«Ты очаровательная и заводная, – говорил он по-французски, глядя в ее распахнутые глаза, когда они стояли на ступенях Лувра. – Ты моя прекрасная бабочка. Папильон».

Папильон. Он так часто называл ее прекрасной бабочкой, что она сама поверила в это.

Почти год проучилась Аманда в Париже. И она порхала по городу, как бабочка, наслаждаясь свободой жить и любить.

На каждой фотографии лицо Аманды было обращено к Жан-Клоду, и на лице этом читалось обожание. Она обожала его и Францию. Аманда вздрогнула. Ей послышался голос Жан-Клода, прошептавший на ушко: «Моя прекрасная бабочка. Папильон».

Аманда обвела взглядом прекрасно декорированную и уютную комнату. Теперь она вдруг поняла, что именно она создавала, обставляя свой дом. Это роскошный кокон, куда спряталась бабочка… она променяла свои крылья на уют… и озабоченно нахмуренные брови.

Эта мысль привела ее в замешательство. Аманда поспешно захлопнула альбом и сунула его под подушку дивана. Пытаясь успокоиться, она пошла в кухню, открыла один шкаф, другой. Но есть не хотелось, а уж готовить – тем более. Потом взгляд ее остановился на шкафчике под раковиной. Аманда вытащила оттуда пластиковое ведро, налила в него теплой воды, добавила порцию моющего средства и погрузила в воду швабру. Конечно, у нее была прислуга, которая мыла дом, но сейчас Аманда находила успокоение в физической работе и с энтузиазмом надраивала полы. Закончив с кухней, она переместилась в гостиную.

Аманда работала, но память продолжала раскручивать ленту воспоминаний о Париже. Жан-Клод жил в небольшой, скудно: обставленной квартирке на левом берегу Сены. Он тоже был студентом и не мог позволить себе многого. Но именно в той квартирке они занимались любовью, узнавая себя и друг друга.

«Ты невероятна, – шептал он, и его губы двигались, лаская грудь Аманды. Она кожей чувствовала его дыхание. – Я никогда не смогу насытиться тобой».

Аманда выливала грязную воду, когда в гостиной зазвонил телефон. Схватив трубку, она неожиданно для себя выпалила «Oui?», не в силах сразу вернуться из Франции и забыть поцелуи Жан-Клода и то чувство собственной власти и исключительности, которое он сумел ей подарить.

– Аманда? – Голос матери быстро вернул ее в старую добрую Америку.

– Oui, – повторила она механически. – В смысле «да». Аманда отставила ведро, прислонила швабру к косяку – пусть сохнет – и, прихватив трубку, подошла к окну.

– С тобой все в порядке?

– Да, мама, конечно. Все хорошо.

– А как Роб и дети?

Аманда поморщилась. Ее родители женаты сорок пять лет. Долгих счастливых лет. Подумать только, когда-то она верила, что ее брак будет еще более крепким и счастливым.

Она до сих пор не решилась рассказать родителям о том, что Роб ее бросил. Наверное, подсознательно еще на что-то надеялась, не желая понапрасну волновать стариков. Однако теперь ситуация изменилась. Она наняла адвоката, и вскоре Роб узнает, что его финансы подвергаются тщательной проверке. Пути назад нет, и она должна сказать родителям. Аманда вздохнула и вдруг почувствовала, как защемило в груди. Придется ведь сказать и детям тоже… Боже, как она посмотрит им в глаза?

Аманда уже открыла рот, чтобы во всем признаться, матери, но слова не шли. Она их говорила – про себя. Но вслух произнести так и не смогла. «Я просто не хочу портить родителям настроение, – быстро оправдалась Аманда. – Они наконец-то отправились в путешествие по стране, которое планировали бог, знает сколько лет, так зачем тревожить папу с мамой и лишать их покоя?»

– Все в полном порядке, – сказала она честным голосом хорошей девочки. И зачем-то повторила фразу по-французски: – lis vont tres bien.

– Бог мой, ты никак вспомнила французский? Ты уже много лет на нем не говорила. Признайся, вы планируете путешествие?

– Ну, не то чтобы вот так сразу… – неопределенно протянула Аманда. – Просто вспомнилась Франция. Знаешь, сейчас вообще все французское опять входит в моду. – Ну, это была хотя бы полуправда. Ох, надо бы сменить тему, пока она не завралась окончательно. – А как ваша поездка? Где вы сейчас?

