— Но почему же тогда их ввели? — с недоумением спросила Седова.

— Потому, что свыклись и до сих пор не можем отказаться от старого…

Ответ смутил женщин. Они переглянулись, но ни спорить, ни возражать не стали. Им надо было подумать, собраться с мыслями — хотя бы потому, что они не могли сразу оценить перемены, новые порядки. Наконец Седова решилась спросить:

— Мой сын в седьмом классе… Он получил переэкзаменовку по русскому языку… Как же теперь быть? Я наняла ему репетитора… Мальчик всё лето занимался…

— Прекрасно!

— Но если вы отменили экзамены… Зачем же я репетитора нанимала, деньги тратила?

— Я думаю, что деньги ваши не пропали.

— Как же не пропали, когда переэкзаменовки не будет!

Константин Семенович улыбнулся:

— Дело, я думаю, не в переэкзаменовке. Ведь ваш сын учится не для отметки. Но вас беспокоит годовая двойка? Не правда ли?

— Да, конечно!

— Ну, если мальчик летом занимался, с двойкой мы справимся. Учительница спросит и, в зависимости от знаний, отметку исправит.

— А вдруг она не захочет?

— Почему?

— Ну мало ли… Учительница у них — Надежда Петровна. Ее не поймешь. Иной раз хорошая, а то и разговаривать не хочет!

— Устает, наверно, — подсказала Маркина.

— Устает? — переспросил Константин Семенович и, записав фамилию ученика, имя учительницы, поставил несколько значков, понятных только ему.

— Хорошо. Я выясню. Теперь ваша очередь, — обратился он к Маркиной — небольшой худенькой женщине с решительным лицом.

— А я пришла просто посмотреть, познакомиться с вами, — улыбаясь ответила Маркина. — Моя дочь стала пропадать здесь с утра до вечера и полна рассказов о школе. Ну вот, я и решила проверить — так ли всё на самом деле. А может, и я пригожусь на что-нибудь.

— Очень хорошо! — сразу повеселел Константин Семенович. — Очень кстати! Время бежит, дел полно! Часто родителей в школу на аркане не затащишь… Как вас по имени и отчеству?

— Зинаида Семеновна.

— Так вот, Зинаида Семеновна! — с удовольствием глядя на Маркину, продолжал Константин Семенович. — Вам нужно познакомиться с товарищем Куприяновым. Симпатичный человек! Он, кажется, сейчас на стадионе. У вас есть специальность?

— Я работала одно время бухгалтером, — ответила Маркина.

— Совсем хорошо! Завтра-послезавтра нам привезут оборудование, машины, материал… Всё это нужно оприходовать. Одним словом, если бы вы помогли наладить нам учет… Делать всё должны, конечно, сами ученики, но помочь и научить…

— Я понимаю… Дело сложное. Но научить, конечно, можно.

— А где вы работаете?

— Я не работаю сейчас. Домохозяйка.

— Гм… А хватит времени у вас? Бывает, что у домохозяйки в два раза больше дел.

Женщины переглянулись и понимающе закивали головой.

— Бывает! — подтвердила Маркина. — Особенно когда семья большая. А у меня одна дочь. Нет, я могу работать. Я даже член родительского комитета, но как-то так случилось, что за весь год мы два раза заседали, и всё. Вот вы упрекнули родителей: на аркане не затащишь! А кто виноват? Марина Федотовна не очень любила, когда родители совали свой нос куда не следует, — с улыбкой пояснила она и покосилась в сторону Катковой. — Всякие родители бывают…

— Что значит «всякие»? — вскипела Каткова. — Все родители хотят своим детям добра.

— Вот именно! Чтобы по два года в каждом классе сидели…

— А это вас не касается! — огрызнулась Каткова.

— Как это не касается? Я же член родительского комитета.

— Ничего не значит! Своих детей воспитывайте, а чужих не трогайте!

— Вот и разговаривай с такими! — совсем рассердилась Маркина.

— Какая есть!

— Не надо ссориться, товарищи! — поднял руку Константин Семенович, но договорить ему не удалось.

В кабинет вошли Бычагин и Архипыч.

Бычагин приехал на маленьком пикапе, в котором обычно развозят кондитерские изделия. Минут десять он осматривал школу вместе со Степановым, а затем уже прошел к директору.

— Проходите, пожалуйста, Николай Афанасьевич! — приветливо встретил гостя Константин Семенович.

