Что я хотел сказать этой таинственной и несколько вычурной метафорой? Перед тем как все вспыхнет, мальчики, можно увидеть в воздухе маленькие огненные протуберанцы — это загорается газ, и в воздухе начинают плясать искры. Вот это и есть «полет валькирий». Значит, настало время давать задний ход, потому что полет валькирий — это прелюдия к…

Уф-ф! Третий акт. Стадия всеохватного пламени. Все открытые поверхности достигают точки возгорания, и огонь становится неукротимым. Теперь это явная, несокрушимая, не знающая преград страсть. Ничто не может устоять перед ней, все сущее раскрывает ей свое лоно и присоединяется к вакханалии. Жар, несомый воздухом, пышет вверх, нисходит вниз и распространяется во все стороны. Интенсивность горения удваиваетсяс каждым новым возрастанием температуры на восемнадцать градусов. Огонь все горячее, скорость его распространения все больше и больше. Это огненный оргазм, джентльмены, завершение пламенного соития.

Огонь ревет, вопит, стонет и вздыхает. Он воет, как злой дух в ночи. Он горит, пока не выгорит весь материал горения или же не придет кто-нибудь, способный потушить пламя.

А теперь, говорит Фуллер, можно и закурить.

Он закуривает сигарету и откидывается на стол, имитируя усталость и полное половое удовлетворение. После минутной паузы он говорит:

— Три стадии пожара, о юные искатели знания, суть тление, стадия открытого огня и стадия всеохватного пламени. Первый акт нередко сходит на нет из-за недостатка энергии — его душит отсутствие воздуха. Вторую стадию можно еще загасить, действуя умело и быстро. Что же касается третьей стадии — тут уж знай запирай двери, Кейти!

Так что же такое огонь? Это сухая реакция взаимодействия молекул. Это трехактная драма, часто оканчивающаяся трагедией. Для живописания огня уместна сексуальная метафора, усвоенная нашим языком в выражении «жар страсти». Или когда говорят: «Я пылаю от любви, детка». Это суета соблазнения на расстеленной перед гудящим пламенем камина медвежьей шкуре. Пламя можно потушить, лишь залив его особыми жидкостями из огнетушителя.

Такова химия огня, говорит Фуллер, интуитивно понятая древним Прометеем. Он дал человеку огонь, который тот стал использовать, обогревая пещеры, готовя на нем еду и, так как ничто человеческое человеку не было чуждо, сжигая на нем своих собратьев разнообразными ужасными способами.

Что ж, пусть летят искры, пусть пируют орлы.

Он докуривает сигарету, швыряет окурок в урну и произносит:

— Теперь попляшем с этой стервой.

Попляшем со стервой?

Этот трехнутый маньяк поведет их в эпицентр пожара.

Джек в восторге.

Школа пожарных — это круто, ей-богу.

Щеголеватый коротышка ирландец подводит их к трехэтажному бетонному зданию на бетонной площадке. Здание похоже на радиолокационную вышку, воздвигнутую какими-нибудь советскими военными специалистами. В здании множество дверей, окон и запасных выходов, оно все опутано пожарными лестницами. Сюда же согнаны и пожарные, плотоядно поглядывающие на учащихся. Пожарные ухмыляются, как бы говоря: «Доброе утро, добро пожаловать в наш мир, к нашим гидронасосам!»

Стоят пожарные над грудой кислородных масок.

Что вызывает у учащихся как бы некоторую опаску,затем вперед выступает, видимо, кто-то из старших пожарных и коротко инструктирует учащихся, как надевать маски и как ими пользоваться.

Через пять минут Джек уже стоит в толпе соучеников на третьем этаже бетонного здания. Ему жарко, он обливается потом, а потом становится темно, хоть глаз выколи, потому что дверь с грохотом захлопывается. Кое-кто из парней торопится надеть маски, но чей-то голос кричит в рупор: «Рано!»

Вам еще кое-что предстоит пережить, джентльмены.

Удушье.

По-научному говоря, асфиксию.

Сначала Джека охватывает сильный жар, потом комната начинает наполняться дымом. «Это уж дикость какая-то», — думает Джек, дикость запирать кучу народа в кромешной тьме, где еще вдобавок что-то горит.