– Представь, мы уже добрались до Аризоны. Решили задержаться здесь на несколько дней. Тут чудесные места! Вчера мы с папой наблюдали закат: огромное красное солнце опускается за красные скалы. Это потрясающее зрелище!

Аманда вздохнула. Ну, вот есть же счастливые люди! Родители купили домик на колесах и отправились путешествовать по Америке. Им совершенно не скучно друг с другом. Напротив, они наслаждаются своими каникулами и обществом друг друга.

– После Аризоны мы, возможно, пересмотрим свой маршрут. Хотим податься в Атланту. Когда-нибудь и до вас доберемся.

– Это было бы просто чудесно! – К тому времени все уже разрешится, и ей волей-неволей придется сообщить родителям правду.

Они начали прощаться, но тут матери пришла в голову неожиданная мысль.

– Знаешь, – сказала она. – Я, пожалуй, пошепчу Робу на ушко, чтобы он приготовил путешествие в Париж в качестве подарка к годовщине свадьбы. Как тебе такая идея?

– Замечательная мысль!

Аманда повесила трубку и вздохнула. Да уж, путешествие могло бы стать прекрасным подарком. Но последний подарок от мужа она получила на это Рождество и была ему не рада – Роб преподнес ей новости о Тиффани.

Кэндис Силвер Бернстайн Шугамен шла по дорожке, ведущей к палаткам и торговым павильончикам, и старательно делала вид, что не замечает взглядов, которыми ее провожали окружающие.

Но в душе она уже готова была признать, что неправильно выбрала одежду для сегодняшнего мероприятия. Пиджак от Прада и итальянские кожаные полусапожки на трехдюймовых каблуках не вписывались в обстановку стадиона.

– Черт! – Нога опять подвернулась, из-под каблуков полетел гравий, но Кэндис сумела сохранить равновесие. «Ну, уж нет, – сказала она себе, – я не доставлю этим людям удовольствия и не приземлюсь на задницу посреди дорожки при всем честном народе, собравшемся на стадионе субботним утром».

Мимо проходил один из игроков – ростом чуть повыше табуретки и с оттопыренными ушами. Он гордо тащил свою сумку с обмундированием, и, казалось, не думал ни о чем, кроме предстоящего матча. Однако, увидев Кэндис, малыш ткнул в нее пальцем и громким писклявым голосом спросил:

– Мамочка, посмотри на эту даму! А почему она такая нарядная?

Мама любопытного мальчишки была одета в джинсы, непритязательный свитерок и кроссовки – как и все остальные женщины на этом проклятом стадионе. Она улыбнулась, молча, извиняясь за непосредственность сына, и сказала:

– Не знаю, милый. Может быть, после стадиона она сразу поедет на какой-нибудь праздник.

«Ах, если бы!» – мысленно воскликнула Кэндис. И вообще, вопрос мелкого ушастого бейсболиста вовсе не так глуп, как кажется. Она сама могла бы сформулировать его еще точнее. Что делает красивая разведенная и бездетная еврейская женщина субботним утром в парке, где будут проходить соревнования бейсбольных команд детской лиги? И какого черта эта самая женщина вызвалась продавать закуски и коку в одном из павильонов этого самого парка?

Ответ обретался где-то неподалеку, имел инициалы Д. Д., ирландское происхождение, отличную фигуру, темные волосы и высокий рост.

Наконец Кэндис добралась до нужного ей павильона и с сожалением оглядела свой роскошный наряд. Пятно красной глины на отвороте пиджака, пыль на всех частях тела и предметах туалета и здоровый кусок гравия в правом сапоге – больно как!

– Я не хочу в этом участвовать, – в сотый раз повторила она, тоскливо озираясь.

Брук Маккензи тоже не хотела в этом участвовать. Она собиралась сегодня в спа-салон на еженедельный сеанс маникюра, педикюра и расслабляющего массажа. Но все ее планы полетели к черту. Хэп проводил конец недели со своими то ли друзьями, то ли партнерами, а его бывшая позвонила, заявила, что у нее грипп и не могла бы Брук взять на себя заботу о Тайлере, отвезти его на бейсбол и отработать некую трудовую повинность, выпавшую на долю миссис Хэп Маккензи по решению родительского комитета.