А что же мне, бедненькой, остается делать? Сама себе и Бог, и царь, и, не в обиду Юльке, психоаналитик.

В Европе, говорят, пользуются большим спросом сервизы «Чай в одиночку». Один чайник, одна сахарница и одна чашка. А рядом один пистолет, одна пуля или, скажем, одна таблетка. А если все-таки не одна таблетка, то результат лучше.

Надо срочно родить себе ребенка. Может быть, мне повезет, и мы с моей девочкой будем родные не только по крови, но и по духу. А почему с девочкой? Может, это будет мальчик? А лучше, и мальчик, и девочка в одном флаконе, то есть животе. Случается же такое счастье? Двое сразу, в один день, друг за другом. Мальчик и девочка. Вова и Вава. Хорошо! Сегодня же позвоню Никите и обрадую его будущим отцовством. Должен же быть у моих детей отец?

Конечно, это бред сумасшедшей. Смотри, как говорится, выше. Таблетки разные нужны. Таблетки разные важны! Но я же не одна такая! У каждого в голове есть свои мураками. Но главное осознать свою сумасшедшинку и начать с ней бороться, то есть лечиться. Что я и делаю, периодически залезая в свое прошлое, с целью найти там ведьм, обезвредить их и начать новую светлую жизнь.

— Твой Сам Самыч — душка! — промурлыкала Юлька, в ответ на мое «алло».

— Да неужели?

— Точно тебе говорю.

— Чем же он тебя так поразил?

— Ну, меня, ты понимаешь, поразить трудно. Но на безрыбье и из Сам Самыча уху можно сварить.

— Ты бы с ним поаккуратней. Это все-таки клиент Саввы Морозыча.

— Ты о нем беспокоишься или обо мне?

— О вас обоих. Как бы чего не случилось.

— Маня, ты должна меня понять как женщина женщину.

— А я тебя и предупреждаю, исходя из моего всеобъемлющего понимания.

— Нет, Маня, — возразила Юлька, — сытый голодного не разумеет.

— Ах, ты в этом смысле…

— Ну, конечно же, в этом! Каком еще?

— Мало ли…

— Маня, тебе одной могу признаться, — торжественно сказала Юлька, — в меня не вступал член человека не помню сколько столетий. И хотя техника мастурбации доведена мной до совершенства и приносит свои виртуально безвкусные плоды, жизнь нескончаемо долго и упорно не хочет казаться мне малиной.

— Красиво. Сама придумала?

— Нет! Книжек начиталась.

— Так ты еще и книжки читаешь? — восхитилась я.

— А ты что же думаешь, ты одна такая грамотная?

— Ладно, не обижайся, — успокоила ее я. — А как же твой тренер из фитнес-центра?

— С ума сошла! Разве я могла допустить его к телу. Да он ведь есть не сядет, пока все калории не посчитает. И все из какой-то бутылочки что-то мутное постоянно прихлебывает. Тоска.

— Ну, это не главное.

— А что главное?

— Чтоб человек хороший был. А когда человека так много, значит, он должно быть, хороший.

— Это он снаружи большой, прямо-таки шкаф шкафом. Но ничего хорошего нащупать в нем мне так и не удалось. Наверное, для интересующего меня органа другие тренажеры нужны.

— Ну, ты в своем репертуаре.

— А как же? Должны же быть и у меня маленькие радости, а лучше большие.

— Большие, конечно, лучше, — засмеялась я.

— А я что говорю! — обрадовалась Юлька. — Вот видишь, и у нас с тобой есть общие слабости.

— Ерунда все это, — отмахнулась я. — Как говорила моя любимая бабушка, надо жить с человеком, а не с его отдельно взятым органом.

— Тут, Мань, ты права. А то бывает, что за этим органом человека не разглядишь. А он такое дерьмо, этот человек.

Мы немного помолчали в задумчивости, а потом Юлька сказала:

— Мань, я чего, собственно, звоню. Савва Морозыч предложил мне вместо тебя продизайнировать квартиру Сам Самыча. Ты не возражаешь?

— Да на здоровье. Я и так была уверена, что совсем близко меня Савва к такому богатому заказу не подпустит.

— А я давно тебя учу. Чтобы раскрутить клиента на приличные деньги, надо уметь наступать на горло собственному вкусу. Твой вкус никого не интересует. Главное цена. А она, как правило, соответствует качеству. Чем дороже, тем вкуснее, тем лакомее.

