Он прошелся по комнате, потирая руки. Потом остановился у окна, оно выходило в зеленый дворик, странно тихий для центра Москвы и похожий на старый московский. Выпрямился.

Но если он правильно понял, то Катерина не спешит выходить замуж. Опыт первого замужества, отягощенного болезнью матери, юным братом, завершился печально.

– Она боится довериться мужчине, – говорила Ксения. – Не хочет делать последний шаг, до того как получит лицензию на лекарство.

Вечный Друг понимал, что волнует молодую женщину. Ее позиция была трезвой. Этим она похожа на Ксению.

Что ж, мужчина должен подтвердить доверие. Поступком. Таким, чтобы... Чтобы она оказалась на краю пропасти, а он оттащил бы ее в безопасное место!

Вечному Другу рисовались картины гористых Пиренеев, в которых он много раз бывал.

Мужчина должен проявить себя в главном для Катерины деле. Что ж, нужна особенная ситуация, он ее создаст.

Довольно быстро он выяснил, что прямых конкурентов у Катерины Веселовой нет, но есть молодая особа, которая тоже работает на эту сферу. Из нее легко слепить видимость конкурента.

Она прошла тест – ее попросили, и она позвонила Катерине. Она сказала, что от ее лекарства отказываются подмосковные больные.

И сработало! Дело не в том, что у Катерины помутился разум от страха и она полетела проверять. Нет, она нашла утешение у своего друга. Что указывает на возможность успешного выполнения задания, полученного от Ксении. И что важно – этот ход придумала она. Если есть у нее в голове какие-то бляшки, то они ей совершенно не мешают строить интригу.

Вечный Друг вернулся к столу, погладил широкими ладонями столешницу. Повернул к себе – никаких следов пыли. Соединил, похлопал. Как хлопают в Новый год: «Раз, два, три, елочка, зажгись!»

Он набрал номер Ксении.

– Ты приедешь в Москву когда-нибудь из своей вечной экспедиции? – спросил Вечный Друг.

– Со временем, – уклончиво ответила Ксения.

– Я рад за твою дочь и моего протеже, – сказал он. – Я думаю, на втором этапе он поведет себя как настоящий мачо.

– Не сомневаюсь. Ведь его выбрал ты.

– Приятно слышать столь неожиданную оценку. – Он едва удержался от радостного смеха. – Так что же, приступаем ко второму этапу? Ты согласна?

– Этап под названием «Конкурент»? Разумеется. Когда тебе наступают на пятки, ты бежишь быстрее... Я тоже думаю, что они слишком долго тянут.

– Тогда до связи.

Он положил аппарат на стол. Посмотрел на часы. Поляковой назначено на двенадцать. Это сейчас.

– К вам Полякова Светлана Михайловна, – сообщил бесстрастный голос секретаря.

Интересно, какова птица?

Дверь открылась и впустила молодую женщину.

– Прошу вас, Светлана Михайловна. – Он указал на кресло.

Проследил, как она садится – не спеша. Поставила ноги на ковер – бордовые туфли на шпильках блестят свежестью. Положила такого же цвета сумочку на колени. Потом повернула к нему улыбку. Именно улыбку. Алые губы со сливовым оттенком – главные на белом лице.

– Так-так-так. Молодая, энергичная, талантливая. – Он наклонил набок голову и смотрел на нее. – И это все вы, Светлана Михайловна Полякова. – Она кивнула. – Вы знаете, как избавить от неизлечимой болезни Альцгеймера нас, старичков и старушек. – В двух последних словах он произнес вместо «с» «ш». Получилось нарочито шепеляво.

Светлана засмеялась.

А он подался к ней через стол и сказал:

– Я представил себя на последней стадии шепелявости.

– Но болезнь Альцгеймера помолодела, – назидательным тоном проговорила Светлана и расправила светлый локон на плече. Он заметил, как блеснули на ее запястье ювелирные часики, точнее, для него дешевый аналог. Они тоже на бордовом ремешке.

Он не сомневался, что Светлана Полякова готовилась к встрече с ним, как ни с одним мужчиной в своей жизни. Стояла перед зеркалом, произносила тексты, которые должны убедить денежного старика в том, что ему же пойдет на пользу, если от страшной болезни появится надежное лекарство. Чтобы убедить его, что только она знает, как избавить человечество от страшной болезни. Только она. Кого она представляла перед собой? Ну конечно, кого-то, уже подошедшего к краю, за которым начинается все самое неприятное...

