Горы как вечный треножник.
Ланью промчались столетья.
Небес можжевеловый дым.
Пеший всадник
Я прошёл по путям,
где промчались монгольские кони, –
на Восток и на Запад –
до Хуанхэ и Балкан.
Проступали огни небоскрёбов
на облачном фоне,
и глядел мне вослед сквозь столетия
сам Чингисхан.
Не по воле высокого
Вечного Синего Неба –
по желанию сердца
и тайному зову крови
привела меня память,
сама отряхаясь от пепла,
на просторы
моей родословной тоски и любви.
Оглянувшись на Степь,
осенённую дымкой тумана,
обретал я в дороге себя,
и любимых, и кров.
И служили мне пайдзой4
не повеленье кагана,
а улыбка добра
и хорошая книжка стихов.
Мне дарила Евразия
саги и сны золотые.
И струился из древности
хрупкий таинственный свет,
и гречанка по имени Роза
под небом Софии
обернулась ко мне,
словно знал её тысячу лет.
Как последний кочевник,
я в храмы входил и мечети,
оставляя Пегаса
на свежей лужайке пастись.
Лишь одна моя вера
пребудет со мной на планете –
степь, былинка на тихом ветру
и небесная высь.
«Урагша5!» – и, как лук,
выгибалась опять эстакада,
и московский таксист
помогал мне, и грозный аллах,
чтоб в кочевье моём
огонёк светофора с Арбата
продолжался звездою
в багдадских ночных небесах.
Поднималась не пыль от копыт
на равнинном просторе –
то вверяли свой дымный бунчук
города облакам.
И на пляжном бездумном песке
у Последнего моря
был в душе я с тобой,
моё Первое море – Байкал.
Я прошёл по путям,
где промчались монгольские кони.
Древо жизни шумит
над опавшей листвою веков.
Здесь, на отчей земле,
и тревожней душе, и спокойней.
И, как в юности, снится
хорошая книжка стихов.
Батожаргал ГАРМАЖАПОВ
Степняки
У нас в степи не любят слов пустых.
Мы сызмальства ценить умеем слово.
Но коль сумел затронуть душу ты, –
Мы жизнь свою отдать тебе готовы.
Садись к костру. Вот хлеб тебе и чай.
Пусть чаша дружбы плавает по кругу.
Степняк от друга не имеет тайн.
Степняк умрёт –
не выдаст тайну друга.
В степи за помощь денег не берут.
Хороший гость приносит
радость дому.
Лишь об одном тебя попросят тут –
В тепле души не откажи другому.
Галина БАЗАРЖАПОВА-ДАШЕЕВА
***
Чабанкой мать моя была,
И потому, светла,
Степь золотистая тогда
Любовь всю, нежность отдала
Ей в юные года.
Табунщиком отец мой был,
И щедро потому,
Неся простором голубым,
Все песни, когда молод был,
Степь отдала ему.
Чабанкою не стала я,
Покинув отчий кров,
Я не табунщик, но принять
Могла как дар я, степь моя,
Их песни и любовь.
Не расплескать во мгле любой
Свет их, сберечь, спасти…
Не разменяв, хочу с тобой
Святые песню и любовь
Я бережно нести.
Матвей ЧОЙБОНОВ
Тебе
Может быть, тебе на радость
Расцвести цветком приглядным?
Или каплею молочной,
Свежей, утренней, бодрящей,
Путь твой тихо окропить?
Может быть, мне вновь родиться,
Чтобы стать твоим ребёнком?
Или, птицей обернувшись,
Ранним-ранним утром майским
