А потом, не помня себя, выскочила из повозки и побежала... Под ногами хрустела мерзлая трава. Все так, как обещали: сегодня, третьего октября, недавнее тепло казалось сном.

– Дурень! – кричала она на него. – Куда ты влез? Это аномальная зона!

Не помня как, Ксения перешла через реку. На ней были болотные сапоги, в одно движение она натянула их до самых ягодиц. Высокая трава сбивала с ног, но она мчалась к человеку.

– Уходи оттуда! Иди сюда! Ко мне!

– К те-ебе-е... – вторил он ей и смеялся, как в лихорадке. – Я Колумб! Это моя золотоносная Америка! Я вижу золото всей моей жизни. Мои предки разбогатели на Колумбовом золоте. Я тоже...

Он упал. Ксения кинулась к нему. Ей бы только дотащить его до берега: река – граница Долины Беды, как называют ее местные. Она должна сделать это сама, потому что проводник не войдет в зону.

– Пойдем со мной, – говорила она ему.

– Только с золотом, – бормотал он, глядя на нее темными глазами, которые ей казались безумными.

Она тащила его, тянула к реке. От каждого прикосновения к Вечному Другу становилось жарко, от него пахло чем-то таким, что она ощущала особенную сладость во всем теле.

– Ты золото? – бормотал он. – Ты мое золото?

– А если... если я отдамся тебе, ты выйдешь отсюда? – прошептала она ему в ухо.

В ту же секунду его взгляд прояснился.

– Ты так сильно хочешь, чтобы я остался жив? – спросил он ясным голосом.

– Да, – сказала она. – Пойдем.

Вечный Друг больше не упирался, не кричал о золоте. Он подчинился ей.

Проводник привез их в гостиницу райцентра. Они вошли в номер, Ксения молча сбросила с себя все и подошла к нему. Было темно, но она видела, как он снял намокшую одежду. Брюки и куртка из чертовой кожи – где только взял? – остались лежать там, где он их бросил.

– Я хочу, – сказал он, – чтобы ты родила мне сына. Если я умру, то все останется ему. Я же был в этой зоне, ты знаешь.

Она смеялась:

– Ты был недолго, мой Вечный Друг...

Такой ночи не было ни у кого из них прежде. Казалось, оба хотели восполнить то, что упустили за прошедшие годы упрямства.

Утром он посмотрел на нее и сказал:

– Ты беременна. Я это знаю.

– Уже? – Ксения улыбнулась.

– Да.

– Но это ничего не меняет, мой Вечный Друг.

Он кивнул:

– Иного я от тебя не ждал. Но все в порядке. У меня будет сын. От женщины недостижимой, но которую я все-таки сумел догнать и получить.

– Это я тебе отдалась. Чтобы вытащить тебя из зоны.

– Если бы не любила – не догадалась бы, как меня выманить.

– Ты не умрешь, – пообещала она ему. – Я знаю хорошо это место. Ты ходил по грани – между аномальной зоной и зоной силы.

– Нет, конечно. Я же хочу увидеть своего сына Федора.

Она засмеялась:

– Даже имя знаешь?

– Ага. Так что это за страшная зона? Ты сама знаешь?

– Дядя Миша установил, что все дело в угарном газе. Он без запаха и цвета.

– А откуда он взялся?

– Дядя Миша установил, что глубоко под землей горят угольные пласты. Оттуда выделяется этот газ...

А потом родился Федор, которого она всем представила как плод внезапной страсти к якутскому проводнику. Невероятное желание, рассказывала она, скрутило ее в зоне силы. Ее называют «счастливая деревня». Отталкиваясь от своего вымысла, Ксения Демьяновна рассказывала в радиопередаче «Я и он», что в этой зоне в каждой семье много детей, в которых якутская кровь соединилась с кровью разных народов. Но в зоне силы от этого возникает невероятная гармония...

Федор рос, знакомые искали у мальчика якутские черты и находили. Всякий находит то, что ищет. Только она знала, что черный ежик волос – как у Вечного Друга в молодости.

В Москве между ними все осталось по-прежнему. Только одна тайна прибавилась – тайна двух банковских счетов на имя Федора. Когда ему исполнится восемнадцать, он должен будет переменить фамилию. Такое условие поставил Вечный Друг.