Но он смутил ее, это видно. Вряд ли она ожидала увидеть плейбоя с трехдневной щетиной на щеках. Он разглядывал ее откровенно, с мужской жадностью, она почувствовала беспокойство. Что ж, он знал, что вполне годится для спонсорства другого свойства. Но ему она не нужна для другого.

Он заметил, как она исподтишка оглядывает кабинет. Он устроил его как настоящий каталонец – запах денег не сбивал с ног. Но каждый, кто входил сюда, чувствовал их тонкий аромат. Кожаный диван не белый, а коричневый. Стол, за которым он сидит, не кричал откровенно, что он весь из карельской березы. Да и сам он вполне интересен, но скромен. Не всякий рассмотрит часы на левой руке, они под манжетой рубашки.

– Я выбрал вас, Светлана Михайловна. – Он смотрел, как раскрываются ее губы.

– Я рада. Спасибо. – Сама скромность. Но вот ни одна каталонская стильная женщина не наденет драгоценные камни до четырех вечера. Сейчас начало первого, а у нее в ушах блестят бриллианты. Впрочем, испанка могла бы. Но каталонцы не считают себя испанцами. Это давняя тяжба, но он причислил себя к Каталонии навсегда. Разве может какой-то город сравниться с ее столицей Барселоной? А у него есть вкус, даже Ксения это признает.

– Мне понравился ваш бизнес-план, который вы прислали по электронной почте. Я готов его финансировать, – сказал он.

– Вы знаете, я хочу кое-что добавить. Понимаете, когда неотступно думаешь о работе, приходят новые мысли, – сказала Светлана, положив ногу на ногу и поворачиваясь к нему всем корпусом. Он заметил это движение. Интересно, это инстинктивное или заученное? Она демонстрирует ему себя.

– Готов выслушать, – сказал он.

Она рассказала.

– Мне нравится ваша идея – вывезти больных на реабилитацию. – Он нарочито шумно вздохнул, подпер кулаком щеку и мечтательно произнес: – Наступает возраст, когда начинаешь понимать, что такое чистый воздух, деревья, вся эта экология. – Он убрал руку от щеки и взмахнул обеими руками, изображая, видимо, земной шар. Он заметил, как Светлана внимательно проследила за его запястьем. Его часы не должны были разочаровать такую женщину, как она, насмешливо подумал он. Швейцарский «Турбийон». Он всегда надевал его на встречи с людьми, которые впиваются взглядом во все детали и мысленно представляют цифру на ценнике. – К тому же, – он подался к ней через стол, – у меня есть своя причина интересоваться болезнью Альцгеймера. – Он заметил, как насторожился ее взгляд. Глаза замерли. Сейчас о ней можно было сказать, что она обратилась в слух. – Моя близкая родственница... – Он не договорил и махнул рукой. «Турбийон» снова блеснул у нее перед глазами. – Поэтому... – Он еще ниже наклонился над столом. Как будто хотел, чтобы слова, которые он сейчас произнесет, подкатились к ней по столешнице. – Поэтому я беру на себя расходы по перелету ваших больных. – Светлана резко выпрямилась. – Да-да. Сверх сметы. Вы правильно поняли.

Он засмеялся, как смеется дедушка, одаривший внучку подарком, которого она не ожидала.

– Скажите, Светлана, вы по натуре авантюрный человек? – уже другим тоном, быстро, спросил он. Ответа ждал тоже быстрого.

– Да, – сказала она.

– Это хорошо. Потому что деньги, которые я вам даю, должны сработать очень быстро.

– Я готова. – Она облегченно выдохнула.

Светлана ушла. Вечный Друг сидел за столом, постукивал карандашом по столу. Звук был мягкий, негромкий, потому что стучал он тем концом, на котором серела резинка для стирания написанного.

Виктор ждал на даче. Он уже знал, что все закончилось благополучно. Более чем, подчеркнула Светлана. Потом засмеялась, этот смех, какой-то новый, которого он не слышал от нее прежде, насторожил. Не получила ли она какое-то особенное предложение от старикашки? Если он еще способен ценить женские прелести, нет ничего удивительного. При таких деньгах, как у него, можно хотеть...