Перед тем, как покинуть дом, он внимательно оглядел улицу и вышел из подъезда, только удостоверившись, что вокруг никого нет.

На улице никого не было: двое енотовцев стояли сбоку от подъезда, до времени скрытые от обзора бетонным козырьком.

Названная Шерханом квартира находилась на 16-м этаже. Базлов никогда раньше в ней не бывал, и чутье опытного вора говорило ему, что не нужно и торопиться.

Когда он вошел в подъезд, женщина лет тридцати с книжкой в руках уже вызвала лифт, но когда кабинка открылась, и Базлов вошел, она демонстративно осталась.

На лице ее застыло нарочито высокомерное выражение.

– Брезгуешь, соска? – культурно поинтересовался он, после чего пообещал ей море орального секса.

– Хам! – негодующе крикнула тетка и швырнула в него книжкой.

Он заботливо поднял ее, это оказался так любимый Енотом Паоло Коэльо и поблагодарил за щедрый подарок.

– У меня в сортире бумага кончилась, – пояснил он.

Тетка пошла пятнами, и это немного улучшило зеку настроение. Он вышел на пятнадцатом этаже и прислушался. Наверху было тихо. Вообще то он не только прислушался, но и принюхался. Порохом и кровью не пахло, но с другой стороны, если дверь хорошая, то ничего и не почуешь.

Он огляделся, в общий коридор выходили двери множества квартир, и выбрал ту, что по его расчетам находилась под указанной Шерханом. Из нее не доносилось ни звука, но чтобы удостовериться, он еще и позвонил, а уже потом достал отмычки и открыл замок с той же легкостью, как если бы это были ключи.

Квартирка была крохотной, одна комната и кухня и, едва ступив из коридора, он сразу оказался на кухне. Прикрыв дверь, он быстро проверил помещение, включая совмещенную ванну и туалет. Потом открыл окно и, не высовываясь, опять послушал.

Так и не услышав ничего интересного, зек опустился на стул и устало смежил веки.

Он думал. Внезапно кто-то тронул его за плечо, и он вскочил как ужаленный, выхватив нож. Перед ним стояла крохотная девчушка лет шести с торчащими косицами.

– Ты кто? – поинтересовалась она.

– Базар, – от неожиданности он назвал настоящую кликуху.

– А зачем тебе нож? Ты собрался колбасу резать?

Базлов поторопился убрать финку.

– Ты только не кричи! – торопливо попросил он, вот влип так влип.

– Мама велела вести себя тихо.

– Вот и молодец. А где ты была? Я везде смотрел.

– Под вешалкой, я засунула ноги в мамины сапоги.

– Из тебя бы мировая форточница получилась.

– У тебя такие шрамы! – она провела тонюсеньким пальчиком по татуировкам на кистях его рук.

– Когда мама придет?

– Не скоро. Ты ведь не уйдешь, дядя Базар?

– Конечно, нет. Ты соседей знаешь?

– Только дядю Славу и тетю Веру. Они боятся, что их обворуют, потому что очень богатые, и ключи всегда оставляют нам. Вон они висят.

– А наверху никого не знаешь?

– А там разве кто-нибудь живет? – удивилась девочка. – А почему ты не спрашиваешь, как меня зовут? Меня зовут Света. Мама называет Светлячком. Будешь со мной дружить?

– Ишь ты, уже и погоняло готовое, – изумился Базлов.

– Ля-ля-ля! – девочка прыгала на одной ножке по межэтажной лестнице снаружи здания, соединяющей 15 и 16 этажи. От падения вниз чисто номинально защищали лишь шаткие перила, во многих местах отсутствующие. Да и кто в здравом уме попрется по такой верхотуре, если имеется лифт.

Девочка поднялась по осыпающейся лестнице и вошла на этаж, оказавшись точно в таком же коридоре, как ее собственный. Постучишь в ту квартиру, которая расположена как твоя, учил Базлов. Однако стучать сразу было неинтересно, и Света поиграла в считалку:

– Эники-беники ели вареники!

В это время к двери с внутренней стороны напряженно приник один из "костюмов".

– Что там? – шепотом спросил подошедший Налим.

– Детишки балуют!

– Ну-ка дай посмотрю! – Налим посмотрел в глазок, потом распахнул дверь. – Чего тебе девочка? Иди, играй в другое место.

