— И что? — спросил Приам, нахмурившись.

— И ничего! — раздражённо ответил Парис. — У меня в глазах темно. Всё, думаю, отвоевался античный герой. Хорошо, Афродита во-время подоспела. Вырвала меня из рук этого…

— И что?

— Ну и доставила меня сюда, прямо ко дворцу. Не могла же она меня там бросить!

— То есть ты сбежал с поля битвы?! — в голосе Приама зазвенели угрожающие нотки.

— Что значит, сбежал? Я же тебе объясняю, папа, Афродита доставила меня сюда. Такова воля богов! Что я могу поделать?

— Боги вознамерились опозорить тебя, меня и весь наш род! И ты позволил им это сделать с собой?! Ты оставил поле боя, как последний трус! Как ты после этого будешь смотреть в глаза своим воинам, которые, между прочим, защищают твою честь? Как ты будешь смотреть в глаза супруге своей, Прекрасной Елене! Понравится ли ей, что муж её столь недоблестен?

— Начинается… — сказал Парис. — «Недоблестен» — где только слов таких набрались? «Ах, Прекрасная Елена, Прекрасная Елена», «Ах, ты её украл, ты её украл!» Ну, украл, было дело, признаю. Может и зря. Но ведь это когда было! Двадцать лет назад! Это ж сколько воды утекло! Уже прошёл срок давности! И потом, воровал я кого? Пятнадцатилетнюю девушку! А сейчас ей уже тридцать пять! Тридцать пять, тридцать пять, баба ягодка опять! Да пусть забирают, в конце концов! К чёртовой матери! Что на ней свет клином сошёлся, на этой Елене!

— О, горе мне! — Приам снял шлем и обхватил руками голову. — Позор! Какой позор!

— А что ты хотел? — не унимался Парис. — Ты бы хотел, чтобы меня убили? Чтобы этот Менелай задушил меня насмерть? Ты этого хотел? Хорош отец, нечего сказать! Хорош отец! Видали? Вы видали такого папашу? Кстати, кто это? Еврипил, кто это такие?

Парис только сейчас заметил сидящих Васю и Рыкова.

— Гости из будущего, — доложил Еврипил. — По культурному обмену.

— По культурному обмену? — сказал Парис. — Очень хорошо! Пусть господа из будущего посмотрят, какая тут у нас культура. Как у нас кто попало может душить всех без разбора самым скотским образом.

— Прочь! — тихо сказал Приам. — Уйди с глаз моих, недостойный сын.

— Да я то уйду. Уйду. В печёнках уже у меня ваша война! — пробормотал Парис, собирая разбросанное по всему залу снаряжение. — А всё женщины… Все несчастья из-за баб!

Парис собрал, наконец, свои вещи и исчез за дверью. Было слышно, как он кричал во дворе, чтобы ему приготовили ванну.

— Может и мы пойдём потихоньку, — шепнул Рыков Василию. — Расстроился старик.

Вася кивнул, Рыков поднялся с камня.

— Ваше величество, — сказал он Приаму. — Спасибо вам за угощение и извините, как говорится, за беспокойство…

Приам махнул рукой.

— Чего там…

— Нам ещё город надо успеть посмотреть, — сказал Вася, тоже поднимаясь.

— Еврипил! — тихо позвал Приам. — Покажи гостям крепость.

— Маленькие детки — маленькие бедки, — сокрушённо вздохнул Рыков, выходя на воздух. — Ну, Еврипил, начинай, брат, экскурсию.

Еврипил вышел вперёд, прокашлялся и начал рассказывать тихим блеющим голосом.

— Слева от дворца вы видите комплекс хозяйственных построек. Кухня, помещения для прислуги, склад продовольствия. Там дальше женская половина дома и покои царицы Гекубы.

— Тесновато тут у вас, — заметил Рыков.

— Холм же не резиновый, — вздохнул Еврипил. — Площадей катастрофически не хватает. Приходится как-то выкручиваться, совмещать. Моемся на конюшне, личной жизни, конечно же, никакой… — Еврипил хотел ещё что-то сказать, но спохватился, испуганно покосился на двери дворца Приама и продолжил громким голосом. — Но мы готовы стойко сносить все трудности. Идёт война, под угрозу поставлены духовные ценности нации. Будем стоять до последнего!

— А там что? — спросил Вася, показывая на три выстроившихся в ряд и похожих друг на друга дома.

