Лишь немногие умели метать огненные шары-пульсары, но однажды к Ви подошла тихая женщина и сказала, что изготовила магическую оболочку заклинания. С тех пор дело сдвинулось с мертвой точки. Одна женщина метала оболочку, вторая — выбрасывала простое огненное заклинание, а третья — объединяла их в стрелу. Заклинание было не больше женского кулачка, и, чтобы стрела летела, как положено, требовалось распределить его по всей длине. Когда это удалось, стрела ударилась о щит тренировочного манекена, и оболочка заклинания взорвалась, расплескивая огненные брызги на щит и манекен, которые сгорели в считаные секунды. Все женщины-маги, тренировавшиеся во дворе, прекратили свои занятия и наблюдали за необычным зрелищем.

Некоторые пастушки знали заклинания, на время улучшающие зрение, слух и обоняние. Они объединили усилия и создали одно заклинание, которое оказалось сильнее трех предыдущих, вместе взятых, и его действие продолжалось в течение всего периода бодрствования. Просто находка для часовых и разведчиков.

Потом женщины принялись за заклинания, вызывающие обратное действие. Хватало одного дня, чтобы привести в негодность все запасы еды противника. Превратить хорошую дорогу в непроходимое болото было сложнее. Чтобы осушить трясину, женщине-магу достаточно сделать твердыми несколько слоев почвы, а чтобы получить обратный эффект, необходимо размягчить всю почву. Затупить оружие противника во время битвы также оказалось невозможным. Как уследить за сотнями тысяч постоянно движущихся мечей и отличить друзей от врагов? Можно было устроить так, что раны врагов загноятся и к ним слетятся тучи мух, однако большинству женщин затея пришлась не по душе. Для выполнения этой задачи лучше всего подходили целительницы, но они заявили, что принесенная клятва не позволяет заниматься подобными делами.

По двум направлениям добиться положительных результатов вообще не удалось. Женщины-маги не смогли создать сигнальные жезлы и не умели с помощью магии воспроизводить ход сражения.

Гэрот Урсуул видел поле боя и мог мгновенно связаться со своими генералами или любым человеком в королевстве. Во время боя сигнальные флаги теряются, их может захватить противник, или бывают моменты, когда они находятся вне поля зрения. Звук трубы не всегда слышен в разгар битвы. Кроме того, все передаваемые сообщения и приказы бывают очень короткими и, к несчастью, доступными для чужих ушей. Обычно приказ ограничивается одним или двумя словами: наступать, отступать или стоять на месте. Сигнальные жезлы позволят командирам слушать донесения своих шпионов, находящихся в тылу врага, не дожидаясь, когда они, возможно, вернутся по прошествии нескольких часов или даже дней. Они смогут отдать приказ кавалерии немедленно идти в наступление или поддержать дрогнувшие ряды пехоты. Во время боя дорога каждая минута. Командующий получит возможность разделить армии и по-прежнему координировать их действия и, в случае необходимости, мгновенно изменить стратегию. Больше не придется ждать, когда армии встретятся в определенном месте и в назначенное время.

Неудачи привели Ви в дурное расположение духа, а насмешки сестры Ариэль не способствовали улучшению настроения.

— Послушай, Ви, — обратилась она к девушке, придя посмотреть на тренировки женщин-магов, — неужели ты не понимаешь, что совершила?

— Постаралась, чтобы воевать стало легче, — буркнула Ви.

— Да, конечно. Но не только. Тебе удалось добиться удивительных результатов, которыми может гордиться любой маг, а ты должна испытывать двойную гордость.

— Что же я такого сделала? — недоверчиво спросила Ви.

Любая похвала из уст сестры Ариэль вызывала у нее подозрения.

— Ты учишь этих женщин воевать, не пытаясь при этом копировать мужчин. Дело в том, что, как правило, женщины не слишком сильны в таких делах, как метание боевых пульсаров или вызов молний. Если бы ты заставляла их учиться на боевых магов, в том смысле, как представляют себе это понятие в Часовне, они ни за что не добились бы ощутимых результатов к весне. Но ты пошла иным путем и позволила этим женщинам оставаться теми, кем они являются на самом деле.

