за что. Он обещал Хофману хранить секреты, убить себя прежде, чем выдаст тайны, которые убьют других. Но сдержать это обещание означало нарушить другое, которое теперь стало для него более важным. Он отбросил коробочку с ядом подальше в темноту тайника.