– Все в порядке. – Она остановила его, подняв руку. – Не в первый раз. Машину поставлю у подъезда. – Она взглянула на часы. – Вообще-то уже скоро вставать. Я должна быть на работе в восемь.

Вадим улыбнулся, ей понравилось как.

– Мне жаль, что я доставил вам столько хлопот.

– Ничего страшного. Я понимаю, мы оба только курьеры. – Она усмехнулась.

– Да. Значит, у нас есть что-то общее, – заметил он. – Если вы не против, я бы хотел обсудить с вами и это тоже. Вот мой телефон. – Он протянул ей визитную карточку.

– Спасибо, – сказала она, не глядя положила в карман капри. – Я сейчас. – Она потянулась к ящику для перчаток. Вынула визитницу, еще дяди Мишину. Серебряную. – Вот моя.

– Замечательно. – Он улыбнулся.

– Спокойной ночи, – сказала она ему.

Он кивнул. Ей показалось, он хотел протянуть ей руку, но передумал.

Все это случилось прошлым летом, в самом конце жаркого августа.

Ей было так же жарко, как внезапно стало сейчас, когда она вспоминала о той ночи. Первой невинной ночи.

С тех пор Катерина много раз приезжала сюда. Осенью, зимой. Этой весной. Всякий раз он хотел получить от нее ответ, который она не решалась дать ему. До сих пор не решалась.

Потому что ответ, который хотел услышать он, не входил в план, который она выстроила в своей голове.

Катерина приехала от Вадима ближе к вечеру. Он предлагал ей остаться, но она отказалась – не хотела нарушать его планы. Они у него были, она знала, он мог отложить их, но зачем? Что изменится, если она проведет с ним лишние часы? Она все равно знает, как поступит.

– Мне пора, – сказала она. – Я должна кое-что обдумать.

– Не кое-что, – поправил он ее. – А то, о чем мы говорили... – Он обнял ее, она прижалась к его груди, чувствуя, как жесткие волосы щекочут лоб. Засмеялась.

– Ничего смешного, – предупредил он. – Все очень серьезно.

– Как скажешь, – ответила она сдавленным голосом.

– Удивительно покладистая, – пробормотал Вадим, прижимаясь губами к ее затылку, на котором почти не осталось волос. – К чему бы это? – выдохнул он, отстраняясь. – Даже страшно. – Вадим картинно поежился.

– Трудно поверить, что ты чего-то боишься, – заметила она, глядя на него снизу вверх.

– Никогда больше и ничего больше, – засмеялся он.

– Что-то случилось... особенное? – Катерина заметила блеск в его глазах. Он хотел о чем-то рассказать и колебался? А глаза говорили: «Спроси, ну спроси же!» – Что-то новое в твоей жизни? Или кто-то? – Она добавила последний вопрос таким многозначительно-женским тоном, что он рассмеялся.

– Никаких подозрительных мыслей, Катерина. Но на самом деле мне кое-что... дали.

– Дали? Подарили? – уточнила она.

– Да нет, именно дали.

– Что это? – По его голосу она догадалась, что это волнует его. – Покажи.

– Сейчас, – сказал Вадим и отошел к книжной полке. Он взял с нее что-то, зажал в руке, вернулся. – Вот. – Он раскрыл руку.

Катерина увидела крошечный веер. Он лежал на ладони и едва ли занимал треть ее.

– Подвеска, – определила она. – Тебе кто-то дал подвеску? Зачем? Почему? Ты хочешь мне подарить ее? Но я не ношу ничего такого...

– Подвеска? – удивился Вадим. – Никогда бы не подумал.

– Ты шутишь? – спросила Катерина. – Смотри, вот сюда продевают цепочку. – Она потыкала пальцем в едва заметное отверстие. – Не-ет, здесь нет ни ушка, ни дырочки. Что ты будешь делать с этим веером?

– Пользоваться, – сказал он.

– Обмахиваться! – Она растопырила пальцы и помахала рукой. – Но что это?

– Бесценная вещь. Аналог золотой рыбки. Исполняет желания в момент, – улыбался он.

– Смеешься. Я тоже кое-что слышала о рыбках. Но вещица симпатичная. Я побежала, Вадим.

Он хотел что-то сказать, но Катерина встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Она была не слишком высокая – метр шестьдесят с кепкой, как говорил о ней брат. Никто не ожидал, что Федор вытянется вверх, как баскетболист. Но он ухитрился.

