Да и сколько их уже осталось? За все время Сафе не попалось ни одного живого, только трупы.

– Я буду искать Максима до последнего, но тебе совсем необязательно идти со мной! – предложила Сека. – Лодка там, с противоположного борта.

Предложение прозвучало неожиданно, и Сафа остановился.

– Но как же ты?

– Останутся еще спасательные шлюпки. Я думаю, мы сможем их спустить, – видя, что он колеблется, она сказала. – Я чувствую свою вину, что ты оказался здесь, и не хочу ее усугублять. Получается, что я обещал тебя вытащить, и не выполнил своего обещания.

Она стояла и смотрела на него своими изумрудными глазами, а Сафа буквально разрывался на части от невозможности принять решение. Вернее, он его принял сразу, бежать с этого корабля, начиненного злом словно взрывчаткой. Но подспудно в нем зрело противодействие. Он ведь не трус, чтобы сломя голову бежать, позабыв все на свете.

Во время уличных драк ему приходилось попадать в такие передряги, когда он оставался на палец от удара ножом. Бывало, речь шла о жизни или смерти. Он и тогда не пасовал.

Как озарение пришла мысль о том, что этому его научил Колян. Как-то вдвоем они напоролись на девятерых наркоманов в той стадии наркотического бреда, когда стирается граница между глюками и реальностью. Наркоманы харкали кровью и крошили все вокруг себя. В несусветной драке Коляну удалось вырваться из кольца, и Сафа остался один. Тут бы ему и конец, но Колян вдруг вернулся, вдобавок вооруженный найденной где-то арматурой.

– Я думал, ты не вернешься, – сказал Сафа, когда они вдвоем шустро разогнали остатки своры.

– Я обещал, значит, я вернулся, – возразил тот.

– Что – то я ничего не слышал.

– Бывают такие ситуации, что слова не нужны. Ты обязан вернуться!

Сейчас Сафа сомневался, обязан ли он? Перед глазами стояли мать Максима и крохотный отважный Женька.

– Не тронь Максимку? – прошептал Сафа.

С другой стороны, кой толк от него, если он будет хвостом следовать за Секой?

Без балласта ее продвижение станет более быстрым.

– Балласт, – опять прошептал он.

– Не трави себя! Лодка с противоположного борта. Найдешь шторм – трап, не маленький! – подтолкнула его Сека и предупредила. – В трюм не лезь, там твоя смерть!

Он хотел потребовать разъяснений ее последнего предупреждения, но Сека, подмигнув на прощанье, быстро исчезла в темноте.

Хоть сам штормтрап благополучно потонул, место, где он крепился, Сафа быстро нашел по обрывкам пенькового каната. Леерное ограждение в этом месте отсутствовало, так что он с риском для жизни сумел выглянуть наружу, держась за уцелевшие леера.

Его немилосердно швыряло, но все его потуги оказались безрезультатными. В этом место до воды было метров 15, ночь, и он ничего не разглядел. Лодку, даже если она и была, давно унесло течением, но он в это верить не хотел.

Посвятив некоторое время поискам, он нашел в одном из рундуков действующий фонарь и, привязав его к прочному канату, спустил вниз. Какова же была его радость, когда он увидел, что не ошибся. Лодка оказалась привязана к швартовочному кольцу, расположенному чуть выше ватерлинии, только Сафа не понял, почему Сека называла ее яликом.

Это была изящная яхта, имевшая кроме парусов пару мощных моторов. Сафа почувствовал, что спасен. С такой красавицей нечего дожидаться помощи, достаточно направить ее к берегу и запустить моторы.

Вытянув канат, Сафа обвязался им, а второй конец привязал к прочной леерной стойке. Он уже хотел начать спуск, когда подумал, что неплохо было бы надеть спасжилет, а то в таком ветрище немудрено и промахнуться мимо яхты. В таком случае пиши пропало, а если будет спасжилет, то он сможет пробарахтаться некоторое время в воде, а затем забраться на яхту хоть и не с первой, но с десятой попытки.

Отвязав канат, Сафа вернулся к рундуку, потом к другому, в конце концов, он наткнулся на рундук, на котором было крупно написано: "329 спасательных жилетов!" Надпись подняла настроение, он даже усмехнулся.

