Уже позднее, когда я поучаствовал в нескольких российских корпоративных праздниках, я смог понять, что в России есть свое особенное отношение к этим мероприятиям. В ИКЕА, как и во многих других компаниях, время от времени устраиваются праздники для сотрудников. Сделанные мной выводы заставили забыть обо всех предрассудках, которыми когда-то была замусорена моя голова.

Во многих странах сотрудники относятся к очередному корпоративу весьма прохладно: «Я был на такой вечеринке в прошлом году – в общем, ничего особенного. Не знаю, пойду ли в этот раз». В России вопрос, идти ли на праздник, не возникает. «Вечеринка – это мы». Все придут.

Праздник обычно начинается по окончании рабочего дня, то есть после шести вечера. Сотрудники магазина работают в униформе, а персонал офиса (в России и во всех странах мира) чаще всего носит джинсы и повседневную одежду в стиле унисекс. И вот всего за пару часов происходит волшебное преображение.

Атмосфера рабочих будней уступает место празднику. А уж если праздновать – то от души.

Поначалу в этих роскошных красавицах и настоящих мачо я не сразу узнавал людей, с которыми бок о бок работал много месяцев. Все танцуют, все общаются – всем хорошо. Вот уж действительно, если хочешь быть счастливым – будь им. Какое настроение у нас – такое и у праздника. Раскрутить русского коллегу на какое-то выступление может быть нелегко, хотя, мне кажется, у каждого обязательно есть какой-то скрытый талант. Кого из моих русских знакомых ни возьми – обязательно либо прекрасно поет, либо играет на каком-то музыкальном инструменте, либо обладает актерским или каким-то еще даром. Большинство из них сначала долго отказываются, но после уговоров все же соглашаются выступить – и потом возникает другая проблема: как их остановить. Тем более, что окружающие, скорее всего, будут активно подбадривать нашего «артиста» выступить еще и еще.

По моим наблюдениям, пьют на таких праздниках в России меньше, чем в Швеции. Во всяком случае, после вечеринки мне исключительно редко приходилось видеть сотрудников, напившихся до такой степени, что им уже не до веселья, – а вот о Швеции такого, к сожалению, сказать не могу. Как ни удивительно, на российском корпоративе мне ни разу не доводилось видеть потасовки между перебравшими лишнего мужчинами. Хотя, конечно, в России если уж празднуют – то кутят и веселятся по полной программе.

Когда я приехал в Россию, помимо багажа и нехитрого скарба я привез с собой целый воз мифов и предубеждений о России и русских. И в своем поведении я довольно долгое время руководствовался ими. Из всевозможных ошибок, возникших по причине полного или частичного непонимания, подозрительности или простого невежества, можно было бы набрать материал для отдельной книги. С другой стороны, иногда те же ошибки невозможное делали возможным. Я абсолютно убежден, что большинство россиян, с которыми мне доводилось общаться, считали наше поведение таким же странным и нелогичным, как мы – их. В результате на стыке двух разных культур рождалось что-то совершенно новое и неожиданное, и, хотя поначалу казалось, что ничего хорошего в этом нет, со временем я стал находить в этом все больше преимуществ.

«Нормально» – вне всяких сомнений, одно из самых употребительных слов русского языка. Все у них нормально. Как дела – нормально. Как здоровье – нормально. О чем ни спросить – все нормально. При этом я не уставал удивляться, есть ли в России хоть что-нибудь, что вписывается в мое понимание нормы. Такое ощущение, что чем парадоксальнее ситуация – тем скорее ее здесь сочтут нормальной. Один из ярких примеров парадоксального мышления россиян – российские законы. Одна из сторон однозначно трактует текст закона одним образом, в то время как другая с той же уверенностью интерпретирует тот же текст совершенно иначе. Кто сильнее – тот и определяет, какая из трактовок вернее. Правила, по которым привыкли играть на Западе, здесь не работают.

Ошибается тот, кто думает, что понимает Россию. Обычно те, кто провозглашает себя знатоками этой страны, совершенно ни чего в ней не понимают. Гораздо ближе к пониманию те, кто считают, что знают ее плохо.

Образ России у меня сложился из наблюдений за тем, как живут здесь люди, каков их быт, трудности, устремления. Для меня один день, проведенный на московском рынке, улицах и в гостях у друзей-россиян, значит больше, чем даже самая лучшая мировая статистика. Из личного опыта можно составить какое-то мнение о будущем. Из статистических выкладок в лучшем случае сложится более или менее адекватное представление о прошлом. Возможно, мой метод поверхностен, но нам он принес реальные результаты.

На Западе мы поразительно мало знаем о России, в чем я не раз имел возможность убедиться, принимая иностранные делегации, приехавшие в Россию. Однажды я общался с группой из тридцати студентов бизнес-школ из Парижа. Всем им было лет по тридцать – тридцать пять, и эти студенты в ближайшем будущем должны были возглавить предприятия ключевых отраслей европейской экономики. В ходе своей ознакомительной поездки они хотели встретиться с кем-то из ИКЕА.

Я вошел в комнату и представился:

– Добрый день, меня зовут Леннарт Дальгрен, и я отвечаю за деятельность ИКЕА в России. Кто из вас в России впервые? Поднимите руку!

Все руки взметнулись вверх, включая сопровождающего группу профессора.

– Кто из вас что-то знал о России до этой поездки?

Один из слушателей засомневался, стоит ли поднимать руку, в конце концов решил, что не стоит. Остальные не шелохнулись.

– Я знаю, что вы провели в Москве три дня. Кто из вас в результате как-то изменил свое представление о России?

Тридцать рук, включая профессорскую, взметнулись вверх.

– У кого представление изменилось к лучшему?

Снова тридцать рук.

– Согласны ли вы с тем, что западные компании, в основном, очень плохо знают Россию?

Несколько человек фыркнули, потом вся аудитория дружно расхохоталась.

Ответ был очевиден.

С другой стороны, на изучение этой страны может уйти много времени, поэтому действовать надо быстро. Вряд ли стоит следовать примеру одной крупной и очень достойной британской компании. Их представители, в том числе генеральный директор, как минимум три раза приезжали в наш офис в первый год моей работы в России. Они тщательно, слишком тщательно изучали рынок и анализировали риски. Думаю, они вряд ли когда-нибудь начнут работать в России. А если все-таки решатся на это, будет уже поздно. Поезд уже ушел. Кстати, в России если где и соблюдается расписание, так это на железной дороге.

У шведов особое отношение к россиянам. До начала XIX века Швеция и Россия постоянно воевали между собой, совершая набеги друг на друга. Уже в современной истории российские военные самолеты и подводные лодки нарушали границы Швеции, а российские шпионы выведывали военные секреты шведской армии. Впрочем, российская сторона это полностью отрицает.

Во времена холодной войны подавляющее большинство шведов были против Советского Союза. В литературе и искусстве создавался страшный образ Советского государства. Достаточно взять для примера книги о советской агентуре или шпионские фильмы, в которых советский разведчик представал хладнокровным, расчетливым и практически бессмертным. Всякий раз, когда с ним, казалось, уже покончено, он вдруг появлялся снова и создавал новые проблемы. А управляло этими полуроботами совершенно бесчеловечное государство.

Когда я служил в армии, во всех учениях условный противник всегда подбирался к нашей нейтральной Швеции с востока и всегда обозначался красным. Добавьте к этому тот факт, что российская хоккейная команда, сплошь состоящая из сверхчеловеков, постоянно грозила вытеснить нашу сборную из чемпионата мира и станет понятно, что русско-шведские отношения вряд ли можно было считать безоблачными.