Она шла вперед и знала, что взгляды всех присутствующих женщин прикованы к ней. Однако теперь это показалось совершенно не важным. Впрочем, нет, всё как раз наоборот: ситуация стала более глобальной. Сейчас речь идет не о ней и Робе, но о семье, на защиту которой она должна встать, ибо она, Аманда, – мать. А этот мужчина – неверный муж; публично унизивший жену и детей.

– Это просто немыслимо! Как ты осмелился привести ее сюда? – Она выдохнула эти слова, лишь только оказалась за спиной мужа.

Тиффани покраснела и удивленно захлопала глазами.

Аманда видела, что Уайатт наблюдает за ними. Мальчик побледнел, и веснушки на его лице выступили удивительно ярко.

– Все в порядке, Уай, – сказала она громко (хотя все – и сын в том числе – знали, что это неправда). – Думай об игре, а мы с папой сами разберемся.

Тренер подошел к застывшему на месте мальчику, обнял его за плечи и наградил Роба ледяным взглядом.

– Ты в порядке, Аманда? – спросил Дэн Донован, и она едва не прослезилась, думая, что есть же на свете такие мужчины – порядочные, заботливые.

– Все хорошо, спасибо.

Донован кивнул и повел Уайатта на другой конец поля, подальше от гнева и злых слов, которые должны неминуемо прозвучать.

Аманда повернулась и взглянула в глаза Тиффани:

– Вы встречаетесь с женатым мужчиной и заявились сюда, зная, что здесь будут его жена и дети?

– Но Робби собирается…

Аманда сделала шаг вперед, и Тиффани испуганно замолчала.

– Вам должно быть стыдно, – сказала Аманда, понимая, что слова эти – лишь бледное подобие чувств, но не в силах найти других. – Вам обоим должно быть стыдно!

– Но Робби сказал…

– Робби? – Аманда вложила в имя все презрение и злость, которые испытывала к мужу. – Его зовут Роб, и он все еще официально мой муж. Нам с ним нужно поговорить. И разговор этот не предназначен для чужих ушей. Пойди посиди где-нибудь или поиграй на площадке – там есть горки и песочница. Но я клянусь – если ты сейчас же не уберешься отсюда, я вырву все твои блондинистые волосенки и засуну их тебе в рот. И не вздумай вернуться!

Тиффани пискнула и попятилась. Аманда развернулась и пошла в другом направлении, даже не потрудившись убедиться, что муж идет следом. Она дошла до большого дерева, росшего неподалеку от трибун. Здесь их никто не сможет услышать, а если зайти за ствол, то и увидеть тоже. Укрывшись от любопытных взглядов, Аманда развернулась и оказалась лицом к лицу с Робом.

– Я не планировал привозить ее специально, – начал было муж. – Просто она хотела познакомиться с Уайаттом, ну и… – Он неуверенно замолчал.

– Не планировал, значит? – Аманда покачала головой. Это просто отвратительно. – А большая злая Тиффани не стала слушаться маленького Робби? – Она произнесла последние слова, имитируя разговор взрослого с ребенком. Думала посмеяться, но почему-то стало не смешно, а еще более противно. – Ты жалок.

– Аманда…

– Нет! – Она смотрела в глаза мужу, надеясь увидеть того человека, за которого вышла замуж двадцать лет назад и которого любила все годы брака. – Я не знаю, кто ты. – Она печально покачала головой. – Мужчина, за которого я выходила замуж, никогда бы не сбежал, бросив детей, и не стал бы унижать свою семью так, как ты это сделал сегодня. Что с тобой случилось, Роб?

Роб нервно взъерошил волосы, и Аманда автоматически отметила, что стригся он недавно и у хорошего парикмахера.

– Ты не знаешь, каково это – каждое утро просыпаться с мыслью, что лучшая часть твоей жизни осталась позади. – Он заговорил с горячностью, пытаясь то ли объяснить жене свои поступки, то ли оправдаться за них. – Ведь все, что мне оставалось, – это доживать, скользя по наклонной в старость и тоску.

Аманде показалось, что муж ударил ее по лицу. Значит, она, Меган и Уайатт – тоска, с которой он не захотел доживать? Роб протянул к жене руку, и она заметила свежий маникюр.