— Обычный здравый смысл.

— Клянусь серафимом, в огненном шаре мало толку, если он сам не может переправиться через трясину, чтобы попасть на поле битвы! И боевой пульсар не причинит никому вреда, если маг истощен и ему нечего есть! Мы в тебе не ошиблись. Возможно, ты руководствовалась здравым смыслом, но никто другой не смог бы вдохновить женщин на создание тех заклинаний, которые они сотворили. Знаешь почему? У всех нас есть свои мертвые зоны, то есть области, в которых мы плохо разбираемся. Есть они и у тебя, Ви, но, к счастью, они не те, что у нас. Твой ответ относительно здравого смысла нарушает один из принципов нашей организации со времен третьего Алитэрского соглашения. Отношения, установившиеся между сестрами, считаются безупречными и совершенными. Из-за пробелов в ряде областей науки многие станут утверждать, что ты считаешь мужчин более сильными в некоторых видах магии. Этого утверждения достаточно для того, чтобы не позволить сестрам выполнять ту работу, которую делаешь ты. Даже если они признают, что это правда, то все равно приложат все усилия, чтобы скрыть простой факт: они не изучали заклинаний для огня, молнии и землетрясений.

— Я ничего не утверждаю, — возразила Ви. — Клянусь, я могу метнуть боевой пульсар лучше большинства магов-мужчин, а ведь я никогда над этим не работала. Просто хочу спасти нас всех.

— Надвигается беда, которая может смести нас всех, и поэтому ты считаешь, что пора прекратить все распри?

— Вам это важно знать? — нахмурилась Ви.

Сестра Ариэль весело рассмеялась.

— А как идут дела на супружеском фронте? — шутливо поинтересовалась она.

— Что? — смутилась Ви.

Не зря она ждала подвоха от сестры Ариэль. Ее похвалы всегда были прелюдией к тому, чтобы выставить Ви дурочкой.

— Как твои дела с мужем? — снова спросила сестра Ариэль, предварительно оглядевшись по сторонам, желая убедиться, что их никто не подслушивает.

При упоминании о Кайларе Ви сразу же его почувствовала. Он здесь, рядом, всего в пятидесяти шагах. Тренируется с Дарзо в цокольном этаже дома и, несмотря на многочисленные синяки, выглядит вполне счастливым. Время от времени Ви их тайно залечивает по утрам, когда Кайлар спит.

Последний месяц оказался трудным, но все же лучше, чем поначалу предполагала Ви. Она боялась почувствовать ненависть Кайлара, которая просочится через соединяющую их связь. Если Кайлар ее возненавидит, жизнь превратится в сплошное несчастье. Однако Кайлар вообще редко думал о Ви. Она училась и тренировалась до полного изнеможения и по приходе домой тут же отправлялась спать.

Кайлару и Элене удалось найти священника, который тайно освятил их брак. Свидетелями были только Дарзо, Ули, сестра Ариэль и Ви. Кайлар переселился в комнату Элены, несмотря на невозможность супружеских отношений между ними. Всякий раз, когда разгоралась страсть, у Кайлара начинался приступ рвоты. Странно: несмотря на все трудности, они светились счастьем, как все новобрачные. Возможно, их чувства обострялись и становились сильнее из-за того, что оба знали, как мало времени осталось у Элены. Влюбленные прикасались друг к другу и держались за руки при каждом удобном случае и могли разговаривать часами.

Ви знала, как нелегко дается Кайлару воздержание. Целыми ночами она лежала без сна. Их с Кайларом разделяла только тонкая стена, за которой он тоже проводил бессонные ночи. Элена спала, положив ему голову на грудь. Ви чувствовала, что всякий раз, когда Кайлар испытывает желание, его мысли обращаются к ней, но он тут же брал себя в руки и гнал их прочь. В такие моменты он начинал думать об Элене и обо всем, за что он так ее любит. Иногда Ви чувствовала, что самообладание вот-вот изменит Кайлару, тем не менее он по-прежнему закрывал перед ней дверь.

Во сне они встречались дважды.

— Ты не питаешь ко мне ненависти, — прошептала Ви в первом сне, испытывая несказанную радость.