– Au voleur! Arretes!

«Три мушкетера» замерли в холле. Кто-то бежал вниз по лестнице. Впрочем, было очевидно, что это Сьюзи, потому что она вопила в голос:

– Они украли мои драгоценности!

Аманда, Брук и Кэндис переглянулись. Аманда решила, что нужно остаться и как следует во всем разобраться, но Кэндис уже качала головой и отступала к двери.

– А если нас решат обыскать? Я не могу, чтобы меня раздели…

И, подхватив ведра и пылесос, троица горничных устремилась к двери.

– Чес, вызывай полицию! – кричала Сьюзи. – Люси, беги через гараж и задержи их!

– Oui, маман! – И Люси с готовностью бросилась на перехват.

Сестрицы де Папильон бежали к машине.

– К черту багажник! – крикнула Аманда. – Просто кидайте все на заднее сиденье!

Она впихнула в машину пылесос, потом судорожно зашарила в сумочке, болтавшейся на плече. Достала ключи и скользнула за руль. Брук уже сидела сзади, а Кэндис плюхнулась на переднее сиденье. Не дожидаясь, пока она закроет дверцу, Аманда завела мотор и попыталась закрыть 264 свою дверцу. Но оказалось, что Сьюзи Симмонс тоже не теряла времени даром. Она влезла между Амандой и дверцей машины, и теперь не было никакой возможности тронуться, тем более что Люси торчала с другой стороны, блокируя дверцу Кэндис.

– Никуда вы не поедете! – верещала Сьюзи. – Верните мои драгоценности!

В отдалении раздался звук полицейской сирены. У Аманды бешено колотилось сердце, а нога все еще находилась в паре сантиметров от педали газа. Если… если сейчас нажать на педаль, то у них еще будет шанс уйти вовремя.

Но если машина сейчас рванется с места, то Сьюзи и Люси упадут… кто-нибудь из них может даже попасть под колеса… Не то чтобы она отказалась при случае переехать Сьюзи Симмонс, но это будет гораздо более серьезное преступление, чем безосновательное обвинение в воровстве. Но что же делать? Ведь Соланж, Симона и Шанель не смогут защитить себя… даже предъявить документы – и то не смогут!

За несколько секунд вся жизнь пронеслась перед глазами Аманды. И чем же она должна закончиться? Неужели погоней по шоссе? Она представила себе эту сцену очень живо… каждый видит что-то подобное в выпусках новостей. То есть пятнадцать минут славы в телеэфире для сестер Папильон обеспечены, но вот потом…

Она все еще колебалась, когда Сьюзи, устав вопить и держаться за дверцу, сунула руку в машину и потянула… Аманда так и не поняла, что та пыталась ухватить, но потянула она за парик Соланж.

– Ой, мамочки! – завопила миссис Симмонс, когда темные кудри Соланж остались у нее в руках.

– Мамочки! – в один голос закричали Аманда, Брук и Кэндис, когда, скрежеща тормозами, на дорогу вылетела полицейская машина и два копа выскочили из нее и бросились к ним с оружием в руках.

– Mere de Dieu! – вопила Люси, которую, видимо, заклинило на французском.

А полицейские кричали:

– Стоять! Руки вверх!

– Спасибо и на том, что обошлось без личного досмотра, – пробормотала Кэндис, когда им разрешили, наконец, покинуть полицейский участок. Случилось это лишь пять часов спустя после того, как трех мушкетеров привезли туда на заднем сиденье полицейской машины.

– А я вот думаю, что нужно было настоять на личном досмотре – может, тогда Сьюзи заткнулась бы! Подумать только, она по-прежнему настаивает, что мы украли ее деньги и драгоценности.

– Хорошо, что они засунули ее в соседнюю камеру, – пробормотала Кэндис. – Я разорвала бы эту мерзавку. Благо часть ногтей у меня осталась.

Аманда и Брук испуганно взглянули на подругу и решили, что даже краткосрочное пребывание за решеткой не пошло Кэндис на пользу.

Они пошатывались от усталости и пережитой нервотрепки. В участке их встретили Хэп и Дэн, которые молча заняли позиции с флангов. Они явились на зов своих женщин, чтобы внести залог и дать им свободу. За Аманду залог внесла Кэндис, и Аманда позвонила Робу, чтобы он забрал детей из школы. Она ничего толком не рассказала мужу, даже не потому, что хотела скрыть случившееся. Просто сама никак не могла осознать и поверить, что все это приключилось именно с ней – Амандой Шеридан. Подумать только: добропорядочная мать семейства арестована, помещена в камеру временного содержания и отпущена под залог!