– Я чувствовал себя загнанным в ловушку, – продолжал муж. – Все словно вышло из-под контроля. Утром мне не хотелось вставать с кровати, не хотелось жить!

Теперь Аманда поняла, что им двигало. Это называется кризис среднего возраста. Равнодушный ко всему, кроме собственных переживаний, Роб сломал жизнь ей и детям и даже не заметил этого.

– Скажи мне, куда делись любовь, порядочность и чувство долга? – спросила она. – Что нам теперь делать? Как будем жить я и дети? Ты подумал о нас?

Несколько секунд он молчал и вздыхал, потом пробормотал:

– Я не знаю…

Аманда рассматривала своего мужа.

«Это не Роб Шеридан. Кто этот бесхребетный тип с идеальным маникюром, красивой стрижкой, в дурацком красном свитере? Она вдруг поняла, что все кончилось, и у них нет общего будущего. Наверное, она могла бы слезами и угрозами заставить его вернуться домой. Он отошлет прочь красотку Тиффани, выбросит одежду, которую купила ему молоденькая дурочка. Но что дальше? Дальше каждый день прислушиваться и принюхиваться, пытаясь предугадать тот момент, когда Роб опять попытается сбежать, освободиться от семейных уз. Итак, она сама, Меган и Уайатт недостаточно хороши и интересны для него? Значит, он нас не заслуживает!»

– Что ж, мы оба знаем, что нужно сделать, – медленно произнесла она.

Роб взглянул на жену удивленно.

– Я пойду в дамскую комнату, – продолжала Аманда, – затем вернусь и буду смотреть, как наш сын играет в бейсбол. А ты уйдешь.

Рот Роба приоткрылся то ли от удивления, то ли от желания что-то сказать, но Аманда не дала ему такой возможности.

– Я пробуду в дамской комнате минут десять. И когда я выйду, ни тебя, ни этой… девчонки здесь уже не будет. И не смей приводить ее на игру до тех пор, пока мы официально не разведемся.

– В каком смысле разведемся?

– А как ты думал, Роб? Твой член так усиленно работал последнее время, что на мозги не осталось сил? Ты рассчитывал дорогой, пойти погулять, хорошо проводить время, появляться на людях с этой девкой, унижать меня и детей… а потом вернуться, как ни в чем не бывало? Неужели ты действительно полагал, что такое возможно?

– Ну…

Аманда взглянула на часы:

– У тебя есть десять минут. Ты не заслужил счастья смотреть, как Уайатт играет в бейсбол.

Аманда провела в дамской комнате больше десяти минут. Первые пять минут она мерила шагами маленькое помещение, потом опустила крышку на унитаз и приняла классическую позу роденовского мыслителя. Три минуты, которые она решила дать Робу сверх нормы, Аманда разглядывала свое отражение в треснутом зеркале.

Покинув дамскую комнату, Аманда медленно направилась к трибунам, раздумывая, что будет делать, если Роб и его девица по-прежнему здесь, на стадионе. Быстро оглядев трибуны, она убедилась, что муж не осмелился ослушаться и покинул матч, прихватив с собой Тиффани. Аманда вздохнула с облегчением.

Она заняла свое место на трибуне. Все присутствующие усиленно делали вид, что наблюдают за игрой.

Аманда тоже уставилась на поле и внимательно следила за игрой все оставшиеся сорок пять минут. Надо сказать, что команду Уайатта противники буквально втоптали в грязь, и Аманда сочувствовала мальчишкам, так как ее саму недавно постигла практически та же самая участь.

Наконец игра закончилась, и трибуна моментально опустела. Аманда на мгновение удивилась тому, как быстро разбежались родители. Замерзли? Расстроились из-за поражения отпрысков? Или старались уйти от разговора с ней, чтобы не попасть в неловкое положение?

Она медлила покидать трибуну, наблюдая за сыном. Уайатт стоял в стороне от других ребят и угрюмо запихивал форму в сумку. Другие мальчишки толкались и шутили, но ему не хотелось принимать участие в обычных перепалках.

Аманда обхватила себя за плечи. Холод пробрался под кожаную куртку и новый свитер – и зачем только она его надела? Сзади послышался хруст гравия под чьими-то шагами, и Аманда обернулась.

Новая жена Хэпа Маккензи стояла рядом и смотрела на нее внимательно.

– Ты в порядке? – спросила она.