Наконец-то он увидит родину предков. Тайгу, горы... Ему давно хотелось в Якутию, но совсем не затем, чтобы искать отца. Он спрашивал у матери еще до начала ее болезни. Она сказала:

– Вся Якутия – твой отец. Считай так. – Потом добавила: – Пока считай так.

Федор кидал в рюкзак футболки, носки, теплый свитер, на всякий случай. Мазь от комаров положил в отдельный пакет. Кажется, все? Потом он проверил в бумажнике деньги, которые выдал ему Виктор Сергеевич. И главное – еще раз посмотреть карту. Он переснял ее, сделал распечатку. Но саму карту положил в планшет, а планшет на место, в шкаф. Катерине не о чем волноваться.

Посмотреть еще раз то место, куда летит? Что-то крутилось в голове, он не мог уловить, что именно. Волнение? Но это нормально.

Он понимал, что он не заснет. Лучше еще раз прокатиться по карте.

Он разложил ее на кухонном столе, придвинул настольную лампу, поставил рядом тарелку с чипсами. Лениво кидал в рот, хрустел, жевал, как будто стараясь себя отвлечь от чего-то опасного.

– Долина... Долина чего? – Он чуть не носом упал в карту. У дяди Миши написано не просто Долина, как говорил сосед. Но Долина Беды! Жирно, красным цветом обведено это место.

Но это то самое место, в котором дядя Миша сделал свое знаменитое открытие. За него ему дали премию, и он построил новые ворота для дачи!

– Заманчивое по ландшафту. Но местные знают: несколько дней там – и ты покойник. Отойдешь в мир иной, никто не скажет почему. – Вот что дядя Миша говорил. Он ясно слышал его голос.

Но дядя Миша не только говорил, он об этом написал.

Федор кинулся из кухни в комнату, к стеллажу, там куча журналов. Федор перебрал всю стопку и вынул журнал в синей обложке. Вот она, его статья.

«Стрелки моего компаса замерли уже при подходе к этому месту. Я почувствовал покалывание в теле, заныли зубы. Пальцы задрожали.

Я не чувствовал никакого особенного запаха. Скорее, это был приятный аромат полыни.

Я знал, что происходит под этой поляной. Под ней медленно разгорается подземный пожар – горит каменный уголь. Горение сопровождается при недостатке кислорода выделением угарного газа. Он без цвета и запаха. Допустим, что структура пласта позволяет выходить газу на ограниченном участке. Окись углерода легко проникает через толстые слои почвы. Выходу за пределы участка преграждают путь твердые породы. Плотность угарного газа немного выше плотности воздуха, он легко соединяется с гемоглобином крови, вытесняя кислород. При этом образуется относительно стойкое соединение – карбоксигемоглобин. Он придает крови ярко-алый цвет. Окись углерода легко соединяется с мышечным белком. В результате ткани тоже становятся ярко-красными.

При легком отравлении угарным газом возникает головная боль, боль при мускульных усилиях. Возможна потеря сознания, настроение подавленное, возникает тревога и страх. При тяжелом – наступает смерть».

Федор почувствовал холодок на спине. Для чего тогда там построили гостиницу? Что за люди летят туда? Они полоумные экстремалы? Он читал, что развлекаются еще и не так: просят закопать их в могилу на сутки. Выдержку проверяют. Интересно посмотреть, что за личности.

Он закрыл журнал, толкнул створку окна, выглянул. Запах ночной фиалки ударил в нос, он закрыл глаза от удовольствия. Соседская дача стояла с темными окнами. Зацепин в Москве. И его Светлана тоже.

Он смотрел на дом, в голове крутилось что-то, ему надо что-то вспомнить.

Противогаз! Виктор Николаевич сказал, что в гостинице его встретит человек в противогазе! Тогда не кинуть ли в рюкзак и ему тоже? Он видел на чердаке, дяди Мишин.

Федор взял фонарик и полез на чердак. Искал долго, нашел. Но им хорошо попользовались мыши. Он слез с чердака, доел чипсы. Ладно, решил он, когда прилетит на место – разберется. Карта при нем. Каждый шаг будет сверять с ней.

Федор погасил свет и лег спать...

Автобус тормознул, Федор вошел в него, поздоровался и сел на свободное место рядом с шофером. Оглянулся на пассажиров и ничего не понял. Эти божьи одуванчики – экстремалы?