— Ну не у всех же есть деньги.

— Деньги есть у всех. Только у одних их мало, а у других много. И наша задача обслужить каждого по его денежным способностям, учитывая его личные потребности. Сколько у клиента денег, ты заранее знать не можешь. В наше время по внешнему виду судить трудно. Можно только догадываться. А если не догадываешься, то спроси прямо, какими деньгами ты должна ограничить полет своей фантазии.

— Ну и во сколько Сам Самычу обойдется твой полет над его гнездом?

— За бешеное удовольствие надо платить бешеными деньгами.

— Скромно, но со вкусом.

— А то как же!

— Я этому никогда не научусь.

— Вот и плохо. Если не научишься, пойдешь на улицу рыбой торговать.

— Опять! Достали вы меня со своей рыбой.

— Не бойся, я с тобой. Я тебя в обиду не дам.

— Как будто тебя кто спросит.

— Это вряд ли. Но ведь и вопрос так пока не стоит.

— Пока нет. Но чего в жизни не бывает.

— Бывает и плохое, и хорошее. Но думать надо о хорошем. Сколько я тебя могу учить?

— Что ж я такая грустная?.. И как, Юль, ты меня терпишь?

— Терплю, потому что люблю. — Юлька засмеялась радостно, и не выдержав паузы, вдруг спросила: — Как, кстати, твой Никита себя чувствует?

— Понятия не имею. Я его не видела целых два дня. А ты за эти два дня уже второй раз меня о нем спрашиваешь. К чему бы это?

— К дождю, не меньше. Что ты все так болезненно воспринимаешь? Я просто спросила, из вежливости.

— Какая ты у меня воспитанная стала. Просто загляденье. Ну не виноватая я. Он меня сам выбрал.

— А я что? Я ничего. Просто интересно. Слушай, Мань, а может это любовь? Может это «амур крыльями машет»?

— Прекрати, надоело. Тебя вот тоже Сам Самыч сам выбрал. Может, это тоже любовь?

— А что? Очень может быть. Любовь с первого взгляда. Смотри, как здорово у нас с тобой получилось. Я тебе Никиту презентовала, а ты мне — Сам Самыча. Равноценный обмен. Я тебе в лице Никиты — молодость и красоту, ты мне в лице Сам Самыча — деньги и положение.

— Теперь, надеюсь, мы квиты? — поинтересовалась я.

— Теперь — да. А может, махнемся, не глядя? — предложила Юлька.

— Да уймешься ты?

— Все. Молчу, молчу, молчу. Не буду трогать своими грязными пальцами…

Я не дослушала и бросила трубку. Что ее так корежит? Что я ей сделала? Я думала, что вопрос с Никитой как открылся при первом знакомстве, так в тот же вечер и закрылся. Не в первый раз такое с нами происходит. Да и не в последний, наверное. Только раньше подобные рокировки происходили без обид. Мужик с горизонта — жизнь светлее. А тут что-то непонятное.

Телефон разрывался, но я к нему не подходила. Он ненадолго заткнулся и снова начал вопить резко и требовательно. Я не выдержала, схватила трубку и заорала:

— Не трогай меня больше ни грязными руками, ни чистыми!

— Ого! — послышался издалека веселый Никитин голос, — вот как мы умеем разговаривать!

— Никита, это ты?

— А ты ждала кого-то другого? Признавайся, кто он, несчастный мой соперник?

— Почему несчастный, а не счастливый?

— Потому что счастливым буду я, когда набью этому несчастному морду.

— Пожалей его, он хороший. Тем более, что это она.

— Кто такая? Как смела она обидеть мою Машку?

— Да Юлька это. Мы с ней обсуждали чисто профессиональные вопросы.

— Выясняли, чем барокко лучше рококо?

— Что-то вроде этого.

— И если б не я, то дружба еще могла бы победить?

— Еще победит, куда она денется. Первый раз, что ли.

— Ну ладно, — успокоился Никита, — раз так, то будь по-твоему. Знаю, веришь, ждешь, надеешься. А я тут как тут. Звоню. Ты рада?

— Несказанно.

— Ну, я так и думал. Давай поженимся?

— Чего-чего? — поперхнулась я.

— Ну не хочешь и не надо, — обрадовался Никита, — тогда давай просто так встретимся?