— Это дома членов царской семьи — объяснил Еврипил. — Крайний справа дом Гектора, дальше дом Энея…

— А это что же, храм? — спросил Рыков, указывая на самый большой дом, стоявший особняком и отличавшийся от прочих не только размерами, но и богатством отделки.

— Храм? — не понял Еврипил.

— Храмов у них ещё не было, — сказал Вася. — Храмы, жрецы — это всё появится позже. Они общаются с богами без посредников, вы же сами видели.

— Тогда что же это за дом?

— Это дом Париса, — ответил Еврипил.

— Вот жук! — усмехнулся Рыков. — Отгрохал себе хоромы почище Приамовских! На какие же это средства? Если царская семья обеспечивает себя сама, воин он, как мы убедились не знатный, это что ж всё подарки от подданных?

— Парис построил этот дом сразу после похищения Прекрасной Елены, — сказал Еврипил. — Он привёз от Менелая целый корабль золота.

— Обчистил простодушного Менелая, — усмехнулся Вася. — Воспользовался хозяйским гостеприимством, увёл жену и всё ценное, что нашлось в доме.

— И после этого, Еврипил, ты говоришь, что у вашей нации есть какие-то нравственные ценности, — усмехнулся Рыков. — Вы ведёте эту бесконечную войну, чтобы спасти от возмездия трусливого вороватого пройдоху. Так получается?

— Такова воля богов, — пожал плечами Еврипил. — Не желаете ли осмотреть укрепления?

Они направились к башне, возвышавшейся над крепостной стеной.

Когда они проходили между построек их облепила толпа голых ребятишек. Дети дёргали Рыкова за брюки, за полы пиджака и кричали:

— Дядь, дай жевачки!

Рыков пошарил в карманах, достал связку ключей, отстегнул от неё яркий брелок с мерседесовской эмблемкой и протянул одному из мальчишек.

— Держи, только чур не драться!

Василий нашёл у себя пачку ментоловых леденцов.

— Зря вы это, — поморщился Еврипил. — Теперь точно не отвяжутся.

— Пусть забавляются, — проговорил Рыков, еле передвигая ногами, на которых повисло по паре чумазых сорванцов.

Крепостная стена была навалена из огромных необработанных каменных глыб. С обеих сторон она оказалась настолько покатой, что человек без труда мог забраться наверх, даже не прибегая к помощи рук.

— Слабоватая фортификация… — заметил Рыков.

— Циклопическая постройка, — определил Василий. — Так в это время все строили.

Прямоугольная башня с воротами выглядела более внушительно. Она была выложена из обработанных, тщательно подогнанных друг к другу каменных блоков и возвышалась над землёй метров на десять. Со всех четырёх сторон её украшали барельефы, изображавшие священную Сову — символ Трои.

Ворота были сделаны из толстых брёвен и запирались на бронзовый засов.

— Скейские ворота! — торжественно объявил Еврипил. — Щит города, оплот государственной безопасности.

Василий подошёл и потрогал руками засов.

— Впечатляет! А открыть можно?

— Только по личному распоряжению Приама, — сказал Еврипил и добавил. — Но если никто не видит, то можно.

Вася налёг на засов и не смог его сдвинуть.

— Вы не поможете? — обратился он к Рыкову.

— Брось, Василий! — серьёзно ответил тот. — С госбезопасностью не шутят. Вдруг потом не закроем.

Вася оставил засов в покое.

— А наверх подняться можно?

Наверху башни изнывали от жары два охранника в полном снаряжении.

— Туристы, — объяснил им Еврипил, показывая на посетителей.

Один из охранников безразлично махнул рукой.

— Вся долина, как на ладони! — восхищённо воскликнул Вася. — Даже ахейский лагерь видно.

— А там что такое? — Рыков показал на деревянное сооружение, возвышавшееся на берегу, посреди лагеря ахейцев. — Раньше, вроде, этого не было.

Вася увидел странную конструкцию, напоминавшую недоделанную киношную декорацию. Вокруг неё копошились фигурки людей. Они спешно обшивали сооружение досками.

— Да это же конь! — осенило Васю. — Троянский конь!

— И что? — спросил Рыков.

Вася оглянулся на Еврипила, взял Рыкова за локоть и отвёл в сторону.

— Ахейцы делают деревянного коня! — зашептал он. — Как только они его закончат, они преподнесут его в дар Приаму, царь примет дар, коня втащат в крепость, а внутри его будут сидеть ахейские воины. Ночью они выйдут из конского чрева и захватят город. Это будет конец Трои и конец войны.