– Вадим, Вадим! – кричала Катерина в трубку.

– Что случилось? – Вадим рассматривал опытную установку. Его пригласили в соседнюю лабораторию, коллеги на установке моделировали процесс зарождения цунами на дне океана. – Где ты?

– Я на дороге. Ехала домой, но теперь сама не знаю, куда ехать.

Никогда еще Вадим не слышал у Катерины такого беспомощного голоса.

– Прижмись к обочине, включи аварийки, – командовал он.

– Сейчас, – покорно ответила Катерина. От этой покорности у него зашлось сердце. – Уже прижалась. Уже включила.

– Что сказал Федор? Говори.

– Мне позвонил Федор. Он сказал, что всех обитателей подмосковной клиники увозят в Якутию.

– Ну и что? – спросил Вадим. Он не понимал, что в этом дурного. – Есть какая-то причина? Почему везут и почему в Якутию?

Он услышал, как горько она усмехнулась. Ну почему он сейчас не с ней!

– Без причины ничего не бывает, – обреченно ответила Катерина. – Эти люди принимали мое лекарство. Их везут не просто в Якутию, а в аномальную зону. Им там станет хуже, там даже здоровым хуже. Они вернутся, и все умрут. Мое лекарство тоже.

– Что нужно сделать? – Вадим чувствовал, как сердце стало биться ровно, неторопливо. Он сделает все для Катерины. Для этого нужна ясная голова. У нее сейчас в голове только страх.

– То, что невозможно. – Голос Катерины стал хриплым. Он представил ее бледное лицо, он увидел, как она сидит в своем «матизе» на обочине. Мигают красные фонарики. Авария. На самом деле авария.

– Точнее.

– Развернуть самолет, – сказала она.

Вадим стиснул мобильный телефон. Понятно, работает кто-то из конкурентов. Катерина слишком близко подошла к успеху.

– Федор сказал, как называется компания?

– «Птичий веер-авиа», – усмехнулась она. – Или он напутал, или глупость какая-то. Это чартер, ясное дело.

– Птичий веер! Замечательно! – закричал он так громко, что проходивший коллега отпрянул от установки. – Я разверну самолет!

Он услышал печальный смех.

– Я говорю правду. Ты можешь поверить хоть раз?

– Я бы очень хотела...

– Катерина, – он больше не слушал, – поезжай домой, рули аккуратно. Не волнуйся.

– Шутишь, да? Как я могу поехать домой! Но я... я не знаю на самом деле, куда ехать.

– Я верну самолет обратно. Я знаю, чей это чартер.

– У тебя такие знакомства? – В ее голосе он услышал не только сомнение, но и желание, чтобы оно осталось только сомнением. Из-за ее недоверчивости.

– Все, отбой. Поезжай домой, но аккуратно, – повторил он. – И жди.

– Ждать? – спросила она.

– Да. Ты должна ждать. Меня, – добавил он.

Она фыркнула ему в ухо.

– Хорошо.

Вадим отключился от нее и набрал номер Микульцева.

«Сосигарник» не отвечал. Автоматический голос сообщил Вадиму о временной недоступности абонента. Вадим почувствовал, как ухнуло сердце, а лицо, видимо, стало похоже по цвету на халат, который он надел, подходя к установке. Потому что ученая дама тихо спросила:

– Не хотите валидола с витамином «С»? Он очень хорош...

Он покачал головой, постучал мобильником по ладони. Набрал снова. Тот же ответ. «Да где вы, Дмитрий Сергеевич? Где?»

– Я доступен всегда... – Это он говорил ему. Его голос всплыл в голове.

Ну конечно, он произнес эти слова, отдавая ему кое-что...

Вадим выдернул из кармана брюк бумажник. В отделении под молнией лежал спецмобильник. Он еще ни разу не проверил, как он работает. Пытаясь унять дрожь в пальцах, нажал на край.

– Слушаю, Вадим Андреевич. – Вадим ошарашенно молчал. – Как я понимаю, нужна моя неотложная помощь?

– Да, – выдохнул Вадим. – На самолете вашей компании увозят пациентов Катерины. Их везут в Якутию, в аномальную зону. Нужно немедленно вернуть.

– Нет проблем, – бросил Микульцев, будто Вадим просил развернуть машину на шоссе. – Куда доставить?