– Дженнет, – пробормотал он, теряя чувство реальности и обжигая горячими губами ее шею, – это безумие.

– Да, – шепнула она и откинула голову, коснувшись ею двери. – Приятное безумие.

– Чертовски приятное безумие.

Его руки добрались до ее волос, и шпильки с мелодичным перезвоном попадали на пол, а Дженнет смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляд – его глаза, обычно светло-серые, становились все темнее, по мере того как он отдавался страсти.

Они долго смотрели друг на друга, и Дженнет догадалась, что Мэтью дает ей возможность уйти – он опять оказался благородным человеком, – но ее ноги не хотели сдвинуться с места, рот не хотел произнести слова, которые заставят Мэтью отодвинуться, потому что Дженнет не хотела, чтобы он отодвинулся.

«Только один раз, – уговаривало ее желание, – чтобы ты узнала, как это бывает».

Губы Мэтью вернулись к ее губам, на этот раз более требовательные от желания, а не мягкие и утешающие, и Дженнет с готовностью отозвалась на его более грубые поцелуи. Когда ее язык добрался до его языка, горячее тепло покатилось от ее губ к животу, и невообразимые ощущения распространились вниз, в лоно, Дженнет бессознательно плотнее прижалась бедрами к Мэтью, чтобы быть ближе к его теплу.

Погладив Дженнет по спине и крепче прижав к себе, так что она ощутила его затвердевшее естество, Мэтью расстегивал крошечные пуговицы ее платья.

– Я хочу посмотреть на тебя, когда на тебе ничего нет, – тихо проговорил он, спуская ей платье, – ничего, кроме прекрасных волос, закрывающих некоторые части тела. – Закусив губу, Дженнет наблюдала, как он упивается видом ее тела. Далеко не обнаженная – на ней еще оставались корсет, нижние юбки, сорочка, панталоны, чулки и туфли, – она, поймав выражение его глаз, почувствовала себя так, словно на ее теле нет ни клочка одежды. – Повернись, Дженнет.

Легкая нервная дрожь пробежала у нее по спине, но Дженнет исполнила его просьбу и ощутила, как его пальцы расшнуровывают ей корсет. Распуская шнуровку, Мэтью целовал ее плечи, пока не снял с нее корсет. Мэтью откинул в сторону ее волосы, и от прикосновения его губ по спине Дженнет разлилось тепло. Но когда он развязал ей нижние юбки и они упали на пол поверх платья, Дженнет слегка вздрогнула, а когда он спустил с бедер сорочку и панталоны, Дженнет, стоявшая лицом к двери закрыла глаза. Мэтью был прав, сказав, что это безумие.

О Боже, теперь на ней не было ничего, кроме украшенных вышивкой чулок и бальных туфель! Оглянувшись, Дженнет увидела на губах Мэтью порочную улыбку. Едва касаясь, он погладил пальцами округлости ее ягодиц, потом нагнулся, расстегнул подвязки, и чулки соскользнули ей на лодыжки.

Подняв ее ногу, Мэтью снял с нее туфлю и, медленно проведя пальцем по икре к ступне, окончательно снял чулок, а потом, заменив палец губами, покрыл теплыми, влажными поцелуями ее ступню и, слегка прикусив икру, двинулся вверх.

– У тебя бесподобные длинные ноги, – шепнул он в ямочку под коленом и провел руками по бокам вниз от бедер к лодыжкам. – Хочу почувствовать, как они обхватывают мои бедра.

– Да, – тихо простонала Дженнет. Желание заключить в объятия всего Мэтью было слишком сильным; чтобы не замечать его. Она так долго мечтала об этом, и в этот вечер он весь целиком будет принадлежать ей.

– Скоро, – отозвался Мэтью, снимая с нее последние остатки одежды.

Тем же способом сняв с нее второй чулок и поцеловав ногу, он не остановился на бедре. Его губы огненным жаром обожгли ее ягодицы, и Дженнет застонала. Целуя ее спину, Мэтью руками накрыл ей груди и большими пальцами поглаживал затвердевшие соски. У Дженнет голова откинулась назад, а поток влажного тепла докатился до самого сокровенного места.

Мэтью медленно опустил руки вниз, ей на живот, а потом еще ниже и погладил пальцами ее прячущиеся от всех завитки. Ни один мужчина не касался Дженнет там, но когда это делал Мэтью, прикосновение не казалось непристойным. Он раздвинул ее складки, а когда добрался пальцами до чувствительного бугорка, Дженнет содрогнулась.

