— Но мне очень хочется, господа, — продолжал капитан, — Здесь и сейчас повторить слова великого Магеллана и выразить надежду, что будет так:

ДА УВИДИТ КАЖДЫЙ ИЗ ВАС ВНОВЬ СВОЮ РОДИНУ!

Все опять зааплодировали и стали расспрашивать капитана о подробностях Магелланова путешествия. Капитан рассказал много интересного. Все я, конечно, не запомнила, но кое-что записываю.

…Подавив мятеж, вспыхнувший у патагонских берегов, Магеллан провел свою флотилию между южной оконечностью Американского субконтинента и Огненной Землей. А затем около четырех месяцев люди видели одну воду и только,… Но штормов не было, и огромный океан Магеллан назвал 'Mare Pasifico"…Сам адмирал погиб в перестрелке с туземцами на Филиппинах, пытаясь обратить аборигенов в христианство силой…

На родину шли через Индийский Океан, вокруг мыса Доброй Надежды. Флагман 'Виктория' выдержал это плаванье, будучи самым прочным. И то, чтобы его починить, пришлось пожертвовать вторым парусником, уже не пригодным к плаванью… Это все, что мне запомнилось из рассказа капитана де Вентадорна.

А потом виконт что-то спросил у капитана, и тот пошел сыпать терминами, его уже было не остановить. Я ничегошеньки не понимала, они как на иностранном языке говорили. Капитан, правда, время от времени спрашивал виконта: 'Вам понятно? ', а тот кивал и снова задавал какой-то заумный вопрос. Но мне ничего не было понятно.

— Надеюсь, — сказала виконту его матушка, — с таким учителем, как наш замечательный капитан, ты сможешь управлять 'Викторией' , мой дорогой!

— О, сейчас я салага, — ответил он.

— А кто-то говорил, что знает море, — сказал отец.

— Не так хорошо, как уважаемый капитан, — ответил виконт.

Может, я и ошиблась насчет расстояния, в котором шла за 'Короной' «Виктория», признаюсь честно — слово понравилось — «кабельтов». Потом Шевретта сказала, что это подарок на день рождения. А виконт поцеловал ее руку и сказал, что будь его воля, он переименовал бы яхту. Вот какой тип, подумала я, и тут не может без фокусов. А он вот что выдал: 'Бьюсь об заклад, вы все думаете, что я назвал бы мою яхту 'Луиза' ? Как бы не так! Яхта 'Мари Мишон' , как вам моя идея, мама?" Я не успела подумать, что Мари Мишон — какая-нибудь тулонская кокетка, но тут Шевретта его расцеловала и объяснила всем, что это ее псевдоним. А народ заорал: 'Да здравствует Мари Мишон!

Правда, яхту пока решили не переименовывать. Вот как я разболталась, 'Виктория 'Магеллана, 'Виктория 'Шевретты, а ведь собиралась о Ролане рассказывать.

Ну и смотрел бы на яхту, продолжал бы свою высокоученую беседу с капитаном, любовался бы напоследок своим движимым по волнам имуществом. Так ведь нет! Этот вредина вдруг вспомнил / а я-то надеялась, что в суматохе он забудет! / о существовании незаконно проникшего на корабль Ролана де Линьета. И вот что сделал этот злодей! Он сказал герцогу и капитану, что на борту флагмана находится ребенок, тайком проникший на корабль, и его нужно срочно найти, пока графиня не покинула 'Корону' .

От такого бесстыдства я чуть не лишилась дара речи! Но я представить не могла, куда спрятался Ролан и думала, как бы стащить из кают-компании какой-нибудь еды для Ролана, как, бывало, в монастыре я припрятывала еду для нищих. Ну и — последовала морская команда графа де Вентадорна: 'Свистать всех наверх! ' — кажется, он так сказал. Экипаж получил приказ — обшарить всю 'Корону' в поисках спрятавшегося ребенка.

Расчет виконта был — спровадить Ролана на `'Виктории' . Мне было бы жаль, если бы Ролана выпроводили с нашего флагмана. Дай Бог, чтобы Ролана не нашли, молилась я. Но Ролана нашли.

Обнаружили моего дружка на камбузе / это кухня по-морскому /,где он прятался в большом котле, как грешник в аду. В сопровождении матросов, обнаруживших его, уже не милашка и очаровашка, а и правда похожий на грешника в аду, ибо перемазался о закопченный котел, Ролан был немедленно доставлен на бак и предстал перед герцогом, капитаном, графиней, виконтом и прочей высокопоставленной компанией. Отец дал морякам десять пистолей за то, что нашли Ролана. Я заметила, он обычно по сто пистолей раздает, а тут что-то пожадничал. А мне давал по сто пистолей на ленточки и сладости, когда 'вручал' вручал меня Урсуле, провожая из дома.

