Анри умолчал о том, что герцог послал с ним сопровождающего. Но этот сопровождающий, смешливый языкастый морячок, поджидал пажа на галерее. Анри запретил следовать за ним в каюту виконта. Морячок было воспротивился, но, получив золотой луидор, примолк. Предусмотрительный герцог побоялся оставлять свою невинную девочку наедине с виконтом. Правда, был Гримо, но Гримо не в счет. Гримо спровадят. Предусмотрительная дочь герцога решила отвязаться от сопровождающего. Она решила, что лучше не давать морякам компромат на парижан. Предусмотрительный моряк чутко прислушивался — в случае чего он подчинится приказу адмирала. Но золотой не так часто удается заработать! Мало ли какие секреты у этих пассажиров?

— Так герцог еще спит? — спросил Рауль.

— Да, сударь. Адмирал еще почивает.

— И когда же всем собраться?

— Как можно скорее. Здесь же написано — по сигналу корабельного колокола.

— Но этот сигнал может раздаться через пять минут!

— Не волнуйтесь, полчаса как миниум у вас в запасе есть.

— Значит, как обычно — в восемь утра. Разве нельзя было указать точное время? Или герцог полагает, что мальчики из Фонтенбло уже запомнили, когда бьют склянки?

— Я не знаю, что полагает герцог, я не знаю, что на уме у нашего начальства! Я всего лишь паж. Я у вас в подчинении. Вроде мальчика на побегушках, — кротко сказал Анри де Вандом.

Принцесса! Анжелика де Бофор де Вандом! Правнучка Генриха Четвертого и Габриэли Д'Эстре — мальчик-паж на побегушках у виконта! Как повернулся язык сказать такую нелепость! Но виконт про- пустил слова Анри мимо ушей и не заметил, как задрожал голосок пажа. Его озадачила странная записка герцога. Время не указано. Психологичекая атака, что ли? Все соберутся и будут ждать сигнала. Неужели мы что-то натворили?

— Что-нибудь случилось? — спросил Рауль.

— Нет, вроде все тихо. Я знаю, что хотят огласить какой-то важный приказ. А то, что господин де Бофор просил вас собрать всех ваших Пиратов — это же в порядке вещей. Вы ж его адъютант.

— Начинается, — проворчал Рауль, — С утра пораньше.

— Позвольте заметить, вы тоже в некотором роде мальчик на побегушках. Только у адмирала. А я — у вас.

— Черт возьми! — прошипел Рауль.

— Что-то не так, господин адъютант? Я не совсем верно понимаю ваши обязанности? Не сердитесь, я же еще новичок.

— Оно и видно, — сказал Рауль, — В сражении быть адъютантом главнокомандующего -

DULCE ET DECORUM![51]

— Только не продолжайте латинскую цитату, господин виконт! Я тоже обучен латыни, — сказал Анри тревожно.[52]

— Я не продолжаю, — усмехнулся Рауль, — Ограничусь многоточием. В сражении мы поддерживаем связь, передаем донесения и приказы, координируем действия…

"Вот тоска", — подумал Анри.

— А сейчас — это тоска! И вообще, я с удовольствием поменялся бы своей должностью с Гугенотом.

Паж вздрогнул.

— Командир разведчиков? Это так опасно.

— Да, это очень опасно. Но зато — dulce et decorum. Но скажите, Анри, что означает эта приписка?

— Где? — спросил Анри.

— Да вот же, под Бофоровой подписью. "P.S. Форма одежды — парадная' .

Анри оживился.

— То и означает, что вы прочли. Форма одежды — парадная. Как у меня.

Анри с наивным кокетством повернулся на каблучках с грацией и изяществом современной манекенщицы на подиуме.

— А у меня нет парадной одежды, — заявил Рауль с вызовом, — Так и пойду!

— В штанишках с кружевами и бандане с лилиями? — рассмеялся паж, — Разве вам нечего надеть? Не прибедняйтесь! Но, что касается новой военной формы, вы отстали от моды, сударь! Разве вы не знаете, что наш Штаб и свита, носят теперь новую форму, как у королевских гвардейцев. Видели, какая у них красивая форма? Белая с синими отворотами и золотыми галунами. И у моряков «Короны» новая форма. Только она синяя с красными отворотами.

Хотя это не так интересно, как платья, корсажи, юбки, но все же, хоть какая-никакая, а все же одежда! Об этом интереснее беседовать, чем о сражениях и ужасах войны.

