– А нам в ваш центр нельзя, а сюда, в баню, можно, нам так сказали, – скромно пояснил Неволин.

– Я то тут при чем? Думаете, я все на память помню?

– А вы позвоните!

– Регистратура по телефону справок не дает, даже мне! – гордо заявил Стиплер.

– Что-то пар спадает, – озаботился вдруг Шорохов. – Плесни-ка на каменку.

Неволин вальнул целый ковш, породив настоящий гейзер, парилку заволокло туманом.

Стиплер завопил, дергая руками внутри раскаленных колец.

– Что там положено при ожоге второй степени? – поинтересовался Шорохов.

– Мазь "Спасатель", – автоматически ответил доктор.

– А при третьей? – усугубил майор.

– Дайте мне трубку! – заорал Стиплер.

Его вывели в предбанник и, наконец, сняли наручники, от которых остались пузыри на коже.

– Доктор, вы, когда белый халат будете надевать, рукава не закатывайте, чтоб людей не пугать, – посоветовал Шорохов.

Стиплер позвонил в регистратуру, назвался и попросил требуемые данные. И его постиг ожидаемый облом.

– Такие справки не даем. Если нужно, приходите сами.

– Нина, ты чего городишь? Ты соображаешь, что сейчас отказываешь зав отделением?

– Да хоть самому Рахитову. Я свои должностные инструкции знаю.

– Хреново у вас с должностной иерархией, – сделал вывод Неволин.- Ее Нина зовут?

Дети есть?

– Сын у нее в школе, но это ничего не даст, она малость с отклонениями, если упрется, ничем не возьмешь, – буркнул Стиплер.

– Предоставьте это мне, – уверенно возразил Неволин, забирая трубку.

– Спорим, доктор, он расколет ее за минуту! – сказал Шорохов.

– Ниночка, дорогая моя, знаешь, что будет, если ты не выполнишь прямое указание зав отделением? – спросил Неволин, стараясь придать голосу участливые нотки.

– Знаю, возьмут объяснительную, потом приказ напишут, выговор объявят, – ответил ему вредный голос регистраторши.

– Не угадала. Тебя пригласят в баню. Знаешь, куда важные добрые доктора Айболиты ходят после смен и спасения людей?

– Зачем в баню? Знаю, чем они там занимаются!

– Тем же самым они будут заниматься с тобой.

– Ишь размечтался! – голос у карги оказался сварливым и противным.

– Она страшная как смерть, да и старая, – подтвердил Стиплер.

– А куда ты денешься? В противном случае доктор, которого ты сейчас разозлила до белого каления, припишет твоему сынку пару лет и ту-ту. Когда у нас ближайший Черный пароход?

– Не имеете права, ироды! – взвизгнула Нина.

– Конечно, нет, но имеем возможность. Никуда не денешься, придется тебе прийти, раздеться перед посторонними людьми, они попросят тебя встать поудобнее и… – Неволин обратился к поникшему Стиплеру. – Кого она ненавидит больше всех?

– Она со всеми в контрах, но санитара Егорыча вообще терпеть не может.

– Первым будет санитар Егорыч! – торжествующе закончил Неволин. -58 секунд! – восторженно произнес Шорохов, когда фамилии вахтовиков были у них.

– А я Айболита уже забить до смерти хотел.

Стиплер вжал голову в плечи.

– Кстати, может, присоединимся? – майор кивнул на парилку, где с шумом хлестались вениками пришедшие в себя сестрички.

Неволин представил распарившихся сдобных румяных голых женщин и с огромным трудом стряхнул наваждение.

– Мне нельзя. У меня Зося.

– А он так не думает, – Шорохов указал ему на предательски набухшую набедренную повязку.

– Надо встретиться, – сказал Сафа.

– Я не могу, я занят, – Макс с тоской посмотрел на стопку книг с закладками.

Столько всего надо было прочитать, а осталось всего три дня.

– Сейчас я скажу тебе нечто такое, что ты забудешь обо всех своих делах.

– Новый план? Знаешь, Саня, я уже смирился. Карма у нас такая, вахта неизбежна.

– Я так не думаю. Помнишь, доктор тесты через нас прогонял, вопросы всякие дурацкие задавал?

– Помню, – почему-то тихо ответил Макс, на душе стало муторно, будто напомнили о неизлечимой болезни.