– Ты полностью готова. – Он погрузил палец глубоко в нее, и волны удовольствия раскатились по всему телу Дженнет.

Ощущения становились все острее, когда его палец скользил внутрь ее и обратно, имитируя то, что, Дженнет знала, произойдет через несколько мгновений. К счастью, мать, не стесняясь, рассказала ей обо всем, чем мужчина занимается со своей женой. И хотя Мэтью никогда не будет ее мужем, в этот вечер Дженнет будет с ним, и этого должно быть достаточно.

– Хочу тебя сейчас.

– Да, – шепнула Дженнет, – прошу тебя, прямо сейчас.

Он встал, повернул ее лицом к себе и, наклонившись к ее губам, прошептал:

– Моя.

Если бы только это могло быть правдой!

Чувствуя, что Мэтью возится со своими брюками, Дженнет ждала, когда же он понесет ее на кровать, и мысль о том, как он накрывает ее своим сильным телом, привела ее в трепет. Но вместо этого Мэтью прижал ее к двери и поднял ей ноги.

– Обхвати меня ногами за талию, Дженнет. – Его голос звучал хрипло, словно Мэтью переполняло такое же желание, как и ее.

Сделав, что он просил, Дженнет ощутила его у самого входа в свое гнездышко. Не мог же он… Мэтью слегка приподнял ее и опустил на себя.

– А-ах! – вырвался у нее крик, когда Мэтью прошел сквозь ее девственную плеву, и от боли, вызванной его грубым вторжением, у Дженнет по щекам покатились слезы.

Мэтью застыл, мгновенно осознав, что случилось. Он считал, что она не девственница, Джон сказал ему… О Боже, Джон соврал!

– Прости, – пробормотал он, уткнувшись ей в плечо. – Я виноват. Я не знал.

Он осторожно отнес Дженнет к кровати и, уложив, увидел, что по щекам у нее текут слезы – слезы, в которых виноват он. Убрав с ее лица волосы, Мэтью смотрел вниз на прекрасную женщину, которой причинил боль.

– Прости меня, – повторил он, чувствуя полную растерянность и беспомощность.

– Почему ты решил, что я не девственница? – прошептала Дженнет.

При виде боли у нее в глазах Мэтью не оставалось ничего другого, кроме как сказать ей правду.

– Джон прозрачно намекнул…

– Неужели он сказал так обо мне? – Она крепко сжала губы, и слезы еще обильнее потекли у нее по лицу.

– Я виноват, Дженнет. – Мэтью нежно прижался лбом к ее лбу. – Если бы я знал правду…

– Все уже сделано. – Она смущенно улыбнулась и пригладила руками ему волосы. – Все нормально.

– Нет, не нормально. Я был бессовестным грубияном и…

Она заглушила его слова страстным поцелуем, а потом, медленно отстраняясь, улыбнулась ему, заставив его сердце громко застучать.

– Мне говорили, что первый раз может быть больно.

– Я не должен был так вести себя. Я не знал. Я был бесчувственными…

– Мне немного лучше. По-моему, я начинаю привыкать, что ты там.

– Правда? – Он почувствовал новый прилив желания.

– Пожалуй, еще несколько поцелуев, и мы сможем снова попробовать, хорошо? – Она игриво пробежала пальцами вниз по его груди.

– Сколько хочешь. – Опустив к ней голову, Мэтью нашел ее мягкие губы, охотно раскрывшиеся для него. Строго контролируя себя, Мэтью целовал ее подбородок, шею, ключицу, а потом добрался до маленькой выпуклости на груди и, втянув ее в себя, услышал, как Дженнет застонала.

– Да, еще вот так, – шепнула она.

Получив поощрение, он перешел к другому соску и, глубоко втянув его, почувствовал, как Дженнет затрепетала. Теплая влага окутала его ствол, и Мэтью, не удержавшись, слегка шевельнулся.

– О-о! – воскликнула Дженнет.

«Проклятие!» – обругал он себя.

– Тебе больно?

– Нет, пожалуйста, сделай так снова.

– С удовольствием.

Он медленно вышел из нее, а потом осторожно снова погрузился в ее влагу. Мэтью внимательно следил за лицом Дженнет, чтобы не прозевать признаков боли, но видел только, как расширились у нее глаза, когда он достиг самой глубины. Убедившись, что худшее позади, он повторил движение, но более быстро, и почувствовал, как Дженнет сжалась вокруг него. Ему необходимо контролировать себя, он должен сделать все, чтобы добавить ей наслаждение.