— Чем мы хуже англичан? Карл Второй, как пришел к власти, одел свою гвардию в красные мундиры. И знаете, я где-то слышал, не то милорд Бекингем кому сказал, не то леди Генриетта, что красные мундиры — в память о крови, пролитой его отцом, Карлом Первым. Знаменитое REMEMBER Карла Стюарта, помните? Ну вот, из-за него. А еще в память о Монтрозе, Уинтере и других героях, погибших за монархию Англии. Правда, кто-то говорил, что это и цвет розы Ланкастеров. Да что я вам говорю, вы же сами видели, наверно, королевских гвардейцев в Уайт-Холле и Хемптон-Корте.

— Видел, — сказал Рауль задумчиво.

— А у нас самая красивая форма, конечно, у мушкетеров. Ну, еще у швейцарцев ничего. Но Людовик решил перещеголять кузена Карла. И он решил выбрать белый цвет для нашей Королевской Гвардии.

Как Королевское Знамя. А золотые галуны — как золотые лилии. Разве вам не нравятся эти цвета?

— Это хорошо для парадов, а не для тропической войны.

— Но позвольте, новая форма и предназначена для парадов. Не каждый же день трепать какую красоту!

— А у меня нет 'такой красоты' , и я пойду, в чем придется.

— У вас есть 'такая красота' . О вас позаботился сам герцог.

— Вот как?

— Вы, видимо, решили, что вам достанется какое-нибудь старье со складов господина Кольбера? Все уже предусмотрели. Для Штаба герцога все шили по индивидуальным заказам! И знаете кто? Сам господин Персерен. У него была такая запарка, такая суматоха, такая напряженка. Ведь они и Двор короля к празднику в Во обшивали, и поэтов Фуке и в то же время начали шить нашу форму. А вы-то сами одевались у Персерена, верно? Он же шил вам не только ваши элегантные курточки, но и какие-то хитрозагадочные костюмы для вашего королевского каранвала — не то пастушка, не то центуриона. Было дело?

— Было дело, — вздохнул Рауль, — Но я думал, г-н Персерен уже и забыл о моем существовании.

— Я мало знаком с г-ном Персереном, — сказал Анри, — Но это отличный портной и очень умный человек! У него целые архивы. И он прекрасно разбирается в людях. Он шил еще для молодого Бофора и сохранил его мерки, даже когда герцога посадили в Венсенский замок. Потому что был уверен, что Бофор еще возьмет реванш! То же относительно вас. Он людей насквозь видит. Так что вас не пришлось зря беспокоить.

— Господин Персерен уверен, что я еще возьму реванш? — спросил Рауль.

— Мы все в этом уверены, — сказал Анри, — Белое с синим вам очень пойдет. Не забудьте приколоть брошку с сапфиром. А теперь наряжайтесь!

Анри выглянул из каюты и три раза хлопнул в ладоши. Морячок, услышав сигнал, предстал перед Анри и Раулем, вручив последнему коробку с новой формой. Правда, в лекции о модах и Персерене Анри отсутствовал один немаловажный факт — эскизы костюмов для Его Величества для праздника в Во и новой формы Гвардии Короля рисовал автор портрета Луизы де Лавальер, не без консультаций вышеупомянутой Луизы и самого Людовика. А влюбленный Людовик, выбрав белый цвет для Королевской Гвардии, шепнул Луизе на ушко: 'Милая, это не только Королевское Знамя, это твой цвет, это цвет твоего Белого платья, которое было на тебе, когда я впервые увидел тебя в Блуа. Но это наш маленький секрет, дорогая Луиза. И это только начало: я придумаю еще что-нибудь покруче, чем Орден Подвязки в честь графини Солсбери' . Луиза благоразумно секрет сохранила. Даже Ора де Монтале не знала об этом. Настроенный соответствующим образом де Гиш с подачи де Бражелона успел предупредить Луизу, и она перестала доверчиво выбалтывать Монтале все свои секреты.

А сам де Бражелон, соперник Короля-Солнца, и не подозревал о том, что весь Королевский Полк, весь Штаб и вся свита Бофора носят цвета его бывшей 'Дамы' — мадемуазель де Ле Блан де Лавальер.

— Так одевайтесь, пожалуйста, побыстрее, а я вас подожду на галерее, — сказал Анри.