– Помнишь, он спрашивал, что бы мы делали, если бы обладали сверхъестественными способностями?

– К чему ты клонишь? Это был всего лишь дурацкий тест, которыми все справочники по психиатрии забиты.

– А если я скажу, что это реальность? Это наш шанс! Приезжай срочно, бросай все!

– Я устал, – сказал Макс и положил трубку.

Тотчас раздался звонок в дверь. Макс представил себе, что Сафа действительно достиг всемогущества и теперь, положив трубку, в один миг домчался до него, и слабо улыбнулся. Он уже не верил, что можно что-то изменить. Надежда исчезла, уступив место легкой грусти. Которая становилась все безутешнее.

– Я сама открою, ты отдыхай, – из кухни появилась мама, вытирающая руки передником.

Они все время что-то готовят, вспомнились некстати слова Сафы. Мать в последние дни буквально не выходила из дома, не расставаясь с Максом, словно он опять стал малышом.

– Откройте, милиция! – донеслось сквозь дверь.

Она, ломая ногти, открыла, сразу постаревшая, с посеревшим лицом.

– Не имеете права! Еще три дня осталось! Вы не можете забрать у меня моего мальчика.

Шорохов и Неволин почувствовали себя преступниками. Вдобавок появившийся крохотный Женька выкрикнул:

– Не трожь Максимку!

– А мы не будем, – миролюбиво согласился Неволин. – Мы зададим несколько вопросов.

– Спрашивайте при мне! – непреклонно заявила женщина.

Они зашли в комнату. В глаза сразу бросился полусобранный рюкзак, глаженный носки и трусы на стуле. Худой мальчик в очках испуганно поднял голову.

– Мы собственно только узнать, где вы были вечером 17 октября?

– Дома.

– Подтверждаю, – опять непреклонно вставила мать.

Напарники переглянулись, мать сейчас подтвердила бы все, даже что сын был на Луне.

– Кто это еще может подтвердить?

– Сафа. Сафин Александр. Вы вместе комиссию проходили, а потом к нам домой пришли.

Напарники опять переглянулись. Сафин был в списках. Там имелись еще двое, но по предварительным данным они временно находились на турбазе "Фарт", то ли работали там, то ли содержались под стражей. Тех двоих напарники оставили на потом.

– Поехали к Сафину. Переговорим с ним и если все подтвердиться, то привезем обратно, – Неволин увидел яростно округлившиеся глаза женщины и понял, что сказал что-то не то.

– Что значит – если подтвердиться! Мой мальчик никогда не врет! Ему через три дня на Черный пароход, а вы тут свои дела проворачиваете! Допросы, очные ставки всякие. Вы чего к пацанам пристали? Последние деньки хотите отравить? Вы, наверное, по-другому бы заговорили, если бы вас самих за шкирятник да на вахту?

– Мама, прекрати, ты никогда так не разговаривала, – не выдержал Максим, и женщина разом сникла.

– Извините ради бога, – опомнилась она и засуетилась.- Заходите, чаю попьем, что же это я? А Сафе можно и по телефону позвонить.

Откровенно говоря, напарники и Максима брали собой, чтобы он не успел дружка предупредить. Они отказались и все- таки настояли, чтобы Максим поехал с ними.

Чтобы успокоить мать они написали расписку, когда привезут его обратно. И даже тогда в глазах матери было не беспокойство, а настоящее горе, будто они забирали его навсегда. Когда садились в машину, Неволин поинтересовался у напарника, между прочим:

– Ты кстати свой рюкзак успел собрать?

Шорохов красноречиво постучал пальцем по голове.

Чем ближе они подъезжали к дому Сафы, тем сильнее Макс проявлял беспокойство. Он вспомнил содержание последнего разговора и понял, как будет выглядеть, если прямо сейчас привезет к Сафе ментов. Он даже взмок, тщетно стараясь придумать выход из ситуации. Менты ни на миг не выпускали его из поля зрения, а убежать при его хромоте было нереально. Напряженно думая, он даже вспотел.

– Тебе, наверное, трудно идти, ты весь взмок? – обратил на него внимание Неволин.

Чуткий, гад, как градусник, подумал Макс, а вслух признал, что действительно трудно, когда одна нога короче другой на пять сантиметров. На самом деле он соврал, всего на два. Они были уже в подъезде, и он старался орать погромче, чтобы хотя бы так дать знать о своем приближении.