Но все-таки, спрашивала себя Ксения Демьяновна, рассматривая из Дома на Каме свою жизнь, почему она так упорствовала? Почему не согласилась выйти замуж за него? Она же с самого первого взгляда так хотела его, как сейчас принято говорить о том, что в ее юности приличные девушки называли элегантно «желала». Потому что «хотеть» и «похоть» имеют один корень, а это было нескромно.

В последний раз он предложил ей выйти за него замуж, когда они сидели в летнем кафе на Тверском бульваре. Они оба закончили четвертый курс.

– Слышишь, что поет Нейл Сидака? – спросил он, помолчав после ее отказа.

– Что? Я прослушала, – призналась она.

– «Ты будешь со мной всегда» – вот что он поет.

Она улыбнулась.

– Поняла, – кивнула она. – Я тоже буду с тобой всегда, мой Вечный Друг.

– Кто? – Он удивился.

– Ты. Ты мой Вечный Друг. Я буду с тобой в одном мире, но не рядом с тобой, – насмешливо добавила она.

Он придвинулся к ней.

– Я все равно тебя поймаю, Ксюр. Подловлю. Вот увидишь. И возьму тебя.

– Зачем? – Она смеялась.

– Мне интересно, когда убегают.

Ксения знала, что она зацепила его навсегда. Как знала и то, что удержать его при себе можно только одним способом – убегая. Однажды она ему объяснила, кто он.

– В тебе живут три человека разной национальности и разного темперамента. Они по очереди владеют тобой. Страстность сменяется ленью, а потом то и другое вытесняет хитрость. Догадался, кто кого и когда выталкивает?

– Нет, – честно признался он.

– Понятно, сейчас ты во власти одной из бабушек.

Он моргал и ничего не мог понять. А потом внезапный порыв: он схватил ее за плечи и быстро-быстро затараторил:

– Ты такая умная, что даже противно!

– Это уже голос дедушки, но с другой стороны, – спокойно объяснила она.

– Ага-а... – он сощурился, – ты хочешь сказать, что во мне живут все мои разнонациональные предки.

– Наконец-то выплыл дедушка. – Она хохотала. – Я не могу жить сразу с тремя, – сказала она ему. – С русским, испанцем, украинцем. Напрягает. Я бы справилась со всеми, но мне этого мало. Я хочу стать известным этнографом. Так что прости.

– Понял, – сказал он. – Но ты можешь меня изучать всю жизнь.

– Согласна. Но издали, мой Вечный Друг. Потому что твое имя, Дмитрий, не способно обозначить всю компанию.

Однажды они встретились в середине жизни, как называла Ксения возраст после тридцати. Вечный Друг спросил ее:

– А если бы ты не была такая умная и не знала, что во мне сидят трое мужиков, ты бы вышла за меня?

К тому времени он уже трижды развелся.

– Да, – сказала она. – Могла бы. Но мы бы недолго протянули. Почему, думаешь, люди расходятся так часто? Потому что они не только не знают, за кого выходят или на ком женятся, они себя-то не знают.

– Ты себя изучила, уверен.

– Разумеется. Должна сказать, я из тех, кому не надо выходить замуж. Я хочу быть свободной от всех обязательств.

– Обманываешь, Ксюр. Ты не просто вышла замуж, ты родила дочь. Значит, согласилась на обязательства.

– Но... мой муж быстро умер, а Катериной занимаются мать и дядя Миша.

Он усмехнулся:

– Ты кремень. Не отступишь от принципа.

– От самой себя. Потому что я себя знаю хорошо.

– До встречи, – бросил он.

– В эфире, – ответила она ему в тон.

Она не шутила, на модном радио она вела новую передачу – «Узнай Его». Ксения, уже профессор, объясняла, что ждать женщине от финна, за которого она собралась замуж, от американца, итальянца или француза. В моду входили такие браки. Но как мало этих браков сохранялось.

Потом ее пригласили консультантом в агентство «Замуж за рубеж». Она работала с женщинами, которые мечтали найти заморского принца.

Судя по письмам и звонкам, люди довольны.

Но все изменилось, в который раз она удивлялась: если и есть над человеком какая-то власть, то это власть болезни. Теперь она диктует ей строго, что делать, как делать и когда.

Всякий раз, приезжая к матери, Катерина видела, что ей лучше. Теперь сердце не заходилось от боли, как прежде, когда она видела пустые глаза, слышала одинаковые фразы.