Судьба Ролана решалась.

Ой, я еще вот что забыла! Когда искали Ролана, я не выдержала и стала ругаться с виконтом.

— Как это подло, сударь, стучать, ябедничать, доносить! Зачем вы выдали Ролана герцогу?

Бражелон даже не обиделся, он посмотрел на меня сверху вниз, мне показалось, презрительно, но скорее насмешливо.

Он процедил:

— Я сделал то, что должен.

— Вы должны делать то, что скажет герцог, а не вылавливать зайцев! Кто вас просил? Видите, какой переполох вы устроили.

— Не я — ваш дружок, этот войнолюбивый Ролан.

— Он не войнолюбивый, он вольнолюбивый! А вы что, хотите опять его отдать в рабство Людовику?

Ну, разве я была не права? Конечно, права! Но разве можно было что-то объяснить этому ужасному типу! Когда я стала пересказывать то, что Ролан говорил о войне, и я абсолютно разделяю его точку зрения, виконт заявил, что ему противно слушать такой бред, хочется, мол, уши заткнуть. Я завозмущалась, какой же бред, если Ролан мечтает о блистательных подвигах, хочет покрыть свое имя неувядаемой славой, быть не мальчиком на побегушках у Людовика и его тупых фавориток, а доблестным рыцарем — и эти ролановы мечты виконт смеет называть бредом?! А виконт прошипел — именно прошипел, этак сквозь зубы и отмахнулся от меня: "Отстаньте!" Вот когда я пишу про это, вспоминаю презрительное «Отстаньте», я проникаюсь ненавистью. Но я опять заболталась. Речь шла о Ролане.

Ролан все-таки добился своего. Когда Бофор, капитан и графиня стали отчитывать незваного пассажира, Ролан улучил мгновение, и, нырнув под рукой герцога, побежал на самый нос корабля. Ролан добрался до ростра и там, цепляясь за хвост деревянного голубя-ростра, заорал, что он бросится в море и потонет, если его не оставят на флагмане. Капитан и герцог решили оставить Ролана внештатным барабанщиком при Штабе. Наш искатель приключений очень понравился и обнаружившим его матросам. И Шевретта сказала, что знает Ролана с самого рождения и просит капитана де Вентадорна и моряков приглядеть за ним. Все были, конечно, рады, кроме виконта, он, похоже, был недоволен, что Ролан остался с нами. А герцог крикнул пажу:

— Выбирайтесь оттуда, шевалье де Линьет! Никто вас не гонит!

— Это вы сейчас так говорите, — возразил Ролан, — А потом цап-царап — и погрузите как кулек на ту белую яхту!

— Лезь назад, черт побери! — закричал капитан.

— Дайте слово дворянина, черт побери, тогда полезу! — ответил Ролан.

Капитан и отец расхохотались. Впрочем, все засмеялись, включая виконта.

— Слово дворянина! — крикнул Бофор. И Ролан оказался с нами на баке — уже не на птичьих правах.

— Вы могли бы и не требовать с адмирала клятвы, — не удержалась я, — Бофор — честнейший человек Франции, разве вам не известно?

— Это мне известно! — важно сказал Ролан, теперь уже барабанщик при Штабе адмирала, включенный в состав нашей экспедиции.

— Спасибо вам, дорогой шевалье де Вандом.

И Ролан пожал мне руку, хотя я привыкла, чтобы мне руку целовали и не без труда перестраиваюсь на другое обращение.

— Если бы не вы…

— Оставьте, — сказала я, — Не стоит благодарности…

— Думал ли я, когда прятался под повозкой, что наш дерзкий замысел увенчается успехом! — продолжал Ролан восторженно.

Вот о чем я забыла рассказать! Там, под повозкой, Ролан прятался не только от Рауля и Сержа де Фуа / А с какой это радости я вдруг начала называть виконта по имени? — но так писать легче, как-то живее получается /. Ролана уже, оказывается, многие знали: например, владелец повозки, простецкого вида парень, доставивший вино моему отцу. Ролан прятался и от него, и от сержанта Гастона, и от каких-то вчерашних пажей, нынешних гвардейцев, и от старшего брата Жюля, словом, от всего света. Кроме меня!