– Позвольте мне помочь, – произнес низкий голос.

Одну задругой мужчина забирал у нее из рук коробки, пока Дженнет наконец смогла отодвинуть с глаз съехавшую шляпу, и тогда Дженнет увидела его.

– Беспокойный день, леди Дженнет? – Мэтью вопросительно поднял каштановую бровь.

– Да.

– Я много слышал о вашем увлечении покупками, но думал, что слухи сильно преувеличены. – С отвращением в серых глазах Мэтью смотрел, как лакей загружает коробки в экипаж. – Вижу, я ошибался.

– Думаю, вы сильно заблуждаетесь, милорд.

– Как я вижу, нет. Всего хорошего, леди Дженнет. – Он повернулся и поклонился, а потом ушел, широко шагая по улице, словно Дженнет сделала что-то не так.

– Мэ… – Дженнет поспешно прикрыла рот рукой, осознав, что могут подумать, если услышат, как она называет его по имени. – Лорд Блэкберн!

Но он не стал оборачиваться. Чертов упрямец, подумала Дженнет. Она была известна тем, что покупала слишком много для себя, но какой вред это могло причинить? Бэннинг назначил ей более чем щедрое содержание, а теперь с бабушкиным наследством ей вообще незачем было беспокоиться о деньгах. Она не смогла бы потратить их все, даже если бы захотела.

И помимо всего прочего, посещение магазинов было для нее способом успокоиться. Несомненно, эта дурная привычка появилась у нее почти ровно пять лет назад. После того, что она сделала с Джоном, и потом, слушая разговоры о Мэтью, Дженнет должна была чем-то заниматься. Единственное, что ей оставалось делать, – это рисовать и ходить по магазинам.

Сев в экипаж, Дженнет вдруг поняла, как сильно скучает по рисованию. С тех пор как после женитьбы Бэннинга они с матерью переехали в прежний дом Эйвис, Дженнет так и не распаковала свои холсты и краски, сказав матери, что во всех комнатах света недостаточно. Но на самом деле не было смысла распаковывать рисовальные принадлежности, потому что через три месяца Дженнет собиралась уехать во Флоренцию. А теперь до ее отъезда оставалось всего несколько недель. Дженнет решила, что когда приедет во Флоренцию и обоснуется, она снова займется живописью.

Напряжение этих дней сводило ее с ума. Она просто не могла выбросить из головы, с каким презрительным видом Мэтью ей помогал, и ей нужно было с кем-нибудь поговорить.

– Пожалуйста, отвезите меня к дому мисс Рейнард, – обратилась она к кучеру.

София поймет, что Дженнет нужен друг, который выслушает ее, не стараясь решить ее проблемы, как это попытались бы сделать Эйвис и Элизабет.

У Софии слегка задрожали губы, но она быстро справилась с желанием улыбнуться. До сих пор все шло прекрасно, отношение Дженнет к Блэкберну было именно таким, как София и надеялась после того, как узнала его в своем видении.

– Он даже не дал мне возможности что-то объяснить, – во второй раз пожаловалась Дженнет. – Он просто умчался прочь.

– Знаешь, Дженнет, у мужчины финансовые неприятности, и ты, безусловно, должна понять, что он может завидовать тому, как беззаботно ты тратишь деньги.

– Но это вовсе не беззаботная трата, – возразила Дженнет, резко поставив чашку.

– Я знаю это, но ему известно только то, что он слышит о тебе от других. А ты ведь слывешь модницей.

– Совершенно верно. Но я не так уж сильно отличаюсь от большинства великосветских леди. И я, по крайней мере, трачу мои личные деньги, а не деньги отца, брата или мужа.

– Какие у тебя планы на сегодняшний вечер? – спросила София, хотя ей отчаянно хотелось рассмеяться при виде того, как все это просто выводит из себя бедняжку Дженнет.

– Леди Кантуэлл устраивает сегодня обед. Я все покупки отвезу завтра вечером после литературного салона Элизабет.

София улыбнулась: через час леди Кантуэлл должна быть у нее для предсказания по остаткам чайной заварки, и на листках чая София увидит рисунок, который скажет этой леди, что на обед должен быть приглашен лорд Блэкберн, а иначе может случиться что-то ужасное.

– Присоединяйся к нам завтра вечером на салоне, – добавила с улыбкой Дженнет. – Ты же знаешь, мы рады, когда ты с нами.