– А вот интересно: почему у меня отобрали шнурки? – спросила вдруг Кэндис. – Неужели они думали, я захочу на них повеситься?

– Не знаю, – отозвалась Аманда. – Шнурки-то хоть отдали? Может, одолжишь? В настоящий момент мысль удавиться кажется мне исключительно привлекательной… Я… я никогда не смогу снова показаться на людях.

– Ты? – Брук фыркнула. – Ты была красоткой, помнишь? А меня они по дороге сюда сфотографировали с той ужасной волосатой родинкой.

Хэп молча прислушивался к разговору. Он обнимал жену за плечи, но во взгляде его сквозило огромное удивление, словно он обнаружил на месте жены совершенно незнакомую особу.

Дэн тоже выглядел несколько удивленным и растерянным, но вообще оба мужчины держались очень спокойно и молчаливо.

– А моя мать! – Кэндис застонала. – Да она откажется от меня! Проклянет! А потом упечет в сумасшедший дом и по суду лишит дееспособности.

Дэн оживился и даже улыбнулся.

– Господи! – Кэндис возвела очи горе. – Прошу тебя, сделай так, чтобы эта история не просочилась в город. Иначе я никогда не смогу показаться в приличном обществе!

Брук молчала, но посматривала на мужа испуганно. Аманда, наклонившись, прошептала ей на ухо что-то ободряющее.

У выхода они замешкались, собираясь с силами. Аманда не чувствовала ничего, кроме огромной усталости. Она понятия не имела, как Роб среагирует на то, что случилось, и, честно говоря, его реакция тревожила ее в наименьшей степени. Гораздо больше волновалась она за Меган и Уайатта. Они будут в ужасе и могут даже возненавидеть мать. А все усилия, которые она предпринимала, чтобы защитить своих детей, создать хоть какое-то подобие финансового благополучия, потеряли всякий смысл. Она чувствовала себя жалкой и понимала, что ее ждет судьба всеобщего посмешища. Взрослая женщина, которая переодевалась в кого-то другого и работала уборщицей – ведь это смешно! Наверняка никто из клиентов Соланж де Папильон не захочет, чтобы их дом убирала Аманда Шеридан.

За дверями полицейского участка толпилась куча народу. Здесь были просто любопытные, представители прессы и даже телевидение. Фургончик телекомпании со спутниковой тарелкой на крыше виднелся на другой стороне улицы.

Кэндис обняла подруг за плечи и сказала:

– Держитесь! Нам придется пройти и через это. И мы справимся! Ну, вполне возможно, что нам придется сменить город… имя… может, даже страну. Но мы выживем!

– Господи, я не могу переехать! У меня нет денег, – прошептала Аманда, в ужасе глядя на шумящую толпу. – И здесь жить я тоже не смогу… Что же я наделала… о чем я только думала!

Хэп и Дэн старались оградить женщин от напора толпы, когда они пошли вниз по ступенькам.

– Вон они! – кричали люди. – Смотрите, вот идут отчаянные домохозяйки!

Толпа сомкнулась вокруг них, вспышки фотоаппаратов слепили глаза.

– Зачем вам понадобилась маскировка? – крикнул кто-то. – Какое из занятий было основным? Воровство или уборка?

– Смотрите в объектив! – надрывался телевизионщик. – Скажите зрителям. Пятого канала – почему вы пошли на это?

Женщины автоматически повернули головы, и Аманда с ужасом представила, как она будет выглядеть на экране телевизора в выпуске новостей: измученная и с видом побитой собаки. Вот уж развлечение для зрителей: три домохозяйки, которые развлекались, переодевшись в горничных-француженок.

Хэп и Дэн, как два ледокола, раздвигали толпу, направляясь к стоянке. Брук с мужем уехала первой. Аманда села на заднее сиденье рядом с Кэндис, Дэн, вел машину. Женщины чувствовали себя настолько измученными, что едва могли говорить.

– Вам обеим нужно принять горячий душ и хорошо поесть, – сказал Дэн. – Еще я рекомендовал бы пару стопок виски… в профилактических и лечебных целях.