Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Боль в голове мешала Сету принять на веру эти слова. Он вспомнил убийц, которые охотились за ним в Цюрихе, Амстердаме, Марине-дель-Рей. Сет попытался успокоить себя мыслью, что на сей раз никто вроде бы не покушался на их жизнь. Их просто похитили. Но спокойствия эта мысль не принесла.

Машина примерно пять минут ехала по асфальту, потом снизила скорость и задребезжала по грунтовке. Их мотало на заднем сиденье, и в какой-то момент Сету удалось дотронуться до Зоиной руки. Он пожал ее, и она пожала его руку в ответ. Сила, поддержка, надежда, любовь. Они обменивались этим, не произнося ни слова, пока старый «мерседес», трясясь на ухабах, вез их во тьму.

Прошло около получаса, и машина остановилась. Их вывели наружу и усадили, не снимая повязок с глаз, на другое сиденье, твердое и холодное. Вскоре прямо перед ними завелся малолитражный двигатель. Сет узнал звук движка снегохода. Они поехали опять. Сет и Зоя по-прежнему держались за руки, и Сет решил, что они, скорее всего, едут в санях, привязанных к снегоходу.

Они медленно перемещались еще примерно полчаса — продираясь сквозь ветки, цеплявшиеся за их одежду. Один раз им велели пригнуться — видимо, они проезжали под чем-то нависающим.

В конце концов поверхность выровнялась, и двигатель снегохода умолк. Их повели сквозь снежный ветер. Открылась дверь. Теплый воздух окутал их, когда они вошли в комнату. Дверь за ними захлопнулась.

— Снимите с них повязки, — произнес чей-то голос, и чулки с них стащили. Сет даже не зажмурился, поскольку свет в помещении давали только керосиновая лампа и огонь в большом камине. Комната выглядела типичным тирольским жильем. Грубо сколоченная лежанка и прочая нехитрая сельская мебель. По комнате плыл запах оплавленного воска и кофе.

Зоя обняла Сета за пояс, и оба повернулись. У камина стояли двое мужчин с кружками кофе. Гюнтера они узнали. Второй мужчина выглядел худее и аристократичнее. Он какое-то время молча смотрел на Зою и Сета, потом сделал шаг вперед.

— Добро пожаловать, — сказал он и протянул руку. — Меня зовут Ганс Морген.

32

Морген не походил на священника. В своем толстом свитере, шерстяном спортивном пиджаке и шерстяных штанах он больше всего походил на профессора или ученого-исследователя. К тому же на нем не было воротничка священника. Он пожал руки сначала Зое, а потом Сету.

— Должен принести извинения за тот экстравагантный способ, которым вас сюда доставили, — сказал он. — Слишком многие хотели бы меня найти. Мне нужно было убедиться, что вы именно те, за кого себя выдаете. — Сет потер затылок. — Мне очень жаль, мистер Риджуэй, — снова извинился Морген, — насчет вашей головы. Но Рихард… — Он взглянул на человека, стоявшего у двери. Сет повернулся и тоже посмотрел на него. У Рихарда Штера были мягкие, почти детские черты лица, кроткие голубые глаза и фигура как у защитника в американском футболе. — К счастью, Рихард у нас профессионал. Ваша голова не будет болеть долго.

— Легко вам говорить, — сказал Сет с напускной строгостью.

— Конечно, — мягко ответил Морген. — Присаживайтесь. Я варю свежий кофе. — Он показал на два стула с реечными спинками у грубо обтесанного стола, который был заставлен чашками, бутылками, тарелками с колбасой и нарезанными ломтями черного хлеба.

Они устроились за столом и стали молча наблюдать, как Морген снимает прихваткой видавший виды кофейник с решетки в камине. Морген поставил перед Сетом и Зоей оббитые глиняные чашки и наполнил их черным дымящимся напитком. Потом налил кофе себе и устроился рядом. Остальные — двое, которые везли их, и Гюнтер, стоявший рядом с Моргеном, когда они вошли в комнату, остались на ногах. Время от времени кто-нибудь отодвигал занавеску и выглядывал на улицу. Снаружи явно дежурили часовые, которым иногда подавали сигналы.

— Я так понимаю, вам пришлось немало потрудиться, чтобы найти Страсти Софии. — Сет и Зоя кивнули. — Тогда, быть может, расскажете, как все началось?