Катерина шла от дома Вадима к машине и чувствовала на себе взгляд. Вадим следил за ней с балкона, она, не оборачиваясь, помахала рукой.

Подойдя к «матизу», вынула брелок, на секунду сердце сжалось – сработает? Сработал. Значит, механик прав. Но все равно придется искать фирму, которая занимается сигнализацией. Потом. Слава Богу, потом.

Катерина ехала домой и думала о Вадиме, хотя правильнее было бы думать не о нем, а о том, что случилось в подмосковной лечебнице.

Вот этим опасны всякие увлечения не по теме, корила она себя. Все большее пространство в ее мыслях отвоевывает этот человек. Но разве сейчас для этого подходящее время? Пример матери чего стоит!

Но почему-то, вспомнив о матери, Катерина направила мысли не по наезженному пути: вспышка страсти, болезнь, крах всего и всех. Она подумала о том, чем всю жизнь занималась Ксения Демьяновна Улановская-Веселова. Рассказывая, как влияет на характер человека смесь кровей, говорила:

– Но это не про нас с тобой. Мы с одной кровью, в нашем роду, кроме русских, никого. Но что это значит? Мы произносим европейские слова и совершаем азиатские поступки.

Катерина улыбнулась. Ксения Демьяновна тому пример. Федор – наглядное подтверждение.

Катерина однажды спросила ее – а не хотела ли мать с помощью Федора во всех тонкостях изучить якутский характер? Она сама повторяла много раз, что если хочешь понять человека другой национальности, проживи с ним не меньше пяти лет.

А в Вадиме есть еще какая-то кровь, кроме до боли знакомой? Она не знала. Но даже если бы она была, то она бы не возмутилась сроком – пять лет. Пожалуй, готова на более долгий. Чтобы узнать его.

Катерина поставила машину в гараж. Огляделась – ни механика, ни Филимона, никого нигде. Ветер гнал пыль между рядами металлических боксов.

Закрыв ворота, Катерина направилась домой. Но похоже, все еще была не здесь.

– Скажи мне честно, – вспомнила она вопрос Вадима. – Ты когда-нибудь доверяла какому-нибудь мужчине по-настоящему?

Ее удивил вопрос. Но ответ нашла быстро:

– Да. Доверяла.

– Кто же этот удачливый мужчина? – Вадим сощурился.

– Его звали Михаил... – нарочно тянула она. – Михаил Александрович. – Заметив, как от секунды к секунде серые глаза становятся уже, а взгляд подозрительнее, поспешила добавить: – Мой двоюродный дедушка.

Глаза Вадима не просто раскрылись, они стали круглые. Раскрылся и рот, Вадим расхохотался. В его смехе она услышала... что? Неужели радость?

– Расскажи скорее, что должно быть в мужчине, который способен вызвать у тебя, такой осторожной, такой... – Вадим хотел найти еще одно слово, более точное, но не нашел и почти повторился: – такой недоверчивой, доверие?

– Что должно быть? – переспросила она. Подумала. – Он должен быть просто настоящий мужчина. – Улыбнулась, смахнула редкую челку со лба. Но она тут же вернулась на место. Он протянул руку и убрал ее. Она послушалась. – Самое странное: дядя Миша не был мужчиной в том смысле, в котором это слово понимают сегодня в первую очередь.

– Ты имеешь в виду... – Он усмехнулся. – Он не менял женщин через день?

Катерина поморщилась, покачала головой. Вадим наблюдал за ней, не желая пропустить ни одно движение.

– Я имею в виду, – продолжала Катерина, – то, что он никогда не был женат.

– Вот как! – не удержался он. – Не значит ли это... – Вадим не договорил, она перебила его, осеклась:

– Извини, я тебя перебила.

– Ничего, продолжай. – Он махнул рукой. – Если есть мысль, она не потеряется.

Катерина кивнула.

– С ним кое-что случилось, в молодости. После чего он не мог иметь семью. – Катерина не хотела рассказывать Вадиму подробности. – Но ты спросил, доверяла ли я кому-то из мужчин. Да, ему я доверяла.

– Понятно, – вздохнул он. – А посвежее никого не вспомнишь?

– Нет, – сказала она так искренне, что он рассмеялся. – Времени не было. Доверишься – время потеряешь. Не только доверяясь, но и после этого. Восстанавливая разрушенное хозяйство. – Заметив удивление на его лице, объяснила: – Душевное хозяйство.