Он повернулся, и улыбка загасла на лице, как будто бриз, что дул снаружи, непостижимым образом задул ему в душу и погасил всякие проблески надежды.

Перед стальной лестницей, ведущей на нижний ярус, лежал рюкзак Макса с оторванной лямкой. И чтобы совсем уж не осталось сомнений, что это не чей – нибудь рюкзак, а именно хромого, на палубе лежала книга, сухо трепеща страницами, когда ветрище переворачивал их. Вениаминов, черт его дери!

Неизвестно, что здесь произошло. Сафа тщательно осмотрел вокруг и сам рюкзак.

Крови не было. Хромого взяли в охапку и унесли. Вниз. А ему оставили знаки. Но с другой стороны, он вполне мог и не заметить их. Если бы не пошел за спасжилетом, идиот! Он со своего места далеко зашвырнул ненавистный жилет.

Спустившись по лестнице, он неожиданно оказался в тишине, сухости. Железный пол покрывал красный ковролин. Ярус был пассажирским. Не люкс, но классом не ниже второго. Дверцы с никелированными ручками. Наверняка чистый отдраенный гальюн.

Коридор уходил в обе стороны, но Сафа не суетился. Ему должны были оставить знак.

И он его вскоре нашел.

В стороне кормы через двадцать метров коридор упирался в глухую переборку. Но со своего места Сафа увидел поручни еще одной лестницы, также ведущей вниз, под которой лежал комок яркой материи. Когда он подошел и поднял его, то увидел, что это женская манжета.

Они опять вместе! Он чертыхнулся. Но если Марина здесь, то где в таком случае полковник? Или вся теплая компания собралась, и уже на следущем ярусе он найдет оторванный полковничий погон. Что-то ему говорило, что в таком случае следов борьбы было бы гораздо больше. Стало быть, полковника здесь нет, и он до сих пор служит нянькой у этих шавок "простоквашинцев". Сафа бы очень удивился, если бы ему сказали, что он несколько минут думает об одних покойниках.

Спустившись еще на ярус, Сафа услышал завывающий механический звук. Коридор был похуже верхнего. Чем ниже ярус, тем ниже была классность кают.

Не успел он сделать и пары шагов, как у переборки, метрах на этот раз в тридцати полыхнула красная лампа, и с мелодичным переливом распахнулись дверцы пассажирского лифта. Несколько секунд Сафа обозревал это чудо с открытым ртом.

За последними перипетиями как-то подзабылось, что на корабле что-то может нормально функционировать. К тому же он и понятия и не имел о наличии здесь пассажирского лифта. С другой стороны, если лифт заработал, значит это кому-нибудь нужно.

Если прибытие лифта сопровождалось приятственными звуками, то теперь он стоял и хлопал дверцами, как стандартный собрат в заплеванной 9-ти этажке. Захлопнуться и угомониться ему не давала неведомо как попавшая сюда и заклинившая дверцы женская туфля ярко-красного цвета.

Противные хлопающие звуки далеко разносились по притихшему коридору, и он поспешил вытащить туфлю и освободить лифт. Дверцы успокоено стали закрываться, Сафа просунул руку и послал лифт наверх. Его напрягало, что за тонкими дверцами стоит неизвестно кем и с неведомыми целями посланная кабинка.

– Чей туфля? – спросил он сам себя, особо не надеясь на ответ, но ему ответили: "Мой!" Оглядываться он не стал. В такой ситуации все равно не успеть. В драке обычно только этого и ждут, чтобы заехать в нос. Посему, заметив краем глаза движение, он убрал голову в сторону. Просвистевшая мимо нога влепилась в переборку.

Сафа пружинисто отскочил вглубь коридора, но впрочем, его не преследовали. Марж даже не убрала ногу со стены, демонстрируя превосходную растяжку, которую Сафа оценил по достоинству.

– Ну и как тебе ножка? – самодовольно заметила Марж.

Она была в красном платье, сползшем и оголившим жилистую волосатую ногу. Сафа бегло огляделся, убедившись, что девушка одна.

– Ты кто? – спросил он. – Почему ты на меня кидаешься? Ты меня ни с кем не спутала?

– Слишком много слов, – глубокомысленно заметила Марж, маленькие по мышиному глаза ее слегка косили, и она находила себя красавицей. – На твоем месте я бы поинтересовалась судьбой хромоножки и шлюхи.