— Не хотелось бы оказаться неблагодарным гостем, — сказал Сет, — но, учитывая то, как… экстравагантно нас сюда привезли, мне было бы гораздо спокойнее, если бы сначала вы рассказали мне о себе. — Сет оглядел людей в комнате. — И о своей группе.

— Конечно, — спокойно ответил Морген. Взгляд его смягчился. — Простите мне излишнюю обеспокоенность и такое негостеприимство. Я прекрасно понимаю ваше нежелание откровенничать. — Он посмотрел на Гюнтера и кивком подозвал его. Гюнтер подошел шаркающей походкой и сел на стул рядом с Сетом. — Возможно, Гюнтер сумеет добавить детали, которые я упущу… По всей видимости, мой друг Якоб Йост рассказал вам начало всей этой истории. — Он обвел взглядом комнату, как будто она была свидетельницей всего, что с ним случилось за сорок лет. — Позвольте я начну с того, о чем умолчал Якоб, — начал Морген. — Трудно поверить в то, что произошло за эти десятилетия, но мой рассказ, надеюсь, сделает все понятнее. — Морген сделал глоток из кружки, скривился и откинулся на спинку стула.

Джордж Страттон, прищурившись, всматривался в пляску снежинок в свете фар. Снегопад почти прекратился. Агент осторожно вел «вольво» вверх по неровной каменистой дороге. Сучья с шапками снега возникали из темноты и царапали дверцы.

Вначале Страттон ехал по следам Сета и Зои, лишь слегка припорошенным снегом, до места встречи. Натренированным взглядом он распутал следы шин у лавки, мазки подошв в снегу. От дверей уходили только следы шин, значит, Риджуэй и его жена вольно или невольно уехали с теми, кто был в машине. И он поехал по следам. Благо задача упрощалась тем, что снега больше не было, а по деревне почти никто не ездил.

Мост «вольво» скрежетнул, в очередной раз наткнувшись на камень. Страттон остановился, вышел с фонариком из машины и двинулся по склону пешком.

— После войны я искал сержанта, — продолжал Морген, — но он, как и большинство его товарищей, успешно скрылся. — Морген медленно поднялся и подошел к камину за новым кофейником. — Я прикладывал все усилия к тому, чтобы проверить слова сержанта о том, что Гитлер шантажировал Папу. И добился двух вещей. — Он наклонился и снял прихваткой кофейник. — Во-первых… — он принес кофе к столу, — я познакомился с небольшой группой священников Курии, которые посвятили свою жизнь тому, чтобы ни один Папа больше не подвергся подобному моральному или теологическому шантажу.

— Священник в парке, — сказал Сет, — в Амстердаме. — И Сет вопросительно взглянул на Моргена.

— Отец Смит, — печально согласился Морген. — Я послал его, чтобы он присматривал за вами, оберегал вас.

— Перед смертью он успел сказать про какую-то «брань». Что бы это могло значить?

Морген посмотрел на него так, будто его ударили по лицу.

— Он назвал это имя? — спросил Морген.

— Так это имя?

Морген какое-то время молчал, словно ему нужно было свыкнуться с этой мыслью, пережить ее.

— Я подозревал, — сказал он, — но не знал, не был уверен. — Лицо его потемнело, а губы еле заметно задрожали.

Сет и Зоя смотрели на него, ожидая объяснения. Взор Моргена какое-то время казался туманным и нездешним, но затем взгляд его прояснился, и в глазах сверкнул гнев.

— Я расскажу вам об этом чуть погодя. — Он снова сел за стол. Посмотрел на вздувшиеся вены у себя на запястьях, как растерявшийся докладчик, который надеется, что подсказки появятся у него на руках. Затем снова посмотрел на Сета и Зою и продолжил: — Во-вторых, я стал объектом пристального внимания других членов Курии, которые, с одной стороны, не препятствовали моим поискам картины и сержанта, а с другой — не давали никакой возможности воспользоваться информацией, которую я мог получить… Это теневая группа, — продолжал священник. — Я выяснил, кто они — рядовой состав, мои собратья, среди них — всего несколько епископов. — Он сделал паузу. — Мой аббат в Мюнхене был из их числа. Много бы я отдал, чтобы узнать, кому в Риме он передавал информацию обо мне.

68
{"b":"144228","o":1}