До Джека доходит наконец, в чем состоит игра.

А состоит она в том, что, если нацепить маску до того, как раздалась команда, ты выбываешь— тебя выгоняют из здания, вышибают из школы. Поэтому Джек корчится, приникая к самому полу, где еще сохраняется кое-какой воздух. Но уже через минуту-другую у всех начинают гореть и слезиться глаза, все кашляют, задыхаются, и Джека на секунду охватывает первобытный страх, вот что такое испытывать панику, друг. Он чувствует панический ужас, понимая, что именно этого они от него и хотят. Хотят, чтобы он сдался, поднял лапки кверху, не выдержал.

Что и происходит кое с кем из учащихся, после чего они моментально становятся историей, прошедшим временем. Но Джек, мать твою, знает, каково это — не мочь вздохнуть, ведь не раз в его молодой жизни его накрывало волной. Он умеет справляться с удушьем, так что вперед, сволочи, посмотрим, кто кого! Да я скорее сдохну, мать вашу, чем потянусь к маске!

И все же какое счастье услышать крик Фуллера: «Маски надеть, остолопы!» — хотя попробуй сделать это в темноте, когда все пихают друг друга локтями, глаз ни черта не различает, а мозг диктует рукам только одно: «Живее, мать твою», а пальцы отвечают: «Да пошел ты сам знаешь куда». Вот наконец маска натянута и «а-ах!» — вздох облегчения!

Тут только и оценишь кислород.

Потом дверь распахивается и в их маленький ад вторгается благодатный прямоугольник света, становятся видны фигуры — кто на карачках, кто вот-вот упадет. Джек видит, что один парень уже на полу — он все еще не может справиться с маской. Сейчас этот кретин потеряет сознание! И Джек пихает ему свою маску, прижимает ее к самому его лицу, затягивает ремни и слышит новый вопль Фуллера:

— А теперь вон отсюда, ослы несчастные!

Джек уже без маски и потому может крикнуть:

— Потихоньку, ребята!

Около двери стоит парень, исполняющий роль регулировщика. Он по очереди выталкивает каждого за дверь. Однако парень, которому помог Джек, по-прежнему плох, он не может держаться на ногах, и Джек подводит плечо ему под мышку и поднимает. Дождавшись своей очереди у двери, он выносит парня на пожарную лестницу.

Которая, разумеется, вся в огне.

С ума сойти как круто, думает Джек, глядя вверх на пылающую крышу здания. Огонь бежит по пожарной лестнице огненной змеей, языки пламени вырываются из каждого окна, мимо которого они спускаются.

Джек видит Фуллера и старшего пожарного — те наблюдают за ними с соседней вышки, и Джек снимает с плеча парня и, слегка пихнув его, дает ему направление вниз, по лестнице, с которой скатиться тот все равно не может, столько на ней народу, а если б и скатился и разбил себе башку, для него было бы лучше, чем когда тебя уносят. Для пущей потехи пожарные еще поливают их водой из шланга, и спускается Джек полуслепым, полузадушенным, с подпаленной кожей, весь в синяках и мокрый.

Учащиеся валятся прямо на бетонную площадку, не обращая внимания на лужи, — они рады уже тому, что могут дышать, что не сгорели,когда к распростертым на бетоне телам подходит Фуллер.

Закурив новую сигарету, он с ухмылкой осведомляется:

— Вопросы есть?

Джек поднимает руку.

— Мистер Уэйд?

— Ага, — говорит Джек. — А еще мне можно?

Школа пожарных.

Приключение что надо.

Покруче, чем в парке «Ягодная ферма». [6]

Школа пожарных.

Развлечений там предостаточно, куда уж больше.

Сначала занятия — грызешь науку как бешеный, а потом попиваешь пиво с парнями в общежитии.

Хорошая штука — школа пожарных!

Следующий предмет, который предстоит освоить, — это строительное дело. На этот раз преподает им не профессор-ирландец, но самый что ни на есть местный строительный подрядчик с подлинным дипломом инженера; он раскрывает им премудрости строительства и как строится дом.