Прежде всего мы видим основное содержание Иоанновой проповеди: призыв к покаянию. Само по себе это не является чем-то экстраординарным, поэтому энтузиазм иудеев был бы непонятен, если бы Марк не пояснил контекст этого призыва: Иоанн учил, что в самое ближайшее время наступит драматическая развязка мировой истории, конец века сего. Поэтому те израильтяне, которые в чём-то уклонились от заповедей Торы, срочно должны покаяться: суд Божий будет суровым. Интересно, что очищение от грехов необходимо было проходить не в иерусалимском Храме через установленные жертвоприношения, а через омовения в Иордане. Как мы уже отметили, здесь предполагалась критика храмового культа. Более подробно проповедь Иоанна излагается в Q, который с разной степенью точности воспроизведён у Матфея и Луки:
| Мф 3:7–12 | Лк 3:7–9, 16–17 |
|---|
| Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из этих камней воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне деревьев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь его; он будет крестить вас Духом Святым и огнём; лопата его в руке его, и он очистит гумно своё и соберёт пшеницу свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым. | Приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из этих камней воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне деревьев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь... Я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у которого я недостоин развязать ремень обуви; он будет крестить вас Духом Святым и Огнём. Лопата его в руке его, и он очистит гумно своё и соберёт пшеницу в житницу свою, а солому сожжёт огнём неугасимым. |
В греческом оригинале текст практически идентичен. Единственная достойная внимания разница состоит в том, что у Матфея резкая отповедь Иоанна обращена к фарисеям и саддукеям, а у Луки — ко всему народу. Сложно сказать, какой вариант лучше отражает версию Q, но это и непринципиально, поскольку оба, скорее всего, отражают аутентичные стороны Иоаннова учения. Заметим, что разговаривает здесь Иоанн тоном не просто резким, но даже оскорбительным: вместо «порождения ехиднины» лучше было бы перевести «гадючье отродье!». Негативный подтекст здесь связан прежде всего с оскорблением рода («змеиное отродье» = «ваши предки и родители суть змеи», «вы рождены змеями»).
Иными словами, согласно Иоанну, происхождение от Авраама не гарантирует спасение, а храмовые обряды по очищению от грехов также неэффективны. Соответственно, доколе человек не приведёт свою жизнь в соответствие с волей Божьей, он считается не «сыном Авраама», а «сыном змеи» (т. е. метафорически ублюдком, бастардом). В скором апокалиптическом Суде же Бог будет подобен садовнику, который подрежет под корень такие гнилые деревья, а также земледельцу, который после урожая сжигает ненужную солому. От беспощадного огня может спасти только вода — водное омовение в реке Иордан. Да и то лишь в случае, когда омовению будет сопутствовать изменение жизни.
В отличие от Матфея Лука счёл нужным привести некоторые иллюстрации того, что входило в изменение жизни:
И спрашивал его народ: что же нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же.
Пришли и мытари креститься, и сказали ему: учитель! Что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте более определённого вам.
Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованием.
Лк 3:10–14
Отсюда видно, что Иоанн Креститель ощущал свою преемственность с такими великими пророками древности, как Исаия и Амос, которые уделяли особое внимание социальной этике и справедливости.
Не вполне ясно, как именно представлял себе Иоанн дальнейший апокалиптический сценарий. Кто именуется здесь «Сильнейшим»? Для евангелистов это явно Иисус. Но кого имел в виду Иоанн? (Проповеди Крестителя, как они отображены в Евангелиях, дошли до нас уже в христианской обработке.) В современной науке существуют четыре основных мнения относительно «Сильнейшего».
• «Сильнейший» — это сам Бог Израилев. Пророчество Малахии (Мал 3:1: «вот, Я посылаю ангела моего, и он приготовит путь предо Мною»), которое очень рано стало ассоциироваться с Иоанном Крестителем (Мк 1:2; Мф 11:10/Лк 7:27), предполагает, что за пророком-вестником идёт сам Бог. Однако это не очень вяжется с общей риторикой: «у которого я недостоин развязать ремень обуви», — так говорят не о Боге, а о людях. Да и вообще превосходство Бога — истина почти банальная (во всяком случае, таковой она была для иудеев I века), чтобы возвещать её столь торжественно и туманно. Или фраза про «ремень обуви» является христианской редакцией?!
• «Сильнейший» — это «Сын Человеческий» (см. Дан 7:13–14). Апокалиптические предсказания из Книги Даниила наложили огромный отпечаток на первохристианскую апокалиптику (см. Мк 13; Иоаннов Апокалипсис и т. д.). Слабость данной теории состоит в том, что пока не найдено достаточных доказательств тому, что в иудаизме Второго Храма вообще существовала традиция интерпретации Даниилова «Сына Человеческого» как фигуры, грядущей перед Концом.
• «Сильнейший» — это (давидический?) Мессия. Выглядит самой простой возможностью, но есть сомнения, что дело обстоит так просто: как показали современные штудии, эсхатологические и мессианские чаяния в иудаизме Второго Храма отличались глубоким многообразием, и чёткой концепции грядущего «Мессии» не существовало. Более того, те тексты, которые ближе всего подходят к этой концепции, не ассоциируют с ним огонь (см., например, Псалмы Соломона 17).
• Иоанн и сам точно не знал, кого ждёт. На первый взгляд это странная теория, но если задуматься, Иоанн мог не иметь разработанного апокалиптического сценария. Достаточно вспомнить, как он посылал гонцов к Иисусу: «Ты ли Тот, который должен придти, или ожидать нам другого?» (Мф 11:3/Лк 7:19). Этот вопрос отражает неуверенность и отсутствие чёткой концепции.
Автору этих строк представляется, что наименее вероятна первая версия, а наиболее вероятна — последняя. У Иоанна могли быть те или иные догадки и предположения, но он предпочитал высказываться метафорически и несколько туманно, не претендуя на детальное знание воли Божьей. Придёт ли помазанный давидический царь, или помазанный первосвященник, или архангел Михаил, или «Сын Человеческий», или Мелхиседек, или пророк, подобный Моисею, — версии, которые так или иначе появлялись в разных направлениях иудаизма, — вопрос оставался открытым. Иоанн не считал, что ему открыто ведение в данном вопросе. Главным было не то, кого именно Бог пошлёт перед Концом, а то, как надлежит к этому Концу подготовиться.