Бычагин молча раскланялся со всеми и с любопытством глянул на Каткову. Та очень смутилась и скромно потупила глаза.

— Я не мешаю? — спросил Бычагин.

— Как будто нет, — ответил директор и улыбаясь посмотрел на женщин. — Вопросы мы выяснили…

— Да, да! Пожалуйста, занимайтесь! — вдруг залебезила Каткова и попятилась к двери. — Не будем мешать. Товарищ директор всё так обстоятельно объяснил… — с милой улыбкой обратилась она к Бычагину. — До свиданья!

Следом за Катковой вышла и Седова.

— Зинаида Семеновна, а вас я попрошу остаться, — сказал Константин Семенович, видя, что Маркина тоже собирается уйти. — Ну-с, Николай Афанасьевич, был вчера ваш кулинар…

— Он и сегодня здесь, — вмешался Степанов. — На кухне с учениками.

— Уже занимается?

— Занимается, учит, — с доброй усмешкой подтвердил Бычагин. — Очень любит учить. В хорошем значении слова! Ценный человек. Берегите его. А я ненадолго заехал. Во-первых, бумаги дочери привез. Уговор, как говорится, дороже денег! Во-вторых, на рекогносцировку…

— Давайте сюда бумаги… Я слово держу, — сказал Константин Семенович. — Первого сентября пусть приходит в школу.

— Почему первого? А сейчас? А завтра? Другие, я видел, уже при деле.

— И сейчас и завтра работа добровольная, а с первого сентября — обязательная.

— Завтра ее приведу. Нечего ей дома болтаться. Теперь так, Константин Семенович, надо, чтобы всё между нами было по закону. Я для вас кое-что раскопал. С выставки, между прочим… Завтра-послезавтра переброшу, но… мы должны вашу точку себе заприходовать. Если согласны, то всё остальное — просто.

— Как же так? Нам хотелось полной самостоятельности…

— Ясно, ясно! Самостоятельность при вас и останется. Ваша точка нужна для отчетов, для плана.

— А доход?

— Доход останется у вас! Мы ничего от школы требовать не будем, для нас важен только сам факт, сама точка… Номер и цифры.

Константин Семенович взглянул на Архипыча, но тот, прищурив один глаз, смотрел на потолок.

— Хорошо, договорились.

— Второй вопрос: профиль! Что у вас будет… столовая, кондитерские и булочные изделия?.. Обычный хлеб выпекать не собираетесь?

— Вообще-то неплохо бы…

— В порядке практики, для своих нужд. Так? Вроде уроков.

— Да.

— Ясно, ясно! Можно устроить урок истории хлебопечения с наглядной демонстрацией. Экскурсию на мельницу Ленина… Теперь насчет механика… Придется поискать с таким уклоном, чтобы мог занятия проводить… научить ребят обращаться с механизмами. Так я вас понимаю?

— Вы очень хорошо всё понимаете, Николай Афанасьевич.

— Ясно, ясно! Что еще? Тара? Транспорт? Погрузка, разгрузка… Как у вас с холодильником? Нет? Поможем! Газ надо подвести на кухню. Горячую воду… Бухгалтерию тоже ученикам поручите?

— Обязательно! — ответил Константин Семенович, поворачиваясь к Маркиной. — Вот будем просить родителей помочь.

— Я с удовольствием! — отозвалась Маркина, с громадным интересом прислушиваясь к разговору.

— Тогда всё! — заключил Николай Афанасьевич, поднимаясь. — Заходи, товарищ Степанов, завтра с утра.

Бычагин уехал. Константин Семенович закрыл за ним дверь и молча прошелся по кабинету.

— Т-так! Вот видите, Зинаида Семеновна, — сказал он, приблизясь к Маркиной, — какие доброжелательные люди есть на свете. Сам приехал! Другой бы на его месте мог… как вельможа… Скажите, пожалуйста, вы не знаете, где работает Каткова?

— Какая Каткова? Ах, эта мамаша! В какой-то столовой.

— Так я и подумал. Трудный человек… Пойдемте, я вас познакомлю с Куприяновым.

Утром звонили из управления милиции.

За десять минут до назначенного часа Горюнов был уже в приемной начальника.

— Привет, Константин Семенович! — весело встретил его лейтенант Киселев, сидевший за шведским бюро возле двери. — Проходите. У него только заместитель.