– А Катя дома? – спросила она, как учил ее новый друг.

– Катя в школе. Иди, иди отсюда. Хотя погоди, – Налим подозрительно посмотрел на нее сверху вниз. – Ты не видела здесь поблизости такого волосатого дядю?

– Нет. Только дядю со шрамами! – радостно сказала Света.

– С какими шрамами? – насторожился Налим, но где-то поблизости хлопнула дверца, и он почти выпихнул девочку. – Ладно, иди гуляй!

Света заскакала по коридору на одной ножке. Доскакав до двери, ведущей наружу, она с немалым трудом ее открыла, ведь по прежнему стояла, замерев на одной ножке, это и привело к небольшому конфузу. Протиснувшись в узкую щель, она потеряла равновесие, упала на попу и покатилась по сырому и скользкому пролету вниз, катиться пришлось бы недалеко, уже через пять ступеней лестница заканчивалась, за ней зияла пропасть в 16 этажей. Перила в этом месте отсутствовали.

Она тормозила ножками в истоптанных башмачках, и ей удалось остановиться буквально в паре ее крошечных шажков от бездны.

– Вот растеряха! – возмутилась она громко, явно копируя кого-то из взрослых.

Миновав опасный участок, она дошла до того места, где начинались шаткие опасно накренившиеся перила, и стала играть с ними, похлопывая ручкой и стараясь выбить только ей понятный ритм. Посмотрев вниз, она вдруг увидела волосатого дядю, о котором ее спрашивали. Он стоял вдвоем с черной тетей.

– Дядя! – радостно закричала Света. – Они уже собрались и вас ждут!

Прыг-скок с Марж как по команде посмотрели вверх. Они не поняли, что там кричат, но, увидев, что это всего лишь ребенок, разом потеряли к ней интерес и вошли в подъезд.

Света вернулась домой, где ее нетерпеливо ждал Базлов.

– Ну что там? Волосатого нет?

– Нет, только лысый.

– Налим, – прошептал Базлов помертвевшими губами.

Ситуация пугала его отчаянно. Присутствие штатного ликвидатора лишь указывала, что она близка к критической.

– Тот тоже спрашивал про волосатого. А он внизу стоит, – бесхитростно пояснила девочка.

– Кто стоит? – встревожился Базлов.

– Волосатый дядя и черная тетя!

– Шухер! – вырвалось у Базлова.

Он лихорадочно схватил с вешалки плащ и шляпу.

– Это мамины! – возмутилась девочка.

Он затолкал ее в ванную, закрыв снаружи.

– Вякни у меня, прошмандовка! – пригрозил он, и, сжав украденное под мышкой, быстро вышел.

Однако едва он протянул руку к вызову лифта, как его увели у него из-под рук.

Было слышно, как кабина ухнула вниз. Через какое-то время загрохотали старые дверцы, и лифт, пощелкивая шлангами, поплелся вверх. Это нам совершенно ни к чему, решил Базлов и, стараясь не шуметь, вернулся на исходную позицию. Здесь он выпустил девочку и заперся в туалете сам. Желудок ни к черту, испорчен тюремной баландой. Когда вышел, обиженная девочка сказала:

– А наверху гуляют! Я слышала, как открывают бутылки с шипучкой. Это когда пробки вылетают и бьют в потолок.

Базлов опрометью кинулся в туалет.

– Больше ничего не слышала? – крикнул он, восседая на толчке.

Дверь вдруг открылась, он едва успел прикрыть срам.

– Ты чего?

Она смотрела на него округлившимися глазами.

– Там дядя висит!

Поддевая штаны, он выскочил в коридор. Со стороны окна доносилось кряхтенье и он, метнувшись, вжался в стену рядом с подоконником. Сверху сыпались крошки, и кто-то елозил штиблетами по стене.

– Ну что вспомнил номер? – проскрипел чей-то бас. – Тогда звони!

В жалком лепете, последовавшем вместо ответа, с трудом узнавался голос некогда грозного шефа.

– Она не берет трубку! Давно!

– Жить хочешь – звони!

Хреново набирать номер, еще и удерживая трубку той же рукой, повиснув над пропастью в 16 этажей.

– Алло! – в голосе шефа прорезалось торжество. – Сека, ты? Ты где? Я из-за тебя угодил в такую бодягу! Да, в историю попал. Твой друг Прыг-скок сейчас у меня!