…Знания специфики массового производства у испытателей полигона действительно были недостаточны. Многие технологии для них были «тайной за семью замками». Технологическую оценку новых образцов делают специализированные организации, и результаты этой проверки не всегда поспевают к моменту отбора конкурсной комиссией лучшей системы. Бывали и такие случаи, когда сравнительные технологические исследования конкурсных образцов проводились уже в период запуска нового образца в массовое производство. Вполне естественно, что сами эти исследования и сделанные по ним выводы не могли не носить отпечатка уже принятых решений.
Рядовым испытателям встречаться с заводскими технологами чаще всего приходилось в тех случаях, когда что-то не ладилось в массовом производстве и по этой причине происходили «завалы» на полигонных испытаниях. Эти встречи отчасти раскрывали «тайны» массового производства, объясняя и причины этих «завалов». При освоении нового образца, отмечают специалисты оружейного производства, часто приходится создавать новые технологии, которые с первого раза не всегда получаются удачными. Будучи зачастую обусловленными сложностью или новизной конструкции изделия, они не всегда бывают прогрессивными, дающими общее техническое развитие оружейному производству. Такие технологии, как правило, дорабатываются или заменяются новыми, наиболее полно удовлетворяющими требованиям массового производства как по обеспечению нужного качества выпускаемых изделий, так и по своим экономическим показателям.
Поиск и разработка новых технологий является сложным, весьма трудоемким и длительным по времени процессом, связанным с большими технологическими исследованиями. Изменения в технологиях бывают вызваны и конструктивной доработкой изделий, связанной с необходимостью улучшения их служебно-эксплуатационных качеств. Все это вместе взятое создает определенные трудности в начальный период освоения новых изделий, особенно в тех случаях, когда запуск их в массовое производство осуществляется при незаконченной конструктивной отработке опытного образца и происходит, помимо всего прочего, в условиях непрерывной корректировки размеров основных деталей в целях обеспечения максимальной их взаимозаменяемости. Придание основным разборным деталям свойств взаимозаменяемости помимо улучшения условий сборки положительно сказывается и на эксплуатационных свойствах собранных изделий. Стабильнее становятся величины основных узловых зазоров, определяющих нормальное взаимодействие сопрягаемых деталей в собранном изделии. При штучном изготовлении изделий эти зазоры обеспечиваются за счет применения подгоночных работ, включая и слесарные способы доводки размеров до нужной величины. В массовом же производстве такого индивидуального подхода к каждому изделию уже нет.
Аналогично происходит и в тех случаях, когда в стадии отработки опытного образца размеры деталей, а то и их конструкция уточняются экспериментальным путем в слесарной мастерской и на испытательном стенде, а затем фактические их значения переносятся в построительные чертежи для массового производства. Размеры эти, как правило не отличающиеся высокой точностью, также отрабатываются в ходе серийного производства с необходимыми аналитическими расчетами, перерасчетами, экспериментальными исследованиями и т. п.
Бывает также на производстве, что изъяны конструкции «лечат» технологическими мероприятиями, так как конструктивные требуют коренных изменений по принципиальной схеме изделия. Но приемлемые методы находятся в результате длительных технологических поисков. Здесь уже технолог проявляет свою изобретательность, приходя на помощь конструктору.
Опыт массового оружейного производства подтверждает тот факт, что при освоении новых изделий со стороны технологических служб требуется большая творческая инициатива и изобретательность. Но неподдающийся учету каждодневный труд технолога-изобретателя, который носит характер коллективного творчества, не всегда получает должное признание и, как правило, находится за кадром. Даже при большом вкладе в практическую реализацию самых высоких конструкторских достижений в оружейном деле…
Лысенко ничего не ответил на последние слова испытателя, но в отношении технологий он мысленно задал себе вопрос: что тут можно еще сказать, какие выводы сделать? Тут же вслух на него отвечает:
— Испытателям полигона нужно чаще посещать оружейные заводы и глубже изучать специфику и особенности массового производства, с тем чтобы учитывать это при сравнительной оценке опытных конструкций оружия на конкурсных испытаниях.
— Это будет способствовать и укреплению творческих контактов конструктора с технологом еще в процессе создания нового изделия, а не тогда, когда оно принято на вооружение и его массовое производство идет полным ходом, — подвел общий итог всем разговорам о технологиях Б.И. Лысенко.
После некоторой паузы он вернулся к вопросу, который оставил без ответа еще в начале этой, казалось бы, случайно возникшей непринужденной беседы с испытателем.
— В отношении карабина я вот что должен сказать: вопрос о нем был решен еще после первых войсковых испытаний в 1945 году. Никто отменять это решение уже не будет, несмотря на то, что доработка выбранного тогда образца все еще продолжается. Осенью будущего года, считай, через год, а может быть и раньше, Главному Управлению нужно будет знать мнение войск по всем образцам отрабатываемого комплекса: автомату, карабину, ручному пулемету. И никто теперь не согласится начинать все сначала после автомата еще и по карабину.
— А в отношении унификации, Василий Федорович, подбрось-ка этот вопрос конструкторам, которые в скором времени снова должны появиться на полигоне. Пусть подумают. Вопрос стоящий. Только такой унификации, при которой одинаковых деталей было бы побольше, тогда действительно выгоды от нее будут большие во всех отношениях. А то у нас некоторые «специалисты» считают, что если два образца в чем-то похожи друг на друга, значит, они уже унифицированы.
В длинном разговоре по непростым оружейным проблемам подполковник и майор так и не заметили, как круто свернули влево на узкую тропу уже редеющего леса, пересекли маленький, уже начинающий высыхать ручеек и оказались в открытом поле на весьма просторной лесной поляне, густо поросшей высокой травой и усеянной различными полевыми цветами. Местами в нее врезаются острые клинья смешанного леса, а справа вдали виднеется прерывистая темная полоса снова начинающегося сплошного лесного массива.
Это тоже испытательное «направление», только безномерное и не имеющее постоянного хозяина. Называется оно всеми «авиополем», но откуда появилось и когда родилось это название, никто сказать не может. Здесь проводят испытания все в основном по определению боевой эффективности оружия, когда требуется широкая мишенная обстановка. Фигурные мишени различных профилей крепятся на кольях, вбитых в землю. После каждого обстрела целей нужно идти к мишеням, искать в них пробоины и обводить каждую кружком, лучше всего цветным карандашом, с тем чтобы легче было искать новые, более свежие пробоины после следующей стрельбы. Работа несложная, но отнимающая много времени. В основном на хождения туда и обратно. Но скоро этим хождениям наступит конец. На этом месте планируется создание автоматизированного мишенного комплекса для проверки боевых свойств оружия в условиях, максимально приближенных к реальной боевой обстановке.
— Что-то Манченко долго травы не косит, уже все сроки прошли, — сетует Лысенко на директора подсобного хозяйства. — У него всегда так: или поздно скосит, или вовремя не уберет — ждет, пока не сожгут сено испытатели.
И действительно, в середине 50-х годов, когда автоматизированный мишенный комплекс был уже в действии, второй раз в ночное время на «авиаполе» было сожжено сено Манченко. Его возгорание произошло от догорающих осветительных ракет.
Применялись и приборы ночного видения. Отрабатывались рекомендации для войск по тактике применения стрелкового оружия. Стрельбу вели рослые, как на подбор, солдаты из подмосковной Пролетарской дивизии. Головным исполнителем работы был научно-исследовательский институт ГАУ, от которого принимали участие в проведении стрельб И.Ф. Терещенко и Н.Г. Иванюта. Специалистами-профессионалами по применению приборов ночного видения были офицеры полигона В. Александров и Ю. Кандаш.