– Возможно, но не все в обществе согласятся с твоим мнением. Я не бросаюсь в глаза, пока остаюсь на своем месте и не вторгаюсь в ваш мир.

– Все равно приходи, – умоляюще попросила Дженнет. – Мне нужна поддержка. У меня какое-то странное чувство относительно представления его Сьюзен Уитмор.

– Зачем ты знакомишь его с мисс Уитмор, если уверена, что он может быть счастлив с мисс Шелдон? – София с улыбкой наблюдала, как отреагирует Дженнет. У ее подруги лицо застыло, руки сжались в кулаки, брови сошлись, образовав глубокую складку.

– Потому что всегда существует вероятность, что он и мисс Шелдон не подойдут друг другу или что ее отец может не позволить Блэкберну ухаживать за дочерью.

– Ну, хорошо. А что тебя так тревожит в мисс Уитмор? – мягко спросила София.

– Она и ее мать слишком быстро согласились. Они все о нем знают и добровольно закрыли глаза на его репутацию ради представления. – Дженнет нахмурилась. – Это странно.

– Хм-м… я не слышала никаких сплетен о девушке. Возможно, после трех сезонов они чувствуют, что Блэкберн – это наилучший выбор, пока все окончательно не отказались от нее.

– София, я просто не могу в это поверить. – Дженнет взяла чашку с чаем. – Он не принят в обществе, и, следовательно, любая, на ком он женится, имеет шанс быть отвергнутой, если ее репутация не стерильна.

– Тогда в чем же, по-твоему, дело?

– Боюсь, – Дженнет отвела взгляд, – она, возможно, носит ребенка и старается заполучить любого мужчину, какого только сможет.

– Что ж, хорошо, тогда я приду и постараюсь узнать ее тайну.

София взяла чашку и, размышляя, пила чай. Сосватать Дженнет и Блэкберна могло оказаться гораздо труднее, чем она думала. Для решения этой задачи ей необходим помощник – кто-то, знающий их обоих. И как бы он ни возненавидел ее за то, что она опять обратится к нему с просьбой, для этой миссии годился один-единственный человек.

– Обычно мне удается распознать беременность. Могу я завтра привести с собой гостя?

– Разумеется. – Дженнет вопросительно подняла черные брови: – Это кто-то, кого я знаю?

– Да, – улыбнулась София, – но он просто мой хороший друг.

Беря со стола с напитками бокал хереса, Мэтью никак не мог избавиться от хмурого выражения на лице. Приглашение от леди Кантуэлл на обед удивило и обрадовало его. Он понятия не имел, как Дженнет удалось получить приглашение от самой старой и самой эксцентричной матроны общества, но полагал, что должен будет поблагодарить Дженнет.

После того как в это утро он воочию увидел ее страсть к покупкам, у Мэтью не было желания даже разговаривать с Дженнет. Джон говорил ему, что отец и брат избаловали Дженнет, и ее поведение в этот день только подтвердило предположение Мэтью, что она легкомысленна и избалованна.

Наблюдая за Дженнет, разговаривавшей с леди Кантуэлл, он заметил, что в ее голубых глазах сверкает что- то, напоминающее негодование, хотя она улыбалась пожилой даме. Леди Кантуэлл взглянула на него, потом на Дженнет, и, наконец, Дженнет кивнула, а леди Кантуэлл, отойдя от нее, неторопливым шагом, тяжело опираясь палку, направилась к нему. Мэтью не знал, сколько ей лет, но полагал, что, вероятно, далеко за восемьдесят. – Вот и вы, дружочек, – заговорила она, подойдя к тому месту, где он стоял. – Добро пожаловать на мою скромную вечеринку.

Скромную? В этот вечер здесь собралось человек пятьдесят, не меньше, а его собственная столовая не вместила бы и половины присутствующих.

– Благодарю вас, миледи, – ответил Мэтью и склонился к ее старческой руке.

– Возможно, – наклонив голову набок, леди смерила его взглядом, – слухи о вас неправда.

– О-о!

– Я не вижу в вас ничего, что мешало бы принимать вас. Не сомневаюсь, что глубоко под маской негодяя скрывается джентльмен. – Провозгласив свое мнение, леди Кантуэлл направилась к другим гостям, отстукивая палкой медленный ритм.