— Ну-ка быстро в комнату, или я и тебе башку разнесу! — Зоя узнала голос Молотова, который, видимо, рявкнул в коридоре на любопытного постояльца. Дверь тут же захлопнулась, замки защелкнулись.

Молотов очутился перед Зоей так внезапно, что она замерла в нерешительности. Мини-«узи» Страттона ходил ходуном в ее трясущейся руке на уровне бедра, скрытый тенью и полой ее пальто.

— Не двигаться, — произнес Молотов по-английски.

— Ты! — Сердце Зои бешено забилось, когда она узнала одного из тех, кто держал ее взаперти на складе. Проклятье! Зоя выругалась про себя, проклиная медлительность, сжимая в руке «узи» и потихоньку нащупывая пальцем спусковой крючок. Она смотрела в глаза своему тюремщику и старалась удержать его взгляд, пока ее рука медленно поднимала ствол «узи».

Молотов улыбнулся, не сводя с нее глаз:

— Да. Я. И я пришел за тобой. — Он шагнул к ней, небрежно поигрывая пистолетом.

На лестнице раздался дробный перестук шагов. Джордж? Или один из сообщников русского? Молотов сделал еще один шаг к Зое, а она подняла ствол «узи» еще на пару медленных миллиметров.

— Пойдешь со мной, — сказал Молотов — и вдруг заметил в руке Зои оружие. Он начал поднимать свой автоматический пистолет.

Господи, прошу тебя, помоги мне! — взмолилась Зоя.

Она одним движением вздернула «узи» и нажала на спусковой крючок. Автомат затрясся в смертельной пляске. Он рычал, дергался и рвался из рук. Грудь Молотова лопнула, как перезрелая дыня, разбрызгивая плоть и кровь; запахло свежим мясом. Молотов упал.

Секунду спустя по лестнице сползла чья-то тень, накрыв собой Зою. Та развернулась, целясь. К стене прижимался Джордж Страттон.

— Не стреляйте! — крикнул он. — Это я. — У него на брюках была кровь. Зоя бросилась вверх по лестнице.

— Вас ранили, — сказал она, видя, что он с трудом стоит на ногах.

— Ерунда, — ответил Страттон, качнулся и двинулся вверх. — Пойдемте, — сказал он, оглянувшись на Зою. — Надо выбираться отсюда. Кто знает, может, сейчас к ним прибудет подкрепление.

На площадке лежали два мертвых тела. Страттон с Зоей кинулись в номер. Времени паковать чемоданы не было — Зоя просто закинула внутрь весь свой новый гардероб. В соседней комнате Страттон тихо говорил по телефону. Что именно, понять было невозможно, но Зоя сумела разобрать имя Рича и название отеля. Страттон повесил трубку, и через минуту они уже спускались на служебном лифте в вестибюль.

На сердце у Зои было тяжело. Она думала о Ричарде Картьере, вспоминала Молотова и как она молилась, чтобы он умер. Потом вспомнила еще двоих, которых она убила на складе, — то был еще один ответ на ее молитвы. Когда же Господь сподобит ее на молитву, которая не вызовет смерти и страданий?

Сет Риджуэй вжимался в тень дверного проема, глядя, как по Гроссмюнстерплатц медленно едет «вольво». Во рту у него пересохло, язык прилип к нёбу. Полицейские машины уже дважды проезжали мимо. Оба раза — с сиренами и мигалками.

Этот «вольво» двигался совсем иначе. Двое в машине никуда не спешили, кого-то высматривая. Его? Сердце забилось сильнее. «Вольво» притормозил на другой стороне площади — слишком далеко, не понять, кто сидит внутри: были видны только серые силуэты за темными окнами.

Через секунду дверь водителя открылась, и из «вольво» вышел человек с повадками полицейского. Он настороженно оглядывался и вертел головой, как голодный сокол. Сет заметил у него в правой руке пистолет. Человек медленно прошел ярдов двадцать за машину, потом на столько же вперед. Полицейский? Как они его нашли? Затем подошел к другой стороне автомобиля и стал что-то говорить пассажиру на переднем сиденье. Дверца открылась, и второй человек вышел.

Сету показалось, что его сердце остановилось, когда он увидел, как из машины выходит Зоя. Дверца захлопнулась с металлическим щелчком, и Зоя с человеком, похожим на полицейского, медленно, озираясь, двинулись прочь от машины.

Сердце застучало с новой силой. Это действительноЗоя? Неяркий свет уличных фонарей скорее скрывал, чем освещал ее лицо, но… тут он присмотрелся, как она движется, как стоит, как поворачивает голову, как жестами помогает себе в разговоре. У Сета с души не камень — утес свалился. Он вышел из тени и медленно, словно не был уверен в собственных ногах, шаг за шагом направился к ним. Они заметили его, пока он пересекал площадь. Полицейский убрал оружие в кобуру.

— Зоя! — закричал Сет, не в силах больше сдерживать радость. Он побежал.

— Сет? — неуверенно произнесла Зоя, будто бы не вполне узнавая его.

И сразу же все поняла. Они встретились на темном пятачке в центре Гроссмюнстерплатц.

— О господи! — рыдала Зоя, обнимая Сета. — Боже, боже… я уже не думала… я устала надеяться, что… — Голос Зои дрожал от восторженных всхлипов. — Это чудо! Чудо Господне!

Сет смотрел на нее, и сердце у него разрывалось от мыслей о том, что ей довелось пережить. Он прижал к себе жену еще крепче.

— Зоя… о, Зоя… — Голос Сета дрогнул. — Как же я рад тебя видеть. Я тебя люблю. Я так сильно тебя люблю. — Он заплакал.

Шум города отступил — похоронные сирены, гул движения по набережной Лиммат, далекий рев реактивного самолета. Исчез Гроссмюнстерский собор с площадью, «вольво», полицейские, шпионы, киллеры и мертвые старики. Не осталось никого и ничего, кроме них двоих.

Но мгновение пропало. Страттон заметил свет фар и начал действовать. Подбежал к «вольво», распахнул дверцу.

— Давайте сюда, — закричал он, — быстрее! — Сел за руль и завел машину. Свет фар приближался, становился все ярче. Сет и Зоя подбежали к «вольво», держась за руки. Страттон даже почувствовал укол зависти, глядя, как они скользнули на заднее сиденье. Он рванул с места, как только Сет захлопнул за собой дверцу.

«Вольво» вырулил на Обердорфсштрассе в тот момент, когда на Гроссмюнстерплатц с другой стороны въехала машина. Страттон чуть притормозил у поворота. Сворачивая направо, на Кирхе-Гассе, Страттон посмотрел в зеркало заднего вида. На капоте машины, въехавшей на Гроссмюнстерплатц красовалась эмблема полиции Цюриха.

Сет Риджуэй проснулся внезапно, не понимая, где находится. Странная комната сперва напугала его, пока он не протянул руку и не прикоснулся к Зое. Она спала доверчиво, как ребенок, свернувшись калачиком и положив голову на подушку рядом с ним. Плечом он чувствовал ее нежное дыхание.

Он расслабился и стал разглядывать непривычную обстановку: стены, обитые суковатыми досками, потолочные балки, камин из серого камня в углу, грубую деревянную мебель, расписанную в стиле альпийской деревни. Яркий, чуть розовый на утренней заре свет пробивался сквозь кроны елей, видневшихся в окне.

Мозг лихорадочно работал. Где они? Он помнил побег из Цюриха, помнил, как Страттон настаивал, чтобы они не возвращались в «Озерный рай», где кишмя кишит полиция. Они поехали на юг от Цюриха. Сет помнил, как они проехали Цуг и свернули с дороги направо перед Люцерной. Потом начались горы, и он помнил массу указателей к горнолыжным склонам и шале. Неподалеку было озеро; это он хорошо запомнил — небольшое озеро.

Сет проснулся окончательно, и в мыслях прояснилось. Они в безопасности. Это шале неподалеку от горнолыжного склона. Сету стало значительно легче, когда все это вспомнил.

Зоя тихонько мяукнула во сне и подвинулась ближе к Сету. Интересно, что ей снится. Впрочем, не важно — лишь бы не кошмары. Она выглядит такой ранимой, подумал он. Такой хрупкой. Хотя он уже знал, какой сильной ей пришлось стать, чтобы выжить в суровых испытаниях. Это ее изменило? Конечно, ответил он себе. Изменятся ли теперь их отношения?

Сет какое-то время поразмышлял и решил, что событиям последнего полугода не под силу испортить отношения между ними. Так что, успокоил себя он, не обязательно все перемены — к худшему.

Он нежно коснулся жены. Ласково потрогал ее лицо, провел пальцами по плечу, ямке на шее, где сейчас свернулись соблазнительные локоны. Он ласкал ее, будто с каждым прикосновением возвращал старые воспоминания и возвращался к себе прежнему. Он вспомнил слова, произнесенные ею вчера